– Но Кирстен не могла ее убить! – закричала Хестер. – Тина сама спустилась к Мики по лестнице. Она была жива и здорова.
– Дитя мое, – возразил Калгари, – люди, которых ткнули острием, проходят целую улицу, даже не подозревая об этом! Потрясенная Тина едва ли могла что-нибудь почувствовать. Может быть, легкий укол, на который она не обратила внимания. – Он взглянул на Кирстен: – А потом, выбрав удобный момент, вы подсунули нож в карман Мики. И это было величайшей подлостью из всего, что вы натворили.
Кирстен умоляюще всплеснула руками:
– Я не могла иначе… не могла… Все так сразу надвинулось… Они почувствовали правду, Филип и Тина… Тина, видно, подслушала мой разговор с Джако около входной двери. Они начинали догадываться… надо было спасаться. Я захотела… кому бы не захотелось выкрутиться! – Руки ее опустились. – Я не хотела Тину убивать. И Филипа…
Мэри Дюрант поднялась с кресла и медленно пересекла комнату. С каждым шагом ее намерения становились все очевиднее.
– Ты убила Филипа! – вскричала она. – Ты убила Филипа!
И вдруг, словно тигрица, она бросилась на свою жертву. Находчивая Гвенда вскочила на ноги и обхватила Мэри. К ней подоспел Калгари, и сообща они оттащили ее от Кирстен.
– Ты… ты! – кричала Мэри Дюрант.
Кирстен Линдстрем искоса взглянула на Мэри.
– Зачем он вмешивался не в свое дело? – спросила она. – Зачем приставал ко всем с вопросами? Ему-то ведь ничего не угрожало. Не его жизнь подвергалась опасности. Он занимался этим от нечего делать. – Она повернулась, медленно побрела к двери и, ни на кого не взглянув, вышла из комнаты.
– Остановите ее! – вскричала Хестер. – Остановите же ее!
– Пусть идет, Хестер, – произнес Лео Эрджайл.
– Но… она что-нибудь с собой сделает.
– Сомневаюсь, – возразил Калгари.
– Столько лет она была нашим верным другом, – сказал Лео. – Верным, преданным… и вот те раз!
– Думаете, она… покончит с собой? – спросила Гвенда.
– Скорее она отправится на ближайшую станцию и уедет в Лондон, – предположил Калгари. – Но никуда, разумеется, она не денется. Ее выследят и схватят.
– Наша дорогая Кирстен, – повторил Лео. Голос его дрожал. – Такая верная, такая обходительная.
Гвенда схватила его за руку и сильно встряхнула ее:
– Как ты можешь, Лео, как ты можешь? Подумай, что она сделала… сколько страданий нам причинила!
– Знаю, – сказал Лео, – но и сама она страдала не меньше нашего. Полагаю, ее страдания лежат бременем на всех нас.
– Мы страдали бы вечно, – заметила Гвенда, – вместе с нею! Не знаю, что было бы с нами, не окажись здесь доктора Калгари. – Она благодарно ему улыбнулась.
– Все-таки, – ответил Калгари, – я сумел вам чем-то помочь, хотя и с большим опозданием.
– Слишком большим, – горько проронила Мэри. – Слишком большим! О, почему же мы не знали… почему не догадывались? – Она неприязненно взглянула на Хестер: – Я думала, это ты. Вечно тебя подозревала.
– Он этого не думал, – сказала Хестер. И посмотрела на Калгари.
– Хочу умереть, – тихо молвила Мэри Дюрант.
– Дорогая девочка, – проговорил Лео, – как бы мне хотелось тебе помочь.
– Никто мне не поможет, – прошептала Мэри. – Филип сам виноват, ему захотелось остаться здесь, захотелось заняться расследованием. Своими руками себя погубил! – Она оглядела собравшихся. – Вам не понять. – И с этими словами Мэри выбежала из комнаты.
Калгари с Хестер направились следом за ней. В дверях Калгари оглянулся и увидел, как Лео обнял Гвенду за плечи.
– Она же предупреждала меня, – призналась Хестер. Глаза ее округлились, в них притаился страх. – С самого начала говорила, чтобы я ей не доверяла, чтобы опасалась и ее, и всех остальных…
– Забудьте об этом, дорогая, – посоветовал Калгари. – Вот что вам теперь предстоит сделать. Забыть все. Вы все теперь свободны. Тучи подозрения не омрачают более вашего существования.
– А Тина? Она выздоровеет? Она не умрет?
– Думаю, нет. Она влюблена в Мики, не правда ли?
– Наверное, – ответила Хестер, в голосе ее послышалось удивление. – Я об этом как-то не задумывалась, воспринимала их как брата с сестрой. Но на самом деле они ведь не брат и сестра.
– Кстати, Хестер, вы не знаете, что подразумевала Тина, когда произнесла слова «Голубка на мачте»?
– «Голубка на мачте»? – Хестер наморщила лоб. – Подождите минуточку. Что-то ужасно знакомое. «О голубка моя, будь со мною, молю…» Так?
– Наверное.
– Это песенка. Старинная песенка. Кирстен ее обычно нам напевала. Запомнились небольшие кусочки. «Мой любимый стоял, подбоченясь рукою» и что-то еще. «Нет покоя душе ни в морях, ни на суше, только в сердце твоем обретаю покой».
– Так вот оно что! Значит, Кирстен? Понятно, – сказал Калгари. – Да, да, понятно…
– Наверное, они поженятся, когда Тина поправится и сможет поехать с Мики в Кувейт, – предположила Хестер. – Тина всегда мечтала жить в теплой стране. В районе Персидского залива, наверное, тепло?
– Чересчур тепло, – уточнил Калгари.
– Тина не способна понять, как это может быть чересчур тепло, – заверила его Хестер.
– И вы, моя дорогая, теперь будете счастливы, – сказал Калгари, сжимая своей рукой руку Хестер. Он попробовал улыбнуться. – Выйдете замуж за вашего молодого доктора, все устроится, страшные сны и приступы безысходности перестанут вас терзать.
– Выйду за Дона? – удивилась Хестер. – Разумеется, я не выйду за него замуж, не собираюсь стать его женой.
– Но вы его любите.
– Нет, не думаю, что люблю его по-настоящему… Просто раньше так думала. Но он не поверил мне, не был убежден в моей невиновности. А он должен был это почувствовать. – Она взглянула на Калгари. – Вот вы почувствовали! За вас бы я пошла.
– Но, Хестер, я намного старше вас. Вы же не сможете…
– Смогу… если вы этого захотите, – с неожиданной робостью произнесла Хестер.
– Так я хочу! Очень хочу жениться на вас! – воскликнул Артур Калгари.