— Разумеется, я про вас слышал, — сказал я. Не знаю, как получше описать Рюбена Пардоу. Рослый, плотного телосложения, с крупными чертами и рассеянным выражением на лице, как будто его мысли витали где-то далеко-далеко. Но, поговорив с ним несколько минут, вы начинали понимать, что он знает, что к чему, лучше, чем можно было предположить.
— Мне незачем говорить вам, как я был потрясен и расстроен, услышав о смерти Элли, — сказал он.
— Не надо об этом, — взмолился я. — Я не в силах вести подобные разговоры.
— Конечно, конечно. Я вас прекрасно понимаю. Он был сама любезность и дружелюбие, но вместе с тем было в нем нечто такое, что вызвало у меня смутную тревогу. Вошла Грета, и я спросил:
— Вы знакомы с мисс Андерсен?
— Разумеется, — ответил он. — Как поживаете, Грета?
— Стараюсь бодриться, — сказала Грета. — Вы давно приехали?
— Недели две назад. Вот, путешествую.
— Я уже встречал вас, — вдруг вспомнил я и уточнил:
— Я видел вас на днях.
— Правда? Где именно?
— На аукционе в поместье Бартингтон Мэнор.
— А, конечно, — сказал он, — да, да, по-моему, я вас тоже заметил. Вы были с человеком лет шестидесяти, у него темные усы.
— Да, — подтвердил я, — это майор Филпот.
— Вы оба, по-моему, пребывали в отличном настроении, — заметил он.
— Лучше не бывает, — отозвался я и повторил, хотя меня не покидала странная тревога:
— Лучше не бывает.
— Ну разумеется. Вы ведь еще и понятия не имели о том, что произошло. Это было как раз в тот день, когда Элли погибла, да?
— Мы ждали Элли к ленчу, — сказал я.
— Какая трагедия! — воскликнул дядя Рюбен. — Настоящая трагедия для каждого, кто…
— А я и не знал, — перебил его я, — что вы в Англии. И Элли, наверное, не знала. — Я замолчал, ожидая, что же он мне на это ответит.
— Да, — подтвердил он, — я ей не написал. Дело в том, что я не знал, сколько времени сумею здесь пробыть, но вышло так, что я завершил все свои дела раньше, чем предполагал. Я надеялся, что после аукциона у меня будет время повидаться с вами.
— Вы прилетели из Штатов по делу? — спросил я.
— И да, и нет. Кора хотела со мной посоветоваться по двум вопросам. Один из них — касательно дома, который она намерена здесь купить.
Именно от него я и узнал, что Кора в Англии.
— И об этом мы не знали, — сказал я.
— В тот день она была совсем недалеко отсюда, — заметил он.
— Недалеко? В отеле?
— Нет, она остановилась у приятельницы.
— Оказывается, у нее здесь есть друзья?
— У некой дамы по фамилии — как ее? — Хардкасл.
— У Кладии Хардкасл? — удивился я.
— Да. Они с Корой большие приятельницы. Кора познакомилась с ней еще в Штатах. Разве вы об этом не слышали?
— Мне мало что известно о вашей семье, — сказал я и посмотрел на Грету. — Вы знали, что Кора знакома с Клодией Хардкасл?
— Первый раз слышу, — ответила Грета. — Вот почему Клодия в тот день так и не появилась.
— Правильно! — воскликнул я. — Она ведь собиралась поехать с вами в Лондон. Вы должны были встретиться на станции в Маркет-Чэдуэлле…
— Да, но ее там не оказалось. Она позвонила сюда уже после моего ухода. Сказала, что к ней неожиданно приехали из Америки, и поэтому она не может со мной поехать.
— Значит, это к ней Кора приезжала?
— Конечно, — подтвердил Рюбен Пардоу и покачал головой. — До чего же все запутано. — Он вздохнул. — Насколько я понимаю, дознание отложено?
— Да, — ответил я. Он допил чай и встал.
— Не хочу вас больше беспокоить. Если смогу быть чем-нибудь полезен, я остановился в «Маджестике» в Маркет-Чэдуэлле.
Я поблагодарил его и сказал, что вряд ли он нам сможет помочь. Когда он ушел, Грета спросила:
— Интересно, что ему нужно? Зачем он приходил? — И вдруг резким тоном добавила:
— Пусть все они убираются туда, откуда явились.
Больше у меня забот на Цыганском подворье не было. Я оставил дом на Грету, а сам отправился на пароходе в Нью-Йорк расквитаться там со всеми делами и принять участие в похоронах Элли. Я с ужасом предчувствовал, что это будет нечто отвратительно пышное, с большим количеством позолоты.
— Ты едешь в джунгли, — предупредила меня Грета. — Будь осторожен. Не дай им возможности содрать с тебя живьем шкуру.
Она оказалась права. Я действительно очутился в джунглях. И сразу это понял. Ох и плутал я в этих джунглях! У меня было такое ощущение, словно меня вытащили из норы. Я был не охотником, а дичью, и на меня со всех сторон из-за засады были наставлены ружья. Вполне возможно, что порой я несколько преувеличивал грозившую мне опасность. Но иногда мои страхи подтверждались. Помню, как я был у адвоката, рекомендованного мне мистером Липпинкотом (исключительно любезный человек — обращался со мной как врач, к которому пришел на прием больной). Ранее мне посоветовали поскорее избавиться от земельных участков, где стояли буровые вышки, поскольку мои права на эту землю были несколько сомнительны.
«Врач» спросил меня, кто дал мне этот совет. Стэнфорд Ллойд, ответил я.
— В таком случае придется этим заняться, — сказал он. — Такой человек, как Стэнфорд Ллойд, знает толк в подобных делах.
Однако чуть позже сообщил мне следующее:
— Ваши права на эту собственность в полном порядке, у вас нет никаких оснований для срочной продажи. Пока придержите ее.
Я понял, что мои страхи не напрасны: я у них под прицелом. Им было известно, что в финансовых делах я абсолютный профан.
Похороны были величественные и, на мой взгляд, ужасные. С позолотой, как я и предполагал. На кладбище, больше похожем на городской парк, было множество цветов и памятников из мрамора, свидетельствовавших о богатстве усопших. Элли точно бы не понравились такие похороны. Но бал правили ее родственники.
Через четыре дня после моего прибытия в Нью-Йорк я получил письмо из Кингстон-Бишопа.