В конечном итоге Тедди принял решение и в десять, когда по свету у соседей понял, что Найдж и Мегси расположились в гостиной и смотрят свой фильм, сел на водительское сиденье «Эдсела» и включил зажигание. Ему пришлось повторить эту процедуру несколько раз, прежде чем двигатель завелся и он сообразил, что у машин есть аккумуляторы, а те могут разряжаться. Задним ходом «Эдсел» выкатился из-под навеса и через ворота выехал на улицу.
Неприятный момент возник, когда у соседей в гостиной раздвинулись шторы и Мегси помахала ему рукой. Тедди помахал в ответ, отсалютовал. Не в первый раз он задавался вопросом, что этим двоим от него нужно, почему они так добры к нему, когда на все попытки завязать дружбу тот отвечает резким отказом?
Ночь была темной и безлунной, дорогу освещал белый и желтый химический свет. Он проехал по улице, огибавшей Гладстон-парк, и остановился в том месте, где с одной стороны росли деревья, а с другой, на достаточном удалении от проезжей части, стояли дома. Тедди вылез из машины. Вокруг никого не было. В большинстве домов горел свет, но в некоторых освещены были только комнаты верхних этажей. Он подошел к багажнику и постоял, глядя на крышку.
Даже в эти моменты Тедди прикидывал, а не лучше ли будет просто пустить «Эдсел» под откос, увезти его куда-нибудь подальше от города, бросить в лесу или на краю поля. Кто знает, чья это машина и чье тело лежит в багажнике? Однако все не так просто. Мегси и Найдж знают. Его бабушка знает. В «Миракл Моторс» знают. Полиция допросит автодилеров, всех лондонских дилеров, занимающихся такого рода машинами, а может, и другими. Кроме того, если Тедди бросит машину, то не сможет ее продать и получить свои пять или даже десять тысяч фунтов.
Он вставил ключ в замок багажника и повернул его. Его рука несколько мгновений придерживала крышку за хромированную накладку над номерным знаком. Потом Тедди быстро поднял ее. Зажмурился, поднял крышку и открыл глаза.
Ничего не изменилось.
Внутри багажника все выглядело так же, как когда он закрывал его восемь месяцев назад. Во всяком случае, так ему показалось в слабом свете. Тедди сознательно не дышал, вернее, дышал через рот. И вот теперь он втянул воздух через ноздри. Запаха не было, никакого. У него закружилась голова, его затошнило, даже несмотря на то, что запаха не было. Тедди слегка наклонился, и тут, будто из отдаленного склепа, принесенный порывом ветра, появился слабый, но жуткий запах.
Он быстро закрыл крышку, запер багажник, сел в машину и поехал к Эджвер-роуд. «Эдсел» привлекал множество любопытных или восхищенных взглядов, пока стоял на светофорах. Один человек, лавируя между машинами, переходил дорогу позади него, хлопнул ладонью по крышке багажника. Тедди вздрогнул.
С Холл-роуд он повернул к конюшням. Здесь уличные фонари были устаревшей модели, с плафонами, вертикально закрепленными на черных металлических столбах, и их было всего два. Насколько Тедди смог определить, все ворота гаражей и все калитки были заперты. На территории стояло лишь две машины. Был субботний вечер, и люди либо разъехались по своим загородным домам, либо проводили время в различных развлечениях.
Он припарковал «Эдсел» багажником к двустворчатым воротам гаража коттеджа «Оркадия». Перелезть через калитку или через забор, чтобы отпереть калитку, не составило бы труда, однако Тедди не хотел рисковать. Одно дело, когда ты что-то вытаскиваешь из багажника и вносишь это через открытую калитку, и совсем другое, когда тебя ловят в тот момент, когда ты, как грабитель, перелезаешь через чужой забор. И все же малая вероятность того, что его увидят, придала ему уверенности. На эту сторону не выходило ни одно окно, квартиры располагались над гаражами в пятидесяти ярдах. Тедди могут увидеть только водители машин, возвращающиеся домой, или водители тех двух припаркованных машин, если они соберутся куда-то ехать.
Взяв сумку с инструментами Кейта, фонарь и трость, с которой когда-то ходил его дед, Тедди вышел на улицу и зашел на участок через фронтальную кованую калитку в ограде. Теперь с улицы нельзя было увидеть ни его, ни то, чем он занимается. К сожалению, из сада нельзя было попасть на задний двор, не пройдя через дом. В прошлый раз Тедди обратил на это внимание, а сейчас в этом убедился.
В саду было темно. В доме не горел свет. Масса листьев, закрывавшая дом, была неподвижной и темной, но казалось, будто гладкая поверхность каждого листка слабо поблескивает. Тедди посмотрел вверх, проверяя, открыты ли окна на верхнем этаже. Вдруг на крыльце, у него над головой, зажегся свет, и он испытал дикий страх. Все листья неожиданно стали ядовито-зелеными. Тедди выждал секунду, готовясь услышать топот бегущих ног, звук открывающейся двери. Но ничего не услышал. Только тогда он сообразил, что свет зажигается от таймера. Еще один светильник загорелся внутри дома в одной из комнат первого этажа.
А у нее есть сигнализация? Тедди показалось, что он видел маленькую панель с клавиатурой в холле на стене. Гарриет достаточно малахольная, чтобы оборудовать дом сигнализацией и не пользоваться ею. И достаточно легкомысленная, чтобы забыть запереть верхний замок на двери. Свет ему только на руку. Так он сможет работать практически бесшумно. Тедди закрыл глаза, вспоминая расположение двери со стороны холла, форму ручки, которой открывалась дверь, расположение щели для почты. Еще он вспомнил, что с внутренней стороны щель не закрывается почтовым ящиком.
Медленно и очень осторожно Тедди вставил трость рукояткой в виде крючка вперед, в почтовую щель. Просунув и руку, и трость внутрь, он изогнул кисть и стал нащупывать крюком дверную ручку. Один раз тот ударился о полотно двери, потом зацепился за ручку. Он потянул трость вниз, замок щелкнул, и дверь открылась. Бросив трость на пол, Тедди взял сумку с инструментами и вошел.
Как он и предполагал, чемоданы исчезли. Хозяйка уехала. В доме было тихо и довольно тепло. А она достаточно богата, чтобы оставлять отопление включенным, пока ее нет дома. Итак, с чего начать? Отпереть калитку или исследовать подвал?
* * *
Хотя Саймон Элфетон был человеком обеспеченным, он не разбрасывался деньгами, когда дело касалось выбора ресторана. Он и раньше был таким, вспомнила Гарриет. И все же она рассчитывала, что благосостояние изменило его привычки. Название «Ла Рушетта» прозвучало для нее вполне приемлемо, хотя Гарриет никогда прежде о нем не слышала, и Олд-Бромптон-роуд ее вполне устроила, поскольку ресторан находился на восточном конце улицы. Однако чем дальше на запад везло ее такси, тем сильнее Гарриет охватывали дурные предчувствия. Водитель высадил ее в Эрлс-Корте у дверей убогого итальянского ресторанчика, расположенного между букмекерской конторой и тапас-баром, его витрину украшали рыболовные сети и упаковки с пастой.
Саймон, уже сидевший в ресторане, сказал, что это его любимое заведение. В дни бедности он жил за углом. Гарриет подумала, что он выглядит ужасно: его волосы полностью поседели и отросли до плеч, а пузо сильно выпирало над ремнем джинсов. Джинсы! Она-то была одета в черно-бело-полосатое шелковое платье и жакет, платье было на четыре дюйма выше колена, а широкие лацканы жакета были щедро расшиты черным и красным бисером.