И уже на ступеньках индийского ресторана Ованес Степанович вспомнил, что сюда должна прийти Катерина.
«Как неудачно», – подумал Ованес и слегка поморщился. Очаровательная женщина Катерина Андреевна, что и говорить, вполне в его вкусе и явно им увлечена, раз позвонила сама, однако сейчас у него совершенно пропало соответствующее настроение. Дело прежде всего, а в делах у него явный непорядок.
Но нельзя же просто уйти, она придет, будет ждать, станет расспрашивать официантов… Ему сейчас совершенно не нужно привлекать лишнее внимание к своей особе.
Ованес Степанович тяжко вздохнул и вытащил из кармана мобильник.
– Драгоценнейшая… – заворковал он, – моя чаровница… Я так сожалею, но, боюсь, наша встреча сегодня не состоится.
Сначала Катя слушала молча, потом попыталась вставить несколько слов в поток льстивых речей, который лился на нее из трубки. Ирина терялась в догадках, что там еще случилось с этим Ованесом. Наконец Катерина уразумела суть и дико разозлилась.
– Ты представляешь, он отказывается от встречи! – прошипела она, брызгая слюной и сверкая глазами.
– Скажи ему все как есть! – необдуманно предложила Ирина. – Только помягче!
– Вы что – с ума сошли! – заорала Катерина, так что на них стали оглядываться прохожие. – Что вы мне голову морочите? То он может, то он не может! У вас что – денег на ресторан нету?
«Все пропало! – поняла Ирина. – Сейчас он бросит трубку, и мы ничего не узнаем про Катькиного мужа».
Как видно, Ованес убедительно доказывал Катьке, что деньги-то как раз у него есть. Нету только времени.
– Это не займет много времени! – обрадовалась Катя. – Мы можем все вопросы решить быстро. И не надо ресторана, встретимся где-нибудь в скверике!
– В скверике? – заколебался Ованес. – Ну, это как-то неудобно… мы все же взрослые люди…
– Да, действительно неудобно… холодно, и снег скоро пойдет… Приходите тогда ко мне, я живу тут недалеко, на Конногвардейском бульваре!
Женщина так настойчиво умоляет его о встрече! Она даже готова позвать его домой! Ованес Степанович отбросил всяческие колебания, недостойные настоящего мужчины.
– Лечу! – крикнул он. – Лечу на крыльях страсти! Диктуйте адрес!
– Зачем ты позвала его домой? – набросилась на Катьку Ирина. – Совсем обалдела? Он же подумал, что ты его зовешь, чтобы…
– Чтобы – что? – отмахнулась Катька.
– Известно что! Переспать по-быстрому!
– Это ты обалдела, если такое думаешь! До того ли мне? У меня муж пропал!
– Ой, не могу! – вздохнула Ирина. – Ованес-то этого не знает.
– Ирка, ну ты же со мной будешь, как-нибудь мы от него отобьемся… – заныла Катька. – Только не бросай меня…
Они переговаривались на бегу, потому что нужно было успеть к Кате домой раньше Ованеса. Вот и знакомый подъезд. И разумеется, подруги были перехвачены генеральшей Недужной.
– Катерина Андреевна, – строго сказала она, – к вам опять приходили из милиции. Не застали дома, интересовались в домоуправлении, где вы находитесь. Управдом на больничном, так что я, как председатель совета жильцов нашего дома, вынуждена была сообщить товарищам из милиции, что вы – особа весьма сомнительного поведения, нигде не работаете и по этому адресу вообще не прописаны.
– Ну вы даете! – ахнула Ирина. – Это же надо – такого наговорить про человека за спиной! Совесть у вас есть?
– Мне нечего стыдиться! – рявкнула генеральша. – И скрывать тоже нечего! Я что думаю, то и говорю. И всегда называю вещи своими именами!
– Ирка, оставь ее! – крикнула Катя. – Я с ней после разберусь!
* * *
Ашот посидел немного в машине, ему было скучно. Делать было решительно нечего. Читать газету он не мог, потому что боялся пропустить что-то важное. Радио слушать тоже было нельзя, поскольку полтора месяца назад из его «пятерки», оставленной на неохраняемой стоянке, украли магнитолу. Мобильный телефон он отключил, чтобы тетушки, которые вечно его разыскивали, не позвонили в самый неподходящий момент. Ашот собрался уже уезжать, как вдруг заметил, что к дому несется Жаннина вероломная подруга Катерина. Она страшно торопилась, за ней поспешала другая женщина, весьма стройная блондинка. Блондинка была очень даже привлекательной, хотя, конечно, до Жанны ей было далеко, потому что Жанна Георгиевна – это такая женщина… И потом, не зря люди говорят: скажи мне, кто твой друг… – и так далее. Блондинка, судя по всему, дружит с этой рыжей развратной Катериной, стало быть, и сама она такая же.
Подруги остановились поговорить немного с монументальной теткой, в пальто с воротником из рыжей довольно облезлой лисы, отмахнулись от нее и ворвались в подъезд.
Ашот сообразил, что это дом Катерины. Прошло еще немного времени, и Ашот испытал злорадное удовлетворение, когда увидел, что к подъезду приближается этот американский гамадрил Ованес с огромным букетом бордовых роз. Все ясно, у них свидание. Обманывают наивную, доверчивую Жанну. Мелькнула мысль позвонить Беатриче Левоновне. Уж она-то его поймет, она примчится сюда и не оставит не то что от двух обманщиков, но и от всего дома камня на камне!
Но что это он, опомнился Ашот, что это он вздумал прятаться за женскую спину! Он сам пойдет сейчас туда и убьет двух любовников прямо на месте, в этом гнезде разврата. И потом предъявит Жанне их тела, сплетенные в последнем пароксизме страсти!
Ашот был неудачником, недотепой, глупцом, но все же не полным идиотом. Поэтому он подумал немного и сообразил, что убивать этих двоих, наверное, все же не стоит. Хотя бы потому, что убить их не из чего. И еще мелькнула смутная мысль, что вряд ли убийство понравится Жанне. Он воочию увидел ее нахмуренные брови и услышал все резкие слова, которые она скажет, – вечно он влипает во всякие истории, вечно она его спасает, она прекрасно знает, что он ее обожает, но дай, Господи, силы избавиться от таких друзей, а от врагов своих она как-нибудь сама избавится.
Ашоту стало мучительно больно, и рука сама набрала номер Жанны Георгиевны.
Жанна была с ним неприветлива, поскольку находилась на работе и ей было некогда с ним разговаривать, однако Ашот был очень настойчив. Торопясь и не заканчивая слова, он поведал ей про лживость и неприличное поведение Ованеса Степановича (Жанна пожала плечами), про вероломство ее лучшей подруги (Жанна усмехнулась), про измену (Жанна многозначительно покачала головой), про то, что он, Ашот, видел все собственными глазами, и если Жанна отмахнется от его слов, то он сам пойдет и убьет этих двоих на месте.
«Дурак какой, – расстроилась Жанна, – надо же, делать ему нечего – выследил этого лысого сластолюбца. За меня ему, видите ли, обидно. И теперь убить, конечно, не убьет, но скандал непременно устроит. А соседи милицию вызовут, уж я эту генеральшу знаю. И мне же придется потом Катьку выцарапывать, хлопот не оберешься… Ну какой все же идиот этот Ашотик! Господи, спаси меня от друзей, а с врагами я как-нибудь сама справлюсь… Но какова Катерина? Еще твердит о своей безграничной любви к мужу… А у профессора, похоже, рога растут… Никому нельзя верить, уж это точно».