– Ты проводишь Андромаху в пастуший поселок, – сказал ему базилевс, опуская руку на лобастую голову. – И будешь ее охранять. Понял?

Тарк оскалился в своей обычной «улыбке» и, как всегда делал, мотнул вправо и влево пушистым хвостом.

– А как же Гектор? – испугалась Андромаха. – Что же, он останется совсем один? Ведь ты уйдешь в лагерь, Ахилл!

– Что со мной случится? – пожал плечами Гектор. – Я уже не так слаб. А ахейцы здесь не появляются.

– Чтобы было безопаснее, я закрою вход в грот, вот и все, – сказал Ахилл, поднимаясь на ноги.

– Как? – удивилась Андромаха, – Здесь ведь нет двери.

– Ну так будет, – пожал плечами герой и, выглянув из-под нависающих над входом в грот ветвей, посмотрел на небо. – Ночь на исходе. Быстро мастери себе пастуший наряд, женщина, и нам надо идти.

Глава 7

Ущербная луна еще не померкла в небе, когда Андромаха вышла из грота. Ахилл улыбнулся, увидав ее в новом одеянии. Мешковатая овчина неровными краями опускалась почти до колен, оставляя открытыми стройные смуглые икры. Руки тоже были обнажены, а голову покрывал, сползая до бровей, лохматый колпак – вроде тех, что носили варвары. Талию молодая женщина опоясала сыромятным ремнем. Выдать ее могли разве что сандалии, хорошей, слишком тонкой работы, каких пастухи не носили. Но чтобы это заметить, надо было подойти к ней близко, а этого не допустит Тарк. Во всяком случае, Ахилл утешал себя этой мыслью.

Оглядев Андромаху, он одобрительно кивнул и вновь заглянул в грот.

– Держись, Гектор! К вечеру я приду, и мы будем вместе ждать возвращения твоей жены.

– Да пошлют боги удачу тебе и ей! – донеслось изнутри. – За меня не бойтесь, все будет хорошо.

Андромаха отвернулась. Она ничуть не боялась длинной и нелегкой дороги, она боялась только за Гектора.

Ахилл отошел к краю поляны, где среди кустов громоздились базальтовые валуны, поднял камень величиной с хорошую свинью и, вернувшись к гроту, уложил валун за кустами, поперек входа в пещерку. Он умудрился сделать это так ловко, что не поломал и не помял ветвей. Со стороны казалось, будто камень лежал тут всегда.

– Потом я его уберу, – сказал он ошеломленной Андромахе. – Кроме меня, его никто не сдвинет. Щель над камнем достаточно широка для света и воздуха, да и других отверстий в гроте хватает. В крайнем случае, если со мной что-то случится, их можно расширить. А пока ни человек, ни зверь сюда не войдут. Идем! Тарк, за мной!

Они прошли через лес до апельсиновой рощи, пересекли ее и вышли на равнину, мутно-серую в мареве зарождающегося на востоке рассвета. Луны уже не было, ночные птицы умолкли, а дневные еще не решались подать голос. Не было и ветра, и над равниной повисло густое, как этот полусумрак, безмолвие.

Вдали вновь начинался лес, черной кромкой проступающий почти на самом горизонте. За ним уже не виднелись, но лишь угадывались холмы.

Ахилл остановился.

– Я нарочно шел, не сбавляя шаг, – обернулся он к немного запыхавшейся Андромахе. – Да, ты – хороший ходок, раз не отстала, хотя на один мой шаг приходятся три твоих. Но времени у нас мало, и до того леса надо добраться прежде, чем рассветет. Поэтому позволь мне...

Он наклонился, левой рукой обхватил ноги молодой женщины и поднял ее, усадив на свой согнутый локоть, как сажают маленького ребенка.

– Держись! – сказал герой и, почувствовав, как ее горячие руки доверчиво обвили его шею, сорвался с места и со скоростью скачущей галопом лошади помчался через равнину.

Андромаха в первый момент ахнула от испуга. Она не думала, что человек может бегать так быстро, и у нее снова мелькнула мысль, что в Ахилле проявляются какие-то сверхъественные силы, происходящие от его родства с божеством. Она даже глянула вниз, ожидая увидеть на его ногах крылатые гермесовы сандалии или что-то в этом роде. Но Пелид бежал, как все люди, касаясь земли, дыхание его, как ни легок был этот бег, постепенно учащалось, спина под тонкой тканью туники покрывалась потом, а это означало, что он подвержен усталости, как любой простой смертный...

