— Генка собрался снарядить к ней отряд вооруженных до зубов головорезов, — вырвалось горестное у Сергея Олеговича.
— Серьезно?! — Лидочка прыснула. — Он не так умен, если думает, что Альку можно запугать, бряцая оружием.
— Да?! Она настолько крута?! — искренне изумился ее собеседник.
— Она просто остервенеет, — хихикнула Лидочка, предвкушая эту картину. — А стервенея, она становится непредсказуемой…
Аля всегда считала, что стерва — это состояние души. Ну не может женщина постоянно скрежетать зубами от ярости! В конце концов до этого ее нужно довести. Ну, а коли довели, то уж не обессудьте, господа! Здесь вы можете заполучить все в полном комплекте, и причем разом: и злоязычие, и неистовство, и желание вас уязвить и одержать в конечном итоге победу…
— Какой сукой ты можешь быть, Алька! — не раз изумлялся Иван, когда она начинала ворочать делами с истинно мужским размахом в обход женской деликатности.
Но такой она бывала крайне редко. И этому, как правило, предшествовал ряд событий.
Получив очередную оплеуху от злодейки судьбы, она в первое мгновение терялась. Затем замыкалась в себе, пытаясь самобичеванием подавить пробуждающегося дьявола.
И последнее ей, как правило, удавалось, если события развивались в нужном ей направлении. Но вот когда этого «если» не случалось, то она сатанела…
Когда Шаталов попытался изнасиловать Алю на собственном ее обеденном столе, она в первый момент была раздавлена. И не столько его вероломством, сколько своей слабостью.
Потом это жуткое убийство. Каждый ее нерв вибрировал, подавив волю, загнав ее в угол, заставив внутренне сжаться и насторожиться.
Неделю она просидела в доме, общаясь лишь со Скоропуповым, так удачно встреченным ею в темном проулке, изредка созванивалась с Иваном. За семь дней ей почти удалось обрести душевное равновесие и вернуть прежнюю способность здраво рассуждать. Почти…
— Ты куда-то собралась? — Валентин Иванович сидел за обеденным столом в ее огромной кухне и помешивал в кружке выдавленное туда яйцо всмятку.
— Да. Поеду к Ивану. На днях поступило неплохое предложение, нужно обсудить. — Алевтина отхлебнула кофе и почти весело закончила:
— Кажется, после исчезновения Сеньки и смерти Шаталова дела наши пошли на поправку…
— Ваши, — согласно кивнул Скоропупов. — А твои?
— А что мои? — Она беспечно дернула плечом. — Пока вы рядом, менты попритихли. Роют что-то, вынюхивают, ходят вокруг меня кругами, но вцепиться не решаются. Думаю, что все наладится…
— Да? — Скоропупов взглянул на нее из-под очков, озадаченно хмыкнул и осторожно начал:
— Я бы хотел, чтобы ты без охраны никуда не выходила. Хотя Шаталов-младший не такой дурак, чтобы убивать тебя принародно, но чем черт не шутит…
— Вы это серьезно?! Насчет охраны?!
— Ну, да. А что тебя смущает?
— Ну это же бред! Господи! Что может охрана?! Он посадит киллера на любой чердак, и тот лупанет мне в лоб. А охрана присядет от страха, повыхватывает пушки и будет ошалело озираться по сторонам! — Алевтина сердито засопела.
— Откуда ты так хорошо это знаешь?
— По телевизору видела тысячу раз. Нет ничего бесполезнее охраны при заказном убийстве!
— Предположим, что наш Шаталов будет действовать нетрадиционным методом и изберет другой способ мести, а не заказное убийство. — Скоропупов почесал переносицу под дужкой очков.
— Какой же? И опять: почему месть?! Я же не убивала!!!
— Это другой вопрос. — Валентин Иванович досадливо поморщился. — Его брат приходит к тебе на свидание…
— Это была деловая встреча, — раздраженно перебила его Аля.
— Да?.. Ну ладно. Так вот свидание ли, деловая ли встреча заканчивается смертью несчастного. В непосредственной близости — ты. Все разговоры об исчезнувшем Сене или убийце-невидимке воспринимаются им как детский лепет. Ему неважно, что ты физически неспособна совершить подобное. Ему важен сам факт твоего присутствия на месте преступления. Так, кстати, было и в случае с твоим мужем. Некоторым тупоголовым работникам убойного отдела нужна раскрываемость, а остальное — пыль. Вот Шаталов…
— Вы не напрасно побывали в городе вчера, — попыталась улыбнуться Алевтина. — Все разузнали. В курсе всех городских сплетен.
И что же Шаталов? Охвачен жаждой мести?..
— Хуже… Он едва ли не объявил конкурс на лучший способ отмщения.
— Как это? — Аля была по-настоящему заинтригована.
— Уж не знаю, — Скоропупов развел руками, затем подвинул к себе кофеварку и не без раздражения произнес:
— Черт его знает, что он задумал. Сиди и жди, что он предпримет.
Так что, думаю, охрана тебе не помешает…
Алевтина задумчиво уставилась в окно, мысленно прокручивая только что состоявшийся разговор. И чем больше она пыталась осознать происшедшее, тем больше запутывалась, о чем не преминула заметить.
— Чертовщина какая-то! Чем больше думаю, тем больше недоумеваю: кому нужна была смерть Шаталова?! Может, братец его и замочил?
— Нет. Не думаю, — Валентин Иванович сделал шумный глоток крепкого напитка и вновь отрицательно качнул головой. — Он буквально раздавлен. У него нет ни образования, ни деловой хватки брата. К тому же он от Природы ленив. Жил себе припеваючи за широкими плечами старшего, а тут столько проблем разом свалилось. Говаривают, что дня три он подвывал в своей спальне, словно собачонка.
— Тогда кто? И главное — зачем?
— Дуреха ты, Аленька, — Скоропупов вновь взялся за чашку с кофе. — Да мало ли придурков на земле! Мотивов может быть сколько угодно! Может, он кого-то в бизнесе обошел, может, чей-то обманутый муж решил расквитаться с обидчиком. В конце концов, он мог какому-нибудь психу высморкаться на ботинок! Версий у милиции, насколько мне известно, три…
— И?! — Она уже нетерпеливо поглядывала на часы.
— Первая — это ты, как конкурент. Разумеется, не своими руками. Вторая — криминальные разборки. А я слышал, криминалом он не брезговал. И третья — случайность. То есть маньяк, псих, обиженный и вовремя не уколовшийся наркоман и так далее. У меня есть еще одна…
Алевтина молчала. У нее-то этих версий десятка полтора набралось за неделю заточения. Да таких, что Агата Кристи присела бы в реверансе. Она додумалась до того, что Шаталов сам напоролся на торчащую монтировку.
И хотя взяться последней там было неоткуда, она эту версию со счетов не сбрасывала.
— Чего не спросишь — какая?
— Какая? — послушно выдавила Аля.
— Кому-то очень хочется сделать тебя несчастной. Усиленно сгущаются тучи над твоей головой, начиная с проблем чисто профессионального характера и кончая проблемами личными. Черная «девятка», номер которой так запомнился твоему бывшему сотруднику, значилась в ту ночь в угоне. Почему выбрали не какую-нибудь другую машину, а именно по внешнему виду напоминающую твою? Вопрос… Кстати, чем больше думаю об истории с Денисом, тем больше она мне не нравится.