Первоначально полицейские явно намеревались обвинить Майкла в превышении допустимой самообороны. Однако потом выяснилось: в Москве есть запись того, что происходило в особняке Фриманов; родители, желая на всякий случай подстраховаться, сделали видеозапись того, как по дому шарят какие-то люди со взрывчаткой, а рядом на полу валяется труп...
Узнав эту новость, полицейские и какие-то американцы в штатском, а также российские дипломаты удалились в отдельную комнату и оставались там несколько часов.
После консультаций представитель посольства России заверил: американская сторона готова забыть о произошедшем, она гарантирует безопасность всех, кто был замешан в последних событиях, – но надо уничтожить все оставшиеся копии бесед Мэрилин Монро со своим психиатром. А также видеозапись, сделанную в доме Фриманов.
– Я не советую вам выполнять эти требования, – сказал представитель российского посольства, стальной взгляд которого невольно свидетельствовал: в специфике работы спецслужб этот человек разбирается явно больше, чем в дипломатии. – Все эти записи – гарантии вашей безопасности. Никуда американцы не денутся – выпустят вас из страны, как миленькие. Мы переиграли их...
В тот момент, когда «Боинг» вылетал из аэропорта Лос-Анджелеса, а на соседних сиденьях переговаривались Катя, Майкл и Андрей, оно действительно так и казалось: мы, как ни странно, выстояли в борьбе со спецслужбой. Теперь главное – забыть обо всем, начать жизнь с чистого листа.
И планов у всех имелось – выше крыши, только успевай реализовывать.
Катя с Майклом решили купить участок земли и строить дом самостоятельно – чтобы не было ни малейших предпосылок вновь пережить недавний кошмар.
Андрей предложил переехать к нему – попытки наладить совместный быт тоже требуют и времени, и терпения.
И вроде бы все окончилось хорошо.
И всем было чем заняться.
Но...
Чем больше дней проходило после возвращения из США – тем тяжелее становилось на душе.
Когда прошла первая отчаянная радость (мы живы, нашей безопасности ничего не угрожает!) – пришло осознание всего кошмарного, бесцеремонного насилия над личностью.
Весь этот тотальный контроль, видеокамеры, микрофоны. Наружное наблюдение. Внедренные в круг общения агенты. Смерти простых американцев...
Сделать вид, что ничего этого не было?
Сидеть тихо, как мышь под веником, радоваться своей безопасности?
А как же честь, собственное достоинство? Как же осознание того, что погибли ни в чем не повинные люди – и тебе известно, кто с ними расправился, но ты молчишь?..
Невероятно, но о возможности описать всю эту историю в книге все заговорили одновременно: и Катя, и Майкл, и Андрей...
Да, у всех есть родственники, близкие люди.
Да, страшно – за них, за себя.
Очень страшно, потому что теперь уже полностью осознаешь – человек, попавший в жернова спецслужбы, перемалывается в муку.
Но, оказывается, бывают такие ситуации, когда лучше принять этот страх и смотреть опасности в лицо, чем жить с такой тяжестью на сердце...
«Как странно устроена писательская психика. – Лика Вронская помыла листья салата, разложила их на блюде и взяла кусок ветчины. Нарезка на таком фоне будет выглядеть отлично. – Я не переживаю из-за того, что НЦР доберется до нас в России и открутит всем нам головы. Но мне так жаль всех этих несчастных людей – Линду, Джейка. Они погибли в самом расцвете молодости, так и не успев стать счастливыми. Мне жаль Стивена – он все время выполнял чужие приказы, он жил чужими жизнями. Я уверена, своего счастья у него не было... Мне кажется, роман получился хороший, но я очень устала. При написании книги чужой боли нет – она становится собственной. Теперь я настолько опустошена и измотана, что мне хочется просто пожить своей жизнью. Не писать романов. Просто целоваться с Андреем, гулять с Дариной, смотреть хорошее кино. Когда пробьют куранты, я загадаю такое желание – просто жить своей жизнью, обычной, простой, размеренной. Очень хочется, чтобы так оно все и было...»
Октябрь 2010 – январь 2011