Жерар описал местоположение пещеры и ее расстояние от большого шатра.
– Мисс Кинг – она врач – обследовала тело. Меня она не беспокоила, зная о моем состоянии. К тому же ничем помочь было нельзя. Миссис Бойнтон была мертва уже некоторое время.
– Какое именно? – осведомился Пуаро.
– Не думаю, чтобы мисс Кинг уделяла много внимания этому вопросу, – медленно произнес Жерар. – Очевидно, не считала его важным.
– По крайней мере, скажите, когда ее видели живой в последний раз?
Полковник Карбери кашлянул и заглянул в какой-то документ.
– Миссис Бойнтон разговаривала с леди Уэстхолм и мисс Прайс в начале пятого. Леннокс Бойнтон говорил с матерью около половины пятого. Миссис Леннокс Бойнтон имела с ней продолжительный разговор минут через пять. Кэрол Бойнтон также перекинулась с матерью несколькими словами – она не помнит точное время, но, судя по показаниям других, это было около десяти минут шестого. Джефферсон Коуп, американец, друг семьи, вернувшись в лагерь с леди Уэстхолм и мисс Прайс, застал миссис Бойнтон спящей и не стал обращаться к ней. Реймонд Бойнтон, младший сын, похоже, последним видел ее живой. По возвращении с прогулки он подошел к матери и поговорил с ней, было без десяти шесть. Мертвое тело обнаружили в половине седьмого, когда слуга пошел сообщить миссис Бойнтон, что ужин готов.
– А между временем, когда мистер Реймонд Бойнтон говорил с матерью, и половиной седьмого никто к ней не подходил? – спросил Пуаро.
– Насколько я понял, нет.
– Но кто-то мог это сделать? – настаивал Пуаро.
– Не думаю. Начиная с шести слуги сновали по лагерю, люди входили и выходили из своих палаток. Не удалось найти никого, кто приближался бы к старой леди.
– Значит, Реймонд последним видел свою мать живой?
Доктор Жерар и полковник Карбери обменялись быстрыми взглядами. Полковник забарабанил пальцами по столу.
– Вот тут и начинаются осложнения, – сказал он. – Говорите, Жерар.
– Как я только что упомянул, Сара Кинг, обследуя тело миссис Бойнтон, не видела причины устанавливать точное время смерти. Она всего лишь сказала, что миссис Бойнтон мертва «уже некоторое время», но когда на следующий день я, по своим причинам, решил все уточнить и случайно заметил, что последним миссис Бойнтон видел живой ее сын Реймонд незадолго до шести, мисс Кинг, к моему удивлению, уверенно заявила, что это невозможно, так как в это время миссис Бойнтон уже была мертва.
Пуаро приподнял брови:
– Странно. А что сказал на это мсье Реймонд Бойнтон?
– Он клянется, что его мать была жива, – вмешался полковник Карбери. – Реймонд Бойнтон утверждает, что подошел к ней и спросил, хорошо ли она провела день. Миссис Бойнтон проворчала «неплохо», и он ушел в свою палатку.
Пуаро озадаченно нахмурился:
– Весьма любопытно. Скажите, тогда уже стемнело?
– Солнце как раз садилось.
– Любопытно, – повторил Пуаро. – А когда вы, доктор Жерар, осмотрели тело?
– Только на следующий день. Точнее, в девять утра.
– И как вы определяете время смерти?
Француз пожал плечами:
– Это нелегко сделать спустя столько времени. Разве только плюс-минус несколько часов. Если бы я давал показания под присягой, то сказал бы, что она во время моего осмотра была мертва не менее двенадцати и не более восемнадцати часов. Но это едва ли вам поможет.
– Продолжайте, Жерар, – подбодрил его полковник. – Расскажите ему остальное.
– Встав утром, я нашел свой шприц – он лежал за коробкой с пузырьками на моем туалетном столике. Конечно, вы можете сказать, что накануне я его просто не заметил. Меня лихорадило, я дрожал с головы до ног, да и вообще, часто не можешь найти какую-то вещь, которая лежит у тебя под носом. Но я абсолютно уверен, что накануне шприца там не было.
– Это еще не все, – вставил Карбери.
– Да, есть еще два многозначительных факта. На запястье мертвой женщины имелся след, который могла оставить инъекция. Но ее дочь объясняет это уколом булавкой.
Пуаро встрепенулся:
– Какая дочь?
– Кэрол.
– Пожалуйста, продолжайте.
– И последний факт. Обследуя мою аптечку, я обнаружил, что мой запас дигитоксина значительно уменьшился.
– Дигитоксин – яд, действующий на сердце, не так ли? – спросил Пуаро.
– Да. Его добывают из digitalis purpurea – обычной наперстянки – наряду с тремя другими активными веществами: дигиталином, дигитонином и дигиталеином. Наиболее ядовитым компонентом листьев дигиталиса считается дигитоксин. Согласно экспериментам Коппа, он в шесть-десять раз сильнее дигиталина и дигиталеина. Во Франции он разрешен к применению, но исключен из британской фармакологии.
– И большая доза дигитоксина…
– Большая доза, введенная внутривенно, способна вызвать внезапную смерть в результате паралича сердца. Установлено, что четыре миллиграмма могут оказаться роковыми для взрослого человека.
– А миссис Бойнтон страдала заболеванием сердца?
– Да, и принимала лекарство, содержащее дигиталин.
– Очень интересно! – заметил Пуаро.
– Вы имеете в виду, – спросил Карбери, – что ее смерть могли приписать чрезмерной дозе собственного лекарства?
– Да, но не только это.
– В некотором смысле, – продолжал доктор Жерар, – дигиталин может считаться кумулятивным [36] лекарством. Более того, активные элементы дигиталиса способны вызвать смерть, не оставляя следов, которые можно обнаружить при вскрытии.
Пуаро кивнул:
– Да, присяжным такое не докажешь. Если это убийство, джентльмены, то досконально продуманное! Шприц вернули на место, использовав яд, который жертва уже принимала, – невольно приходит в голову возможность ошибки или несчастного случая. Да, здесь виден незаурядный ум! – Некоторое время он сидел, задумавшись, затем поднял голову. – Но один факт меня озадачивает.
– Какой?
– Кража шприца.
– Его вернули, – напомнил Жерар.
– Да, вернули. Это очень странно. Все остальное так хорошо складывается…