Дело № 3. Убийство Агаты Кардвелл, каннибализм. Обвинен ее муж, Генри Кардвелл, лондонский банкир. Над камином человеческой кровью нарисован перевернутый крест.
Дело № 4. Убийство Эммы Барнс, пенсионерки. Обвинен ее муж, Джеймс Барнс, коммерсант на пенсии. И снова перевернутый крест.
Дело № 5. Убийство сироты; в убийстве подозревается Маллиган. Обвинен аббат Пол Мередит. Найдены еще четыре тела. На гробах нарисован перевернутый крест.
Дело № 6. Убийство Джейн Барнингтон, нанизанной на кол. Наказан лорд Барнингтон своей собственной женой. Обвинение леди Барнингтон.
Дело № 7. Убийство миссис Телмы Аббенсон и ее четверых детей. Обвинен отец, Ричард Аббенсон. На месте преступления нарисован перевернутый крест. Я убежден, что убийцей является их сосед по лестничной площадке, некий Педро Кальмино.»
Холмс добавил:
– Дьюэн написал: «Мои мучители познают муки ада. Я предложу им кровавый до тошноты спектакль». Он сдержал слово. И ничто не предвещает того, что он свернет с этого пути…
Я почти не видел Холмса. Он продолжал следить за малейшими передвижениями Гудини. Он основательно перерыл бурное прошлое волшебника, его жены Бесс и их подруги, спиритки Анны Эвы Фэй. Но по-прежнему ничто, казалось, не связывало это таинственное трио с побегом из Миллбэнк и преступлениями, потрясшими Лондон. Более того, последние убийства были совершены в то время, когда волшебник находился на сцене, что обеспечивало ему железное алиби. Если только он не использовал свою силу убеждения на расстоянии. А может быть, у него были сообщники…
Время, свободное от слежки за «трио Гудини», Холмс использовал для того, чтобы осаждать министров, библиотеки и полицейские участки. Он предпринимал неоднократные попытки добиться встречи с подозрительными заключенными. Но власти отказали ему.
Он продолжал вести расследование и совсем в иной области. Проявив упрямство и настойчивость, Холмс составил почти полный список действующих лондонских сект. Но, поскольку этот список ежедневно пополнялся, казалось сложным, а может, даже и невозможным проверить всю собранную информацию.
В тот вечер Холмс вернулся очень поздно. Я лег пораньше в надежде побыстрее заснуть, но сон не шел ко мне. Я слышал, как мой друг шагал взад и вперед по гостиной далеко заполночь. Иногда шаги прекращались, уступая место тяжелой тишине, а потом следовал новый круг по гостиной. Судя по всему, Холмс зашел в тупик. След Гудини казался ему все менее вероятным, и теперь он был убежден, что эти преступления совершены какой-то сектой или под ее контролем. Но что это за секта?
Холмс и не предполагал, что важнейшую информацию предоставит ему его злейший враг – профессор Корнелиус Хазелвуд.
Проснувшись утром, я нашел кабинет своего друга в апокалипсическом хаосе и понял, что он составлял карточки, заносил информацию, собранную в течение дня.
Я выглянул на улицу. Прихваченная зимней стужей, закутанная с ног до головы толпа куда-то спешила. Бледное солнце застенчиво пробивалось сквозь непроницаемую вуаль облаков. Туман, казалось, немного рассеялся. Это временное улучшение погоды настроило меня немного подышать свежим воздухом.
Я основательно оделся и вышел на улицу. Порыв ледяного ветра ударил в лицо и заставил окончательно проснуться. Юный продавец газет с посиневшими от холода губами выкрикивал новости, отчаянно жестикулируя, отчасти чтобы привлечь покупателей, отчасти чтобы согреться.
– Покупайте «Таймс»! Знаменитый профессор Хазелвуд сделал невероятное открытие! Беглец из Миллбэнк – член тайной секты!
Я тотчас купил газету и поспешил домой, чтобы как можно скорее показать заметку Холмсу. Прыгая через ступеньку, я поднялся к нам и ворвался в гостиную.
Холмс завтракал, опустив нос в дымящуюся чашку чая. Огромные круги под глазами и лицо цвета пергамента говорили о переутомлении и недостатке сна. Судя по его одежде, он, страшно устав, заснул одетым.
– Доброе утро, Холмс. Я принес «Таймс».
– Доброе утро, Ватсон.
Судя по всему, простуда не обошла стороной и моего друга.
Я сунул газету ему под нос.
– Статья Хазелвуда о сектах.
Мой друг поднял одну бровь. Я прочел:
– «Знаменитый профессор Хазелвуд только что завершил великолепный труд о секретных лондонских сектах…»
Холмс вновь поднял бровь.
– Странное совпадение. Продолжайте, Ватсон, прошу вас!
– «Корнелиус Хазелвуд публикует эксклюзивно для читателей „Таймс“ свои первые заключения. Знаменитый профессор изучил десятки действующих сатанинских сект. Он пришел к невероятному выводу. Последние преступления, совершенные в Лондоне, похожи на ритуалы, совершавшиеся в Древнем Египте и у кельтов. Подозрения падают на одну секту с декадентскими нравами. Ее члены занимаются страшным кощунством. Они выкапывают усопших, чтобы подвергнуть их адским ритуалам. Они марают просфоры, читают мессы наоборот и переворачивают кресты. Ритуалы завершаются вколачиванием перевернутого креста в сердце ребенка. Эта секта называет себя „Серебряная звезда“. Профессор Хазелвуд обещает пролить свет на это дело в своей работе, которая появится очень скоро. Уверенная в этих первых открытиях, полиция ведет расследование».
Холмс окончательно проснулся. Он вскочил со стула, порылся в ворохе бумаг, загромождавших его стол, и вытащил исписанный в спешке листок бумаги.
– «Поклонники черного ангела», «Замок Одина», «Церковь Сатаны», «Культ Инока (Еноха)», «Золотой рассвет», «Избранники дракона», «Серебряная звезда». Вот она!
– «Серебряная звезда»?
– Судя по справкам, которые мне удалось навести речь идет о секте, созданной неким Алистером Кроули. [4] Человеком с мрачной репутацией, который прежде был великим магистром «Золотого рассвета».
Мой друг прочел адрес:
– Лондон, Оксфорд-стрит, 134.
Он надел свое тяжелое пальто, убедился, что пистолет заряжен, и положил его в карман. Было излишне спрашивать, куда он намеревается идти. Я взял оружие и последовал за ним.
Не отличающийся приветливостью дворецкий проводил нас в мрачную, плохо освещенную гостиную. Что меня больше всего поразило в этой комнате, так это монументальный размер библиотеки, занимавшей три стены. Огромные стеллажи, нагруженные книгами, возвышались до самого потолка. Судя по пыльному запаху чернил и бумаги, наполнявшему комнату, книги имели весьма почтенный возраст. Тут мы были далеки от мистически-игровой атмосферы гостиной-музея Гудини. Не могу объяснить почему, но я почувствовал себя неловко в этом помещении, где витал затхлый залах сатанизма и болезненности.