Настя пожала плечами, пробежала глазами отрывок сценария. Это была сцена, в которой герои — девушка Марина и молодой человек Денис — заблудились в катакомбах.
Настя подошла к стене, кивнула, помреж хлопнула в ладони и громко крикнула: «Поехали!»
Настя прислонилась к стене, одной рукой схватилась за грудь, наклонилась и положила вторую руку на колено.
— Денис… — хрипло проговорила она.
— Что? — откликнулся Епифанцев.
— Мне… нехорошо… — прошептала она.
— Что случилось? Что? Марина? — разволновался Епифанцев.
— Сердце… стучит часто-часто… — промямлила Настя и сползла на пол. — Мне… страшно! — Она обхватила голову руками. — Мы не выберемся отсюда… — простонала она. — Останемся здесь навечно и сожрем друг друга…
— Этого нет в сценарии! — возмутился сценарист. — Ничего такого про «сожрем»! И вообще, это истерика!
Режиссер выставил вперед ладонь.
— Погоди! Так даже лучше.
— Понимаете, у нее паника, ком в горле от страха, руки леденеют, тело как будто ватное — это такая безнадежность, что Марина уже не может, скажем, орать или биться в истерике… — обратилась Настя к автору.
— Настя, продолжай, все нормально! — одернул ее режиссер.
Настя доиграла сцену, вернула листок Епифанцеву и, не сдержавшись, спросила:
— Ну?
Епифанцев снова осмотрел ее сквозь мутные очки, вздохнул и сказал:
— Нормально.
Настя расстроилась. «Нормально»? «Нормально» годится для сериалов, которые показывают в четыре часа дня, — вот там, если актриса умеет минут двадцать подряд ломать руки и завывать, значит, она хорошая актриса. Но вдруг Настя уловила, что помреж и сценарист как-то особенно на нее смотрят — едва ли не подобострастно, и подумала, что, возможно, в понимании Епифанцева «нормально» значит «гениально».
— Нам бы еще вот этот эпизод, — засуетилась дама в пончо.
— Да, давайте попробуем другую сцену, тут у нас любовь… — Режиссер покопался в сценарии и выудил листочек.
Настя изобразила любовь, на что Алексей даже сказал: «Хорошо». После чего засопел, откинул с лица засаленную прядь и сообщил:
— Знаете, Анастасия, я доволен. Но мы вам еще позвоним — надо как следует все обсудить… — Он с неудовольствием посмотрел на помрежа и добавил: — Вы мне нравитесь.
— Спасибо! — Настя даже подпрыгнула на каблуках. — Спасибо большое!
— Вы водку пьете? — с тоской поинтересовался вдруг Епифанцев.
Настя с удивлением посмотрела на режиссера.
— Нет. Только текилу.
Алексей расцвел.
— Очень хорошо.
В коридоре Настя бросилась на ассистентку, сжала в объятиях, расцеловала и вприпрыжку помчалась по длинному холодному коридору, который в данный момент казался ей самым красивым, элегантным и уютным местом на земле.
* * *
После изнурительного, но блаженного дня в магазинах, после вечера в салоне СПА и замечательного обеда в рыбном ресторане для гурманов Саша ехала домой, к Игорю, и ощущала себя живой на двести процентов. Ей даже нравилось, что сейчас рано темнело. В отличие от других женщин Лемм, которые больше других времен года любили осень и зиму, Саша обожала весну и лето — как все нормальные люди. Дамы Лемм, конечно, с удовольствием загорали на курортах (самое меньшее, пять раз в год), но голая, белая, неуютная зима и сырая, меланхоличная осень будили в их душе особенные чувства. Осенью Аглая предсказывала вплоть до того, где и когда заболит зуб, зимой Амалию посещало вдохновение, и она придумывала невероятные настойки и бальзамы, а Анна в ноябре — декабре выпускала всем бестселлерам бестселлер. А Саша по осени хандрила, зимой же иногда погружалась в такое уныние, что по две недели не выходила из дома.
Но сейчас… Душа ее пела, сердце трепетало, и Саша радовалась даже тому, что похолодало, даже темноте, и тучам, и грядущим дождям… Главное — что в уютном, элегантном и просторном доме ее ждет Игорь.
* * *
— Лена? — Игорь с удивлением уставился на изображение в интеркоме.
— Ты меня пустишь, или так поговорим?
— Н-да… — буркнул Игорь и открыл ворота.
Елена оставила машину на дороге, зашла в дом и замялась. Она долго думала, что надеть для этого визита, и остановилась на простых джинсах, кашемировой майке поло, кожаном пиджаке и кроссовках. Просто, но мило.
— Ты по делу? — поинтересовался Игорь.
— Не совсем… — загадочно ответила Елена.
— Э-э-э… — промямлил Игорь, который не особенно стремился к тому, чтобы Елена встретилась в его доме с Сашей.
— Я ненадолго, — пояснила Елена. — Только умоляю, сделай мне чаю.
Он ушел, а предприимчивая телеведущая быстро вылила в стакан Игоря с виски пузырек, который дала ей Аглая.
«Красивая женщина, — неожиданно для себя подумал о Елене Игорь. — Красивее Саши. И такая яркая…»
Когда он принес поднос с чаем, Елена показалась ему еще лучше — ей шли спортивная одежда и прическа «конский хвост».
— У меня очень личное дело, — неуверенно начала Елена, которая, по совету Аглаи, не подготовила речь и теперь не знала, о чем говорить. — Давай… — Она подняла кружку с чаем и поднесла ее к бокалу Игоря.
Тот поднял стакан, чокнулся и одним глотком выпил виски.
— Когда мы с тобой познакомились, — осторожно начала Елена, — я подумала, что ты самый интересный мужчина из всех, кого я знаю…
Игорь вдруг с грохотом поставил стакан на стол и метнулся к Елене на диван. Он схватил ее за руки и с горячностью произнес:
— Лена! Прости! Я давно хотел сказать, но не решался… Ты — звезда, у тебя столько возможностей, столько мужчин, что я не хотел быть одним из многих. Но вот ты здесь, рядом, в моем доме, и у меня просто нет сил сдерживать себя! Ты лучшая женщина в мире! Ты — идеал! Мечта! Я так хочу тебя… — прошептал он едва слышно.
Елена ликовала. Но нельзя было выдавать торжество — Елена лишь откинулась на спинку дивана, сделала вид, что находится в полуобморочном состоянии (это был призыв), и прошептала:
— Игорь…
Он жадно накинулся на нее, одним движением сорвал с нее пиджак, майку, лифчик…
— И что это тут у нас такое? — услышали они пронзительный женский голос и оторвались друг от друга.
Посреди комнаты стояла Саша с пакетом из супермаркета в руках, из которого торчали хлеб и бутылка вина, и в полнейшем изумлении таращилась на полуголую парочку.
— Я люблю ее! — Игорь вскочил и указал пальцем на Лену. — Все, что было между нами, — ошибка!
— Ах ты… — проговорила Саша, которая даже не пыталась скрыть ярость.