– Я знаю, – сказал Пуаро, – но раз их писали не вы, то кто?
– Враг. У меня должен быть враг. Они все против меня. Полиция… каждый… все против меня. Это гигантский заговор.
Пуаро не ответил.
Мистер Каст сказал:
– Всегда чья-нибудь рука против меня.
– Даже когда вы были ребенком?
Мистер Каст задумался.
– Нет… нет… не совсем. Моя мама очень любила меня. Но она была очень честолюбива. Вот почему она дала мне эти нелепые имена. У нее была некая абсурдная идея, что я смогу стать известной личностью. Она всегда призывала меня отстаивать свои права, говорила мне о силе воли… Она говорила, что я смогу сделать все, что угодно! – Он на минуту умолк. – Она сильно ошиблась, конечно. Я понял это очень скоро. Я был не из тех людей, кто чего-то добивается в жизни. Я всегда делал глупости, становясь нелепым. И я стал очень робок, боялся людей. В школе для меня были тяжелые времена… мальчишки узнали мои имена… они постоянно дразнили меня по этому поводу… Все шло плохо в школе: в играх, в занятиях и во всем. – Он покачал головой. – Вдобавок умерла бедная мама. Даже когда я был в коммерческом колледже, мне требовалось больше времени, чем кому-либо, чтобы изучить машинопись и стенографию. И я еще не чувствовал, что я глуп, – если вы понимаете, что я имею в виду.
Он бросил неожиданно призывающий взгляд на собеседника.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Пуаро, – продолжайте.
– Это было просто ощущением, будто все думают, что я глупый. Очень парализующее действие. То же самое было и в офисе.
– А позднее – и на войне? – подсказал Пуаро.
Лицо мистера Каста внезапно просияло.
– Вы знаете, – сказал он, – я наслаждался войной. То есть тем, что я имел от нее. Поначалу я ощущал себя наравне со всеми. Мы все были в одной упряжке. Я был таким же, как любой другой. – Его улыбка исчезла. – А потом я получил то самое ранение в голову. Очень легкое. Они обнаружили у меня припадки… Конечно, были случаи, когда я не был вполне уверен в том, что я делал. Провалы, знаете ли. И конечно, однажды или дважды я падал. Но я не считаю, что меня должны были из-за этого демобилизовать.
– А потом? – спросил Пуаро.
– Я получил место клерка. Конечно, я мог получать впоследствии хорошие деньги. И у меня не так плохо получалось после войны. Конечно, меньшее жалованье… Я не был достаточно энергичным. Меня всегда обходили повышением. Рост был очень трудным, действительно очень трудным… Особенно когда наступил кризис. По правде говоря, я с трудом сохранял душевное равновесие. Потом это предложение относительно работы с чулками… Жалованье и комиссионные!
Пуаро спокойно сказал:
– Но вы в курсе, не так ли, что фирма, которая, как вы говорите, наняла вас, отрицает этот факт?
Мистер Каст снова стал возбужденным.
– Это потому, что они в заговоре, они должны быть в заговоре. – Он продолжал: – У меня есть письменные доказательства. У меня есть их инструкции, в какое место направляться, и списки людей, к которым заходить.
– Не письменные доказательства, если быть точным, а напечатанные доказательства.
– Это то же самое. В самом деле, крупная фирма по оптовой торговле печатает свои письма.
– Разве вы не знаете, мистер Каст, что пишущую машинку можно идентифицировать? Все эти письма были напечатаны на одной машинке.
– Ну и что из этого?
– И эта машинка ваша собственная – та, что была найдена в вашей комнате.
– Она была прислана мне фирмой в начале работы.
– Да, но те письма были получены после. Поэтому это выглядит, будто бы вы печатали их сами и отправляли самому себе.
– Нет, нет! Это все часть замысла против меня! – Он неожиданно добавил: – Кроме того, их письма могли быть напечатаны на машинке того же типа.
– Того же типа, но не на той же самой.
Мистер Каст упрямо повторил:
– Это заговор!
– И справочники «ABC», которые были найдены в шкафу?
– Я ничего не знаю о них. Я думал, что все это чулки.
– Почему вы пометили галочкой фамилию миссис Ашер в том первом списке людей в Андовере?
– Потому что я решил начать с нее. С кого-то надо начинать.
– Да, это так. С кого-то надо начинать.
– Я не это имел в виду! – сказал мистер Каст. – Не то, что вы!..
– Но вы знаете, что я имел в виду?
Мистер Каст ничего не ответил. Он дрожал.
– Я не делал этого! – сказал он. – Я совершенно невиновен! Это все ошибка. Вот, посмотрите на то второе преступление – то, в Бексхилле. Я играл в домино в Истборне. Вы должны признать это!
Его голос звучал торжествующе.
– Да, – сказал Пуаро. Его голос звучал размеренно, вкрадчиво. – Но это очень просто, не так ли, ошибиться на один день? И если вы настойчивый, самоуверенный человек, подобно мистеру Стрейнджу, то никогда не примете во внимание возможность быть неправым. Вы сказали, что будете настаивать… Он такого же склада. И в книге регистрации в отеле очень просто перепутать и написать неправильную дату, когда расписываетесь, – вероятно, никто сразу не заметит этого.
– Я в тот вечер играл в домино!
– Вы, наверное, очень хорошо играете в домино.
Мистер Каст немного оживился.
– Я… я… да, думаю, хорошо.
– Это очень затягивающая игра, не так ли, и требует большого умения?
– О, в ней столько вариантов, столько вариантов! Нам приходилось много играть в Сити, в обеденный перерыв. Вас бы поразило то, как совершенно незнакомые люди сходятся за игрой в домино. – Он усмехнулся. – Я помню одного человека, – я всегда помнил его, потому что он кое-что мне рассказал, – мы просто разговаривали за чашкой кофе и начали играть в домино. Да, спустя двадцать минут я почувствовал, что знаю этого человека всю жизнь.
– А что он вам рассказал?
Лицо мистера Каста помрачнело.
– Во мне все изменилось, отвратительно изменилось. Он предсказывал судьбу по рисунку на руке. И он показал мне свою руку и те линии, которые говорили, что он дважды будет тонуть, а он действительно дважды чуть не утонул. А затем он посмотрел на мою и предсказал мне удивительные вещи: что мне предстоит стать одним из самых знаменитых людей в Англии еще до того, как я умру. Сказал, что обо мне будет говорить вся страна. Но он сказал… он сказал….