Должно быть, со стороны это было невероятное зрелище. Великан в короткой черной тунике, смуглый и прекрасный, как неведомый лесной дух, нес через безмолвную равнину мальчика-пастушка, тоже сказочно красивого, будто похищенного им прямо от овечьего стада, чтобы в чаще леса тот веселил его игрой на свирели. За ним широченными скачками мчался гигантский пес, в рассветном мареве казавшийся почти белым.

На востоке проступила розовая полоса, и в лесу подали голос птицы, когда Ахилл, миновав равнину, пронесшись через негустую опушку леса и огромным прыжком перемахнув глубокий ручей, остановился среди зарослей граната, за которыми начинался некрутой склон.

– Вот! – Он опустил Андромаху на землю и перевел дыхание. – Видишь – там, на склоне, начинается тропа. По ней ты пойдешь все вверх и вверх, а когда тропа раздвоится, свернешь направо. Дальше будут места, где тропы не видно, но уже взойдет солнце, и тебе надо следить, чтобы оно было от тебя все время с левой стороны. Когда дойдешь до кедровой рощицы, тропа возобновится. Там будет еще один ручей, в это время года он неглубок, и ты легко перейдешь его вброд. Только не забудь сперва разуться, не то потом мокрые сандалии натрут тебе ноги. Иди до каменной гряды. Там проход между двумя валунами, один из них похож на лежащего с подогнутыми ногами громадного барана. Потом опять ступай по тропе – она пойдет сначала вниз, затем снова вверх. Так ты перейдешь холм, и с его противоположного склона увидишь склон следующего холма – вот он-то тебе и нужен. Там, повыше зарослей – опять каменная осыпь. Обогни ее, от нее поднимись до хребта, через небольшой сосняк пройди на ту сторону второго холма, и иди вниз по тропе – она там довольно широкая. Если собьешься с пути, вели Тарку искать селение – он поймет и отыщет. Но сразу не выходи к людям, убедись, что это именно те, которые тебе нужны. Ты поняла меня, женщина?

– Да.

Андромаха смотрела на Ахилла снизу вверх, из-под лохматого овчинного колпака, своими волшебными зелеными глазами, и в них читалось такое робкое, почти детское восхищение, что герой смутился.

– Если поняла, тогда ступай. Времени мало. Когда завалите вход в пещеру, дождись прихода ахейцев, чтобы посмотреть, как поступит Атрид Агамемнон. Иди.

Она взяла его руку, подняла ее к своим губам и поцеловала.

– Что ты делаешь? Я тебе не отец и не старший брат...

– Мой отец и старшие братья убиты, – тихо сказала троянка. – У меня есть только Гектор и мой сын. А тебя я бы поцеловала в лоб, но мне не достать... Ты... Ты сам не знаешь, какой ты хороший!

Ахилл почувствовал, что краснеет, и рассердился на себя за это.

– Ты нашла подходящее время для высоких слов, женщина! Иди, не то будет поздно. Тарк, ты идешь с ней. И не покидай ее ни на миг!

Пес встал рядом с Андромахой и глухо заворчал. Молодая женщина повернулась и решительным, быстрым шагом пошла по тропе. Тарк бежал почти бок о бок с нею, уже не оборачиваясь к хозяину – он выполнял приказ. Среди высоких неподвижных деревьев, редких каменных валунов, среди торжественного предутренного леса фигурка троянки казалась такой маленькой и хрупкой, что Ахилл внутренне содрогнулся. На миг ему даже стало страшно и захотелось догнать Андромаху, вернуть ее. «В конце концов, туда могу пойти и я, – подумал он. – Заметят? И что в том такого? Как смогут они связать мое отсутствие в лагере с провалом своей подлой затеи?» И тут же остановил себя. «Если я это сделаю, мир может быть нарушен. И снова война... У нее в Фивах убили отца и братьев – хорошо, если это сделал не я. Нужно удержать перемирие. Нужно его спасти! И она дойдет, и сделает все, как надо…».