В ответ на эту бурную речь Агамемнон, который выслушал брата, насупив брови и опустив голову, произнес глухо и с затаенной яростью:
– Уж если говорить о том, из-за чего наши ссоры, то давай вспомним, братец, почему мы вообще оказались здесь. «Из-за девчонки»! Из-за твоей блудливой женушки, милый ты мой! Не я ли некогда советовал тебе не брать в жены эту развратную аргивянку, которую до тебя уже украл и познал некий странствующий бездельник? [49] Да, не скрою, я сперва был рад предлогу начать войну с Приамом – я мечтал взять большую дань и получить влияние на эти земли. Но именно ты каждый раз срывал все переговоры, требуя непременно свою красотку, и тем затягивая и затягивая войну. И в конце концов уже стало ясно, что нам отсюда не уехать, не взяв города и не перебив троянцев. Но мы не могли взять Трою – ее стены неприступны! И гибли, и гибли наши воины и герои, и росла общая злоба, злоба против тебя и меня! Если нас до сих пор не убили, то потому, что в самые страшные моменты всегда вмешивался Ахилл и усмирял вражду. И безумие Аякса он усмирил, не то Теламонид убил бы меня и тебя, либо нам пришлось бы направить против него всех воинов-данайцев и спартанцев, убить его и вызвать ярость в его воинах... То, что нам удалось заключить мир и взять все-таки дань, и даже добиться того, что в день отъезда тебе вернут твою проклятую Елену, – это все чудо, и это – тоже заслуга Ахилла. И Гектора, между прочим... Мы вышли достойно из безвыходного положения, а ты смеешь упрекать того, кому мы этим обязаны?!
Менелай вскочил на ноги, сжав кулаки. Он бросился бы на брата, но тот продолжал сидеть, не шелохнувшись и спокойно глядя ему в лицо. Эта была их первая большая ссора, и Атрид младший ясно видел, что Агамемнон берет верх, как брал всегда, в любом споре. Это еще усилило его злобу, но он понимал, что не посмеет напасть: старший брат был сильнее, сильнее физически и сильнее духом.
– Я был неправ, прости, – глухо проговорил Менелай и вновь сел на скамью рядом с Агамемноном.
Некоторое время они молчали.
– Но теперь все по-иному, – заговорил, наконец, Атрид старший. – Нет Ахилла, нет и мира. И ахейцы ненавидят троянцев и жаждут им отомстить за нашего героя, и между нами возникает вражда. Сумеем ли мы уплыть, не поубивав друг друга, вот что волнует меня сейчас... И как удержать наших воинов от стычки с троянцами, когда они будут нас провожать? А этого не избежать – они придут на берег в день нашего отплытия, чтобы увериться, что мы всем довольны, чтобы привести тебе твою Елену... Как бы не началась схватка!
– Лучше всего, если бы в эти три дня мы могли взять Трою! – проговорил Менелай тихо.
– И я бы опозорил навеки себя и свой род? – Агамемнон усмехнулся. – Да мне эта мысль спать не дает! Во время перемирия мы чуть было не сумели это сделать – когда их жрец хотел выдать нам подземный ход. Но горный обвал помешал нам, значит, боги того не хотели. А сейчас уже не перемирие, сейчас заключен мир, и Приам во всем держит слово. Значит, и я не могу нарушить своего слова. К тому же, – тут в голосе верховного базилевса прозвучал глухой гнев, – к тому же Скейские ворота снова закрыты, и проклятая Троянская стена так же высока и прочна!
Менелай положил ладонь на руку брата, низко к нему наклонился и произнес:
– Есть способ попасть в Трою незаметно. Во всяком случае, человек сорок воинов могут это сделать, а если они окажутся в Трое, то сумеют и открыть ворота для остальных. Но осталось два дня. Одиссей указал мне этот способ, сам того не желая. До чего же он умен!
– Что за способ? – быстро спросил Агамемнон.
Его брат глазами указал на видневшуюся вдали блестящую золоченую статую Троянского Коня.
– Вот он может нам помочь...
В это время позади базилевсов раздались чьи-то возбужденные голоса, и братья обернулись.
Быстрыми шагами к ним приближался Идоменей в сопровождении двоих своих рабов. На ходу афинянин, по своему обыкновению, размахивал руками и при этом громко и отчаянно бранился.
– Великий Агамемнон! Благороднейший из царей! Да где ты, в самом деле, чтоб меня рыбы съели раньше, чем я утону!? Помогите! Ограбили! И, как всегда, именно меня!!!
– Что, что, что такое?!
На этот раз спокойствие изменило Атриду старшему. Идоменей мог вывести из равновесия, кого угодно, а у верховного базилевса и без того нервы были на пределе.
– Что ты вопишь, Идоменей? Кто тебя ограбил? Что случилось?
– Вот, вот и вот! Смотри, о лучший из царей, и полюбуйся, какие «сокровища» я мог привезти в родные Афины, к моей милой женушке, которая за такие «дары» содрала бы с меня все волосы вместе с головой!
И с этими словами он вытянул вперед ладони, наполненные серыми, гладкими камешками, обыкновенной морской галькой...
– Что это такое, провались ты в Тартар?! – закричал Агамемнон. – Что ты суешь мне под нос эти булыжники?!
– Это, – воскликнул Идоменей, – не что иное, как дань благородного Приама! Я же знал, и я говорил, что нас обманут, что верить троянцам нельзя... Мне пришло в голову открыть пару бочек, что погрузили сегодня на мой корабль. Я и открыл. И вот: сверху там лежали цепочки, кубки, всякие там серебряные и золотые игрушки, а под ними – камни! Вот эти вот самые камешки! Я проверил и другие три бочки, что мне причитались. И только в одной были действительно сокровища, остальные две – такие же! Ну-ка, уважаемые цари, проверьте остальную дань, нет ли и там таких «даров»! И если нет, то, значит, как всегда, больше всех «повезло» именно мне!.. Но зато именно я это и обнаружил!
В это мгновение лица обоих Атридов выразили самые противоположные чувства: Агамемнон буквально почернел об гнева и обиды, а на лице его брата появилось даже не скрываемое злобное торжество.
– Значит, теперь, – вскричал Атрид Менелай, – ты не обязан держать слова, брат! Приам обманул тебя, обманул во второй раз, потому что я уверен – нападение амазонок было тоже им подстроено! И ты вправе забыть все обязательства по отношению к царю Трои! Тем более, – добавил он уже тихо, – что за убийство Ахилла мы тоже должны рассчитаться.
Агамемнон стоял, будто оглушенный. В его голове метались самые противоречивые мысли.
– Замолчи! – крикнул верховный базилевс Идоменею. – Сейчас мы решим, что делать. Я не оставлю это безнаказанным, и ты не останешься без своей части добычи, поверь мне. Но пока... Эй, что это там, смотрите!
Во время разговора Атрид старший случайно повернулся в сторону моря и вдруг увидел корабль, находившийся от берега на расстоянии в пять-шесть стадиев и быстро приближавшийся. Его парус был поднят, и весла гребцов работали вовсю.
– Кто такие? – тревожно спросил Менелай, – Смотри-ка, брат, это не троянский корабль.