– Нормально. Выкарабкается и еще пошоферит. А как твои знакомые? Маргарита и этот мальчик, Антон кажется?
– Тоже неплохо. Ритка унеслась куда-то на север в поход. Антон жил у меня две недели. Его деятельная тетя Маша ремонтировала квартиру Лизы, так мальчик ко мне сбежал. Маме Антона сделали операцию, в общем нормально все. Расскажите лучше, как… наши общие дела?
Кравцов повозился в кресле, устроил удобнее больную руку и выразился так:
– Знаешь, Саша. Я ведь приехал сказать тебе спасибо.
– За что? – Я подняла брови.
– За то, что меня не добили в больнице, – серьезно проговорил гость.
– Такое могло быть? – поразилась я.
– Вполне. Так что спасибо.
– Ой, – смутилась я. – Спасибо вы должны тем банковским охранникам, что вас отбили, сказать.
– Не надо верить всему, что говорят по телевизору, – пристально глядя на меня, сказал Кравцов. – Неужели ты думаешь, что вооруженная банковская охрана оказалась у моего офиса случайно?
– Ну… да.
– Нет, Саша. Приглядывали за мной. Опасались, как бы я каких дел не натворил. Так что спасибо. Ты все сделала правильно, меня не подставила и подругу спасла. Но главное – лишнего не наболтала. Потому мы все и живы.
Я опустила голову.
Целых три недели я чувствовала себя ужом на раскаленной сковородке. Давала показания, встречалась со следователем и, отвечая на вопросы, чувствовала: их задают с дальним прицелом. Выпытывают, что мне известно, имею ли я собственное мнение о происшествии. Следователь, скучнейший тип с глазами рептилии, был нуден, как поп в исповедальне. Чуть ли не пальцем в душе ковырялся и все ждал – ну вот сейчас устанет Саша от ненужных вопросов, проколется и выдаст истинные мотивы поступков.
Пожалуй, ни разу не прокололась я только чудом. И то, что меня оставили наконец в покое, списывала на природные достоинства глупейшей кукольной внешности и нежелание сильных мира сего множить трупы.
– Балуете вы меня комплиментами, Дмитрий Павлович… Такого благодаря моей милости в Риткином дворе натворили… Стыдно вспомнить. Ни одной машины без пулевого отверстия!
– Зато жива, – отрезал Кравцов. – И все живы. Ты вот вспомни, кто-то недовольный в том дворе остался?
Я подняла глазки к потолку и старательно припомнила.
Действительно, все недовольства как-то быстро стихли…
– На страховые агентства, Сашенька, нажали, – значительно произнес Кравцов. – Все компенсации выплачены и получены в полной мере. Все довольны, скандал утих. Так?
– Да, – поражаясь собственной недогадливости, отозвалась я. – Риткиным соседям на втором этаже даже новые стеклопакеты вставили… Сейчас все тихо.
– Конечно тихо, – согласился Кравцов. – Ночную перестрелку стараются забыть.
– Дмитрий Павлович, а на тех, кто помогал Андрею, удалось выйти? Ведь наверняка погибшие в перестрелке бандиты были мелкими сошками. Исполнителями.
– А чего там искать, – поморщился Кравцов, перемещая раненую руку. – Я крышу Андрея с девяностых знаю.
– Ну так хоть главарей наказали?
– Шутишь? – усмехнулся гость. – Взяли бригадира, допросили. А тот – ребята сами тему замутили, с меня взятки гладки.
– И все? Столько трупов и некого наказать?
– Саша-а-а, – вытягивая шею, пропел Кравцов. – Саша-а-а. Забудь. Ты все сделала правильно. Ничего не знаешь. Никого не видела.
– Но спросить-то можно?
– Можно. Один вопрос.
– Почему Андрей искал флешку?
– Ох и неугомонная ты, – усмехнулся Дмитрий Павлович. – Кто же теперь об этом достоверно знает? Так… предположения одни…
– Какие?
Дмитрий Павлович стал серьезным и ответил:
– По некоторым данным, Коновалов решил кинуть всех. В том числе и Андрея. И в конечном итоге каждый стал действовать автономно. Анатолий Андреевич со своей бригадой охранников и спецов. Андрей – старую крышу подключил.
– А крыша-то хоть знала, чьи деньги она разыскивает?
– Это уже второй вопрос, но ладно, отвечу. Конечно нет. Все играли втемную.
– А…
– Саша-а-а. Ты ничего не знаешь, ты искала во дворе кота.
– А вы откуда про кота знаете? – поразилась я.
– А я, Саша, об этом деле и в больнице не забывал. Так сказать, держал руку на пульсе.
– Так это благодаря вам меня оставили в покое?!
– Нет, – совершенно серьезно Кравцов помотал головой. – Если бы ты повела себя неправильно, глупо, тебя бы никто не отмазал. Ты все сделала сама. Молодец.
…Уже прощаясь со мной у ворот, Дмитрий Павлович достал из кармана связку автомобильных ключей, подбросил ее на ладони и протянул мне:
– Вот. Владей, Александра Пряхина.
– Что это? – отстранилась я, так как подумала почему-то, что мне предлагают ключи от машины вдовы Раисы.
– Открой ворота, взгляни.
Я вышла за калитку. Возле ворот, сверкая перламутром, стоял роскошный джип БМВ. Дамский вариант.
– Это мне?!
– Тебе, тебе, – ободряюще похлопал по плечу бизнесмен. – Должен же я как-то тебя отблагодарить. Твой «рено» тебе вернули?
– Да, – словно во сне кивнула я. – Только без покраски.
– Вот и владей.
Я закусила губу и исподлобья взглянула на Кравцова.
– Дмитрий Павлович, все не решаюсь спросить… У Андрея ведь семья осталась?
– Да. Жена и сын, – не догадываясь, к чему я веду, нахмурился тот.
– Может быть… им помощь больше нужна? Я с долгами разделалась… А семья ни в чем не виновата…
– О них не беспокойся, – серьезно произнес Кравцов. – Сын Андрея – мой крестник. Я о них позабочусь. Так что бери машину, Саша, и вперед!
Кататься!
Главная новость сезона – Кулемина с Рубпольской помирились! Причем первый шаг к примирению сделала Викуся, и дело было так.
Когда Рубпольские устали болтаться посередине моря и подплыли к берегу, Виктория активировала свой мобильник, прочитала сообщения и, по ее словам, чуть не упала за борт. В минуту душевного волнения я отбила ей такое послание, что Викуся решила – нас тут всех давно убили!
Срочно позвонила мне, но был уже вторник. В Риткином дворе как раз собрали битое стекло, две машины загрузили на эвакуатор, живая и здоровая Кулемина спала в соседней комнате…
– Все ерунда, – сказала я.
– Ерунда?! – возмутилась подруга. – Я думала, вас убивают!
– Промахнулись. Точнее, не было ничего.
Как и что наврать жене человека, осведомленного о любом криминальном происшествии в столице, я, честно говоря, не знала. Через сутки после приезда домой Рубпольский уже сообщил Викусе, что в Маргаритином дворе была перестрелка.