– Ройс, будь другом, поменяйся местами с Фелоной. Пожалуйста. – Отработанный умоляющий взгляд и парень без споров вскочил, помог Фелоне пересесть, придержав стул, передвинул свои тарелки.
– Котик, – восхищенно протянула Фелона, разглядывая Мелиссу. – А можешь еще так же изобразить? Хочу научиться!
Фелона честно попыталась скопировать умоляющий взгляд Мелиссы, но получилось у нее скорее требовательно, чем просяще.
– Ха-ха, – прыснула Мелисса. – «Если немедленно не дашь то, что я хочу, пожалеешь», – прокоментировала она выражение на лице подруги.
Парни сделали вид, что ничего не заметили, и уткнулись в тарелки. По опыту известно, что в такие беседы девушек лучше не лезть, влетит от обеих. Но профессор смеялся радостно и самозабвенно.
– Эх, молодежь! – воскликнул он, когда немного успокоился. – Знаете, я ведь в лицей пошел работать, как раз чтобы наблюдать такое вот бесхитростное поведение еще беззаботных детей. Общаясь с детьми, я сам словно заряжаюсь их энергией молодости.
– Ага, сила юности с нами! – воскликнула Фелона, вскидывая руку со сжатым кулаком.
Профессор снова рассмеялся.
– Точно. Как верно подмечено.
– Ну… это не мои слова, это цитата. У меня дома так один приятель любил кричать. Впрочем, кажется, он тоже кого-то цитировал.
– Забавно. Ройс, как тебе не стыдно? Поухаживай за дамой. Видишь же, у нее еще тарелка пустая. Фелона, не стесняйся, бери все, что тебе нравится.
Обед или ужин, непонятно, что сейчас было, с точки зрения профессора, прошел непринужденно и весело. Даже Ройс отложил бесконечные придирки к Фелоне и не стал комментировать, когда она в своей манере принялась рассуждать о моде и одеждах, рассказывая, какая мода, по ее мнению, будет лет через десять.
– Чувствуется знающий человек, – заметил профессор после ее десятиминутной речи. – А вы, молодой человек, – обратился он к Ройсу, – напрасно морщитесь. «Сила в многообразии». Слышали такое выражение? А Фелона, сразу видно, разбирается в вопросе. Вам, может, и не нравится эта тема, но очень может быть, что сейчас перед нами сидит будущий великий модельер, который и станет формировать моду через десять лет.
Фелона едва заметно поморщилась, что опять-таки заметила только Мелисса, специально наблюдавшая за ней. Похоже, такая карьера Призванную не вдохновляла.
– Я очень много переняла у госпожи Клонье, – скромно призналась она. – Мне не хотелось бы составлять ей конкуренцию.
Ройс на такое признание фыркнул, а вот Торену оно неожиданно понравилось. Вот только Ройс не дал времени продолжить разговор на эту тему.
– Профессор, скажите, а зачем вы пригласили нас сегодня?
– Эх, какие же вы нетерпеливые, – вздохнул Кардегайл, глянул на часы в углу, сделанные в виде крепостной башни, встал. – Давайте пройдем в другую комнату. Не стоит серьезные разговоры вести в царстве еды – это плохо сказывается на пищеварении.
Когда все разместились в креслах на закрытой веранде с другой стороны дома, профессор задумчиво потер переносицу и глянул на ребят, сидевших напротив.
– Скажите, вы действительно думаете, что девушек убил Рекор?
Такой вопрос удивил всех, даже Фелону.
– Мы же нашли их вещи