– Бывает… – поддакнула Надежда.
– Ну, как похоронили его, поминки справили, так приходит ко мне Анна и говорит, что дом этот она собирается продавать.
– Что же, сама она с сыном тут жить не захотела? – встряла Надежда. – Дом в хорошем состоянии, участок большой, сад опять же…
– Дом этот несчастливый, – сказала соседка, понизив голос, но тут же сообразила, что сболтнула лишнее, и примолкла.
Надежда же решила начать расспросы издалека, чтобы не насторожить болтливую Марию Семеновну.
– То-то, я вижу, Анна Константиновна что-то недоговаривает… – сказала она. – Видите ли, мы с мужем давно дом хотели купить. Дело к пенсии идет, хочется на свежем воздухе пожить. А она вроде согласна продавать, но все как-то мнется.
– Ясное дело, мнется! – перебила соседка. – Когда тут еще одна наследница объявилась!
– Кто же такая?
– Жена его, Ильи-то Константиновича!
– Вот так номер! – поразилась Надежда. – Да разве он женат был?
– В том-то и дело, что нет! – Соседка всплеснула руками. – Он здесь уже лет десять живет, если не больше, и ничего ни про какую жену мы не слыхали! А Анна-то ее, конечно, знала, но считала, что они давно в разводе. А тут она является, уж откуда узнала, что Илья-то умер, никто сказать не может. И показывает паспорт, а в нем – штамп о браке! Анну, говорят, чуть кондрашка не хватил! Оказывается, они официально-то так и не развелись!
– Ужас какой! – Надежда очень натурально всплеснула руками. – Это же кошмар! Выходит, очень даже просто по суду дом может ей отойти?
– Точно, – энергично закивала соседка, – запросто. Вот почему Анна-то и бесится. Ее тоже понять можно – она-то считала, что дом, можно сказать, у нее в кармане. То есть, конечно, никто не знал, что хозяин, Илья Константинович, так скоропостижно помрет…
– Да, что-то я засомневалась, – призналась Надежда. – Вот и решила поехать, на месте посмотреть. Может, думаю, что разузнаю насчет дома. Так-то место красивое, воздух чистый……
– Место у нас отличное! – подхватила Мария Семеновна. – И дом хороший! А уж сад… Да вы походите, посмотрите.
Сад действительно был хорош, Надежда, как садовод с приличным стажем, не могла этого не признать. За домом росло несколько яблонь и слив, а также густые кусты смородины и крыжовника. Малина, как помнила Надежда по фотографиям, должна быть где-то за сараем. Огорода никакого не было и в помине, зато все пространство перед домом и сбоку занимали декоративные кусты и клумбы с цветами. Были здесь и сирень, и жасмин, и, конечно, шиповник, и жимолость, и вербена, и калина… Надежда узрела еще несколько незнакомых кустов и остановилась возле большого, красивой формы выстриженного куста японской айвы, на котором теперь в изобилии висели маленькие желтые плоды. Надежда сорвала один и убедилась, что он душистый и кислый, все как полагается, потом представила, как красиво смотрится куст весной – на зеленой полянке, покрытый красными цветами, – и вздохнула.
Цветов тоже росло много – ярких, осенних. Сад был хорош, но Надежда зорким глазом отметила уже некоторые признаки запустения. Дорожки покрылись опадающей листвой, цветы кое-где завяли, но никто не торопился их срезать, земля затвердела, и даже проросли кое-где нахальные осенние сорняки, которые действовали по принципу «хоть день, да наш!».
Возле дома темнел кусок вскопанной земли.
– Под тюльпаны он место готовил, – грустно сказала подоспевшая Мария Семеновна, – у него тюльпанов было множество и красоты необыкновенной. Мне луковицы давал…
Надежда подумала, что никто уже не посадит в землю луковицы тюльпанов, и не будут они весной радовать глаз хозяина. А за полгода сад придет в полное запустение, на клумбах прочно утвердятся сорняки, кусты начнут болеть, а потом вообще захиреют, деревья пожрет какой-нибудь вредитель… Жаль сад, жаль человека…
Она встряхнула головой, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Нужно было уходить, похоже, ничего она здесь больше не выяснит. Она прошлась еще вокруг дома, увидела то окно, откуда женщина с усталыми глазами подслушивала разговор девушки и парня. Как бы ей найти хоть какую-нибудь зацепку…
– Да, видно, придется от этого дома отказаться, – сказала она, – раз тут с наследниками неясность получается. Да, в общем-то, и к лучшему. Конечно, дом отличный, но как-то мне тут дышится тяжело, в смысле угнетает что-то.
– Верно вы заметили. – Соседка поджала губы. – Нехорошо тут, несчастье тут произошло…
– Конечно, произошло. – Надежда сделала вид, что ничего не поняла. – Хозяин-то умер!
– Хозяин не здесь умер, не в этом доме. – Соседка еще больше помрачнела. – А в этом доме девушка умерла, его гостья…
– Как так?
– А так, – веско произнесла Мария Семеновна. – Раз уж вы все равно решили от дома отказаться, да и за полгода чего только не случится, так я вам все расскажу. Расскажу, потому что не могу молчать! И Анна тоже должна была вас предупредить…
– Уж скажите, сделайте такое одолжение! – попросила Надежда.
– Вот незадолго до того, как Илья Константинович-то умер, за неделю или чуть больше, приезжает к нему компания. У него летом гости-то часто бывали. Ну, дело хозяйское, они не так чтобы шумели, не напивались, так нам-то, соседям, что за дело?
– Верно, – тихонько поддакнула Надежда, чтобы показать соседке, как она внимательно слушает.
– Значит, и в тот раз поначалу все так же было, – продолжала Мария Семеновна, – гулянье у них, шутки, смех, вечером шашлыки – я уж по запаху знаю… А наутро обнаруживается, что одна из девушек умерла!
– Да ну? – Надежда сделала вид, что аж подпрыгнула от неожиданности. На самом деле она ничуть не удивилась, потому что знала уже всю историю. То есть не всю, а только одну ее часть, надводную, так сказать.
– Вот вам и ну! – торжествующе сказала соседка. – Милиции понаехало – туча! На трех машинах! В общем, пришли они к выводу, что девица своей смертью умерла, что-то у нее там было не в порядке, она во сне и умерла. Очень Илья Константинович по этому поводу переживал – у него, дескать, в доме и все такое… Сам не свой ходил, однако утряслось все. И тут как раз ему плохо стало в электричке, он и помер, очень его та история подкосила… В милиции ведь церемониться не будут. Понаехали, весь участок потоптали, окурков набросали… А толком никого ни о чем и не спрашивали…
Расслышав в голосе соседки нотки обиды, Надежда насторожилась.
– А что, вы что-то знаете? Заметили что-нибудь?
– Ну, что я знаю, – протянула Мария Семеновна, – просто ночью разговор слышала. Тогда ночь темная была и холодная. А я вдруг спохватилась, что теплица у меня открыта. Это сейчас я уже все помидоры сняла, а тогда еще оставались. Ну, думаю, за ночь точно их подморозит, если не закрыть. И пошла тихонько. А у меня теплица возле забора. Иду и вдруг слышу: у соседей кто-то разговаривает. Два женских голоса. Один-то я узнала – это той девушки, что умерла, такой голос у нее был низкий, хрипловатый. А вот кто другая – не знаю. Она тихо так говорила, но прямо заходилась вся. Ты, говорит, стерва такая, нигде от тебя житья нету! Я, говорит, думала, что все забыто, а тут ты возникаешь! Я, говорит, тебя ненавижу, убила бы своими руками!