Солдатов собирался куда-то уходить.
– Вы?!
Даже дворник Тихон, узревший своего барина Ипполита Матвеевича, не мог бы удивиться больше.
Помня про скандал во время изготовления фотодокументов, я на всякий случай прихватила с собой газовый пистолет.
– Сядь!
Солдатов оценил обстановку и уселся на свои собственные брюки, разложенные на кровати.
– Чего вы хотите?
– Послушать историю о том, как красная косынка оказалась в руках убитого Андрея Прохоренко.
– Но при чем тут мы? – Еще немного, и Солдатов будет всплескивать руками, как барышня-крестьянка.
– Вы были в ресторане вместе с Прохоренко. Сведения проверены лично мной, нужны показания свидетелей?
Небритый подбородок качнулся в сторону.
– Если вы думаете, что мы причастны к убийству, то спешу разочаровать. Андрей был уже мертв, когда мы выбежали посмотреть, что случилось.
– И в его руке была красная косынка?
Солдатов молчал.
– Ну?
– А в чем, собственно, дело? – грубым тоном вякнул он. – Тебе что надо?
– Дело в том, что я в состоянии напустить на вас целый Отдел внутренних дел. Та красная косынка, которую вы отобрали у девочки, будет свидетельством против вас. Я лично видела, как Мокроусов срывал ее с Маши Безруковой. Мотив найти тоже несложно – дележ бизнеса. Прямо сейчас пойду в милицию и обо всем доложу. Я – свидетель надежный.
Грубый шантаж, но другого выхода нет. Как бы ни протестовала моя совесть, но это был совет свыше. Было бы глупо не воспользоваться им.
Парень долго соображал. За это время можно было высидеть цыплят.
Я посмотрела на часы. Они показывали десять тридцать утра.
– Пора принимать решение, – с твердостью комиссара продотряда сказала я.
Солдатов вздохнул и начал колоться:
– Когда мы выбежали посмотреть, что произошло, и увидели Андрея, лежащим в яме, то жутко перенервничали. Милиция никак не торопилась приезжать на место происшествия, а мы не могли взять в толк, что же произошло. Потом Владимир предложил: давай подбросим косынку. Облегчим милиции работу. Мы так и сделали.
– На глазах у толпы?
– Толпы никакой не было. Людей собралось немного, к тому же было темно. Ничего не помешало мне подойти к телу и незаметно оставить улику.
У людей мозгов, как у божьей коровки.
– Вы не подумали о том, что подставляете невиновных?
Солдатов аж подпрыгнул на месте, как будто получил раскаленным штырем в зад.
– Невиновных? Да половина города слышала, как эти придурки угрожали нам в музее! Свидетелей куча!
– Но все-таки?
Парень махнул рукой.
– В конце концов, пусть милиция разбирается.
Я решила задать последний вопрос.
– Вы сидели вместе, ужинали. Внезапно Андрей поднялся и ушел из зала. Почему?
– Не знаю. К нам подсела девочка, мы стали разговаривать. Он внезапно встал и говорит: «Сейчас приду». Больше живым мы его не видели.
Я открыла сумочку и положила в нее пистолет. Затем вынула фотографии, на которых были изображены Солдатов и Мокроусов, и бросила их на тумбочку.
– На память о посещении нашего города.
То, что произошло потом, не входило в мои планы.
Дверь распахнулась, и в комнате появился Мокроусов.
– Ты?! – выдохнул он. – Сама пришла!
Этот гад так сильно пихнул меня в плечо, что я не удержалась и рухнула на койку рядом с Его Величеством Небритостью.
Бульбоватый хотел наброситься на меня, чтобы надавать пощечин, но я уже собралась, вскочила на ноги и влепила ему между ног прямо по «сандвичу».
Мокроусов зажмурился и издал стон кролика, закончившего половой акт.
– Ну, сука, мы еще встретимся…
За суку пришлось долбануть его кулаком по загривку. За такие шутки в зубах бывают промежутки.
Кстати, о шутках. Все мои предсказания сбылись!
Наконец-то…
* * *
На следующий день я позвонила Борису Расторгуеву.
– Это Татьяна.
– Здравствуй. Звонишь по поводу Алтынбаева?
– Верно.
– Результаты вскрытия получены.
– С ними можно ознакомиться?
– Только с тем, что я скажу по телефону. Надеюсь, ты мне доверяешь.
– Конечно. Не тяни, выкладывай.
– Причина смерти, как и предполагалось, передозировка. Очень сильная доза героина.
Я быстренько прикинула в уме.
– Героина? Ты не ошибся?
– Почему я должен ошибиться?
– Просто… Хорошо, продолжай.
Я не стала пока выкладывать свои соображения.
– Доза введена путем инъекции. Причем превышенная в несколько раз.
– Странно… – произнесла я тоном доктора Ватсона, который увидел, что его друг Шерлок Холмс напился вдрызг и разнес свою скрипку на мелкие кусочки.
– Что странно?
– По-моему, в тот день Алтынбаев кайфовал от маковой соломки. Или я ошибаюсь?..
– Это тоже было. В заключении зафиксировано, что Алтынбаев использовал этот препарат. Но наряду с ним в крови найден героин.
Я молчала. Расторгуев на другом конце провода забеспокоился. Было слышно, как он засопел, как слон, собиравшийся чихнуть.
– Ты чего молчишь? – спросил он наконец.
– Думаю…
* * *
Троих друзей я нашла только к вечеру у дома Витька Колесникова. Они были совершенно подавлены случившимся и не скрывали своих чувств.
– Здравствуйте, парни…
Леха Пузан поднял на меня глаза щенка, с которым никто не хочет играть, и шмыгнул носом. Витек как-то виновато кивнул мне в ответ, а Толян Шитов даже попробовал улыбнуться, только вместо этого у него задрожали губы.
– Татьяна? Какими судьбами?..
Я понимала, что это был не самый удачный момент для вопросов, но ничего другого не оставалось.
– Хочу спросить вас…
– Пожалуйста, – произнес Витек. – Наверное, насчет Лехи?
Я кивнула.
– Алтынбаев употреблял героин?
Все трое как по команде вытянули подбородки.
– Это для него было дорого. Шестьсот рублей за грамм да тянуть на три дня… – пожал плечами Шитов.
– Тогда какой препарат он предпочитал?
– Что-нибудь попроще, – сказал Пузан. – Маковую соломку, например.