Человек сидел рядом и держал его за руку. У него были мягкие и одновременно как будто стальные пальцы. Игнис выдернул руку. Незнакомец улыбнулся и назвал свое имя:
– Меня зовут Алиус Алитер. Я, конечно, никакой не маг, а обычный угодник. Ну, то есть угождаю. Не сильным или богатым, а просто людям. Могу подлечить, справиться с нечистью, если ее не слишком много, да и разбойников отваживаю порой. Опять же, сообразуясь с их количеством. Но твоя мать отчего-то решила, что мои невинные магические шалости достойны называться магией, и наняла меня. Почти наняла. Твой отец заглядывал, когда ты спал, но пока так и не принял решение. В отношении меня.
– А в отношении меня? – выдавил из груди бессмысленные слова Игнис.
– Увидим, – пожал плечами Алиус.
– Ты говоришь, что не угождаешь сильным и богатым? – прошептал Игнис. – А мой отец и силен, и богат.
– Для меня нет, – усмехнулся Алиус. – Нет, он, конечно, далеко не беден, да и доблести ему не занимать, и силы в нем предостаточно, но я не о той силе и не о том богатстве говорю. А о тех, которые заставляют служить себе именно как силе и богатству. Нет, я готов угождать просто людям. Сегодня моя помощь требуется Игнису Тотуму, его отцу, его матери и их близким.
– И чем же ты можешь помочь королевскому семейству? – повысил срывающийся голос Игнис.
– Просто семейству, – негромко ответил Алиус. – Мало чем. Быть рядом. Помогать видеть то, что нужно видеть. Слышать то, что нужно слышать. Называть по имени то, что должно быть названо по имени.
– Ну, так назови! – скрипнул зубами Игнис. – Назови то, что произошло со мной!
– Ты хочешь услышать, что все совершенное совершено не тобой? – спросил Алиус. – Нет. Все, что сделано, сделал ты. Не хмель бесчинствует, а пьяница. Да, есть магия, которая обращает человека в куклу. Но это не твой случай.
– А мой случай… – начал говорить Игнис.
– Думаю, что страшнее, – ответил ему Алиус. – Много страшнее.
– Ты не хочешь сейчас говорить об этом? – понял Игнис.
– Не хочу, – кивнул Алиус.
– Я… не болен? – вымолвил Игнис.
– Я бы не стал называть это болезнью, – пожал плечами Алиус. – Но теперь ты – не только ты. Или, что было бы точнее, ты изменился. И все-таки говорить об этом мы будем чуть позже.
– Ладно. – Игнис закрыл глаза.
Сейчас ему казалось, что он опять летит в пропасть. Всюду, куда он мог обратить взгляд, куда он мог бы протянуть руку, всюду была пропасть.
– Запомни, – послышался голос Алиуса, – все, кто тебя любит, любят по-прежнему. Просто всем им сейчас так же больно, как тебе.
– И что же мне делать? – спросил Игнис.
– Начинать все сначала, – ответил Алиус. – И слушать свою мать. Она самый мудрый человек из тех, кто рядом с тобой. И может быть, самый сильный. И готовься, ближайшие дни будут очень тяжелы. Хотя самое тяжелое у тебя уже за спиной. Надеюсь на это. И благодари Энки, что он поставил на твоем пути этого парня из Эбаббара. Если это не везение, тогда я не знаю, что такое везение.
«Если это не везение, тогда я не знаю, что такое везение», – повторил про себя эти слова Игнис и повторял их еще несколько раз, когда Алиус вышел из его комнаты и вместо него явилась королева, слуги, а затем началось действо, в котором он сам себе казался лишним и с удовольствием бы уснул, только чтобы не видеть, и не слышать, и не чувствовать происходящего.
В комнате появились несколько масляных ламп, затем чаны с горячей водой. Игниса потянули за руки, раздели, затем поставили в корыто и тщательно омыли все тело. Перед принцем мелькали слуги, служанки, ему казалось, что несколько раз он видел напряженное, со стиснутыми губами лицо Катты, потом лицо матери, но все это словно происходило не с ним. Его коротко постригли, потом побрили, удалили все волосы на теле, включая брови, и даже опалили ресницы, бросив перед лицом на жаровню какой-то горючий порошок, снова вымыли, подстригли ногти и, наконец, натянули на него чистую рубаху и оставили одного.
– Если это не везение, тогда я не знаю, что такое везение, – пробормотал Игнис.
И почти сразу заскрипела дверь, и в комнате снова появилась мать. Она подошла к постели, присела напротив сына, положила руки ему на колени.
– Я в порядке, – ответил он на незаданный вопрос и не узнал собственного голоса.
– Как бы ни было плохо, ты должен быть готов, что будет еще хуже, – произнесла она негромко и добавила: – Стократ хуже. Хотя это уже не по твоей вине.
Он промолчал, рассматривая слезы, которые вот-вот должны были упасть из раскосых глаз лаэтки с примесью дакитской и этлской крови. Но не падали, таились где-то вокруг зрачков, едва давали о себе знать.
– Отец нанял Алиуса, – продолжила мать. – Не знаю, о чем они говорили с ним, но он нанял его. Выходит, что я не ошиблась. Я искала мага, а нашла того, кто будет рядом с тобой. Какое-то время. Все начинается с самого начала. Сегодня будет трудный день, а ночью мы уйдем из города. Даже поздним вечером.
– Литус? – с трудом вымолвил Игнис.
– Отбыл в Эбаббар, – кивнула Фискелла. – Здесь остался племянник короля Эбаббара, но он тоже не будет мстить. Я была у него и говорила вместе с Литусом. Все улажено. Сигнум удовлетворился… нашим позором. Хотя, скорее всего, остался равнодушен к этой истории. Литус выразил тебе сочувствие и пожелание здоровья. Выражение почтения и наши сожаления королю Эбаббара отправлены.
– Я… совершил что-то ужасное… – сказал Игнис.
– Все позади, – сглотнула Фискелла. – Это наваждение. Ты упал. Теперь нужно подняться. Ты принц Лаписа. Не забывай об этом. Но теперь мы начнем все сначала. Сейчас ты пойдешь на турнир. Посмотришь состязания в магическом умении. Потом турнир по фехтованию. Не забывай, что твоя сумасшедшая сестричка решила повторить давний поступок своей сумасбродной мамаши. И не говори мне, что ты не догадывался.
– А отец знает? – спросил Игнис.
– У меня нет от него секретов, – улыбнулась Фискелла. – Твой отец очень достойный человек, иначе я бы не стала его женой. К сожалению, этого же нельзя сказать о Рубидусе Фортитере, но есть иголки, о которые обязательно нужно уколоться.
– Я тоже укололся? – спросил Игнис.
– Ты свалился в пропасть, – ответила Фискелла. – Разбился, но, к счастью, не умер, и даже не слишком сильно покалечился. Сейчас придет Тела, поможет тебе собраться. Ты пойдешь на турнир как простой стражник. Будешь сидеть на общей трибуне. Сидеть, смотреть и слушать. Об этом будет знать только сама Тела, Пустула, я, твой отец и те, кто пойдет с тобой.
– Пустула? – нашел в себе силы удивиться Игнис.
– Да, – устало кивнула Фискелла. – Тебе придется еще многому удивляться.
– Кто пойдет со мной? – спросил Игнис.
– Увидишь, – улыбнулась Фискелла. – Но мне кажется, что с ними ты будешь в безопасности. И вот еще что. Нам всем грозит беда. Не из-за твоего поступка, он лишь приблизил ее. Помни об этом.