– Женщинам не следует предоставлять слишком много власти, – с серьезным видом согласился Жерар и покачал головой. – Им трудно ею не злоупотреблять.
Он бросил быстрый взгляд на Сару. Она все еще наблюдала за семейством Бойнтон – вернее, за одним его представителем. Доктор Жерар улыбнулся чисто галльской понимающей улыбкой. Так вот оно что!
– Вы уже разговаривали с ними? – спросил он.
– Да, по крайней мере, с одним из них.
– С молодым человеком – младшим сыном?
– Да. В поезде из Кантары. Он стоял в коридоре, и я заговорила с ним.
В отношении Сары к жизни не было робости. Она испытывала к людям дружеский интерес, хотя иногда они ее раздражали.
– Что заставило вас это сделать? – спросил Жерар.
Сара пожала плечами:
– Я часто разговариваю с попутчиками. Меня интересуют люди – что они делают, думают и чувствуют.
– Короче говоря, вы помещаете их под микроскоп?
– Можно сказать и так, – согласилась девушка.
– И каковы были ваши впечатления в данном случае?
– Ну… – Сара колебалась, – довольно странные. Прежде всего, парень покраснел до корней волос.
– Разве это так уж странно? – сухо осведомился Жерар.
Сара засмеялась:
– Вы имеете в виду, он подумал, что я бесстыжая потаскушка, делающая ему авансы? Вряд ли. Мужчины всегда могут это определить, не так ли?
Жерар кивнул.
– У меня сложилось впечатление, – Сара слегка нахмурилась, – что он… как бы это сказать?.. Одновременно возбужден и напуган. Странно – американцы всегда казались мне необычайно уверенными в себе. Американский юноша лет двадцати знает о жизни куда больше, чем его английский сверстник. А этому парню должно быть больше двадцати.
– Я бы сказал, года двадцать три – двадцать четыре.
– Неужели так много?
– По-моему, да.
– Возможно, вы правы… Хотя он кажется совсем юным.
– Духовная неприспособленность, иначе говоря – инфантилизм.
– Значит, я права? В нем есть что-то не вполне нормальное?
Доктор Жерар улыбнулся ее серьезному тону:
– Моя дорогая юная леди, кто из нас вполне нормален? Но я ручаюсь за то, что у него какой-то невроз.
– Наверняка связанный с этой ужасной старухой!
– Похоже, вам она очень не нравится, – заметил Жерар, с любопытством глядя на собеседницу.
– Очень. Она… у нее дурной глаз!
– Как и у многих матерей, когда их сыновья увлекаются очаровательными молодыми леди, – пробормотал Жерар.
Сара с раздражением пожала плечами. Французы все одинаковы, подумала она. Помешаны на сексе! Но, как добросовестный психолог, она признавала, что многие отклонения действительно основаны на скрытом сексуальном факторе. Мысли Сары потекли по проторенной профессиональной колее.
Вздрогнув, она оторвалась от размышлений. Реймонд Бойнтон подошел к центральному столу и выбрал журнал. Когда он, возвращаясь, проходил мимо стула Сары, она обратилась к нему:
– Вы сегодня осматривали достопримечательности?
Сара произнесла фразу наугад – ее интересовало, как он ее воспримет.
Реймонд остановился, покраснел и бросил испуганный взгляд на мать.
– Да… – неуверенно пробормотал он. – Да, конечно…
Затем стремглав, как будто в него вонзили шпоры, он поспешил назад к семье.
Гротескная фигура Будды протянула руку за журналом, не сводя при этом глаз с юноши. Пробормотав невнятные слова благодарности, старуха слегка повернула голову, устремив взгляд на Сару. Ее лицо было лишено всякого выражения – было невозможно определить, что творится в голове у этой женщины.
Сара посмотрела на часы и воскликнула:
– Сейчас гораздо позже, чем я думала! – Она поднялась. – Спасибо за кофе, доктор Жерар. Я должна написать несколько писем.
Доктор тоже встал и взял ее за руку:
– Надеюсь, мы еще увидимся?
– Конечно! Может быть, вы все же поедете в Петру?
– Во всяком случае, постараюсь.
Сара улыбнулась и направилась к выходу мимо семейства Бойнтон.
Доктор Жерар увидел, как взгляд миссис Бойнтон переместился на лицо сына. Когда Сара проходила мимо, Реймонд неохотно отвернулся от нее. Казалось, мать натянула невидимую струну.
Сара заметила это. Она была достаточно молода, чтобы этот жест раздосадовал ее. Они так дружелюбно беседовали в коридоре спального вагона – сравнивали впечатления о Египте, смеялись над нелепыми фразами погонщиков ослов и уличных торговцев. Сара рассказала, как погонщик верблюдов дерзко осведомился: «Вы английская леди или американская?» – и, получив ответ: «Нет, китайская!» – озадаченно уставился на нее. Юноша казался Саре похожим на школьника – в его непосредственности было что-то трогательное. А теперь, без всякой причины, он повел себя так неучтиво!
«Не буду больше думать о нем!» – мысленно произнесла Сара.
Не будучи самовлюбленной, она знала себе цену, не сомневалась в своей привлекательности для противоположного пола и не привыкла к такому обращению.
Возможно, она вела себя слишком по-дружески с этим мальчишкой, так как по непонятной причине чувствовала к нему жалость.
Но он оказался всего лишь высокомерным американским грубияном!
Вместо того чтобы заняться письмами, о которых она упоминала, Сара Кинг села за туалетный столик, зачесала назад волосы со лба, устремила взгляд карих глаз в зеркало и задумалась о своем положении.
Месяц назад она перенесла серьезный эмоциональный кризис, разорвав помолвку с молодым врачом старше ее на четыре года. Они были сильно увлечены друг другом, но слишком схожи по характеру. Размолвки и ссоры следовали одна за другой. Сара была чересчур независимой, чтобы безропотно кому-то подчиняться. Как и многие пылкие натуры, она полагала, что способна восхищаться силой и хочет, чтобы ею повелевали, но, когда встретила мужчину, способного на это, ее это отнюдь не устроило. Разрыв помолвки стоил Саре немалой душевной боли, однако она была достаточно разумной и понимала, что взаимное влечение – слишком хрупкий фундамент для счастливой семейной жизни. Сара специально отправилась путешествовать за границу, чтобы забыть обо всем, прежде чем вернется к работе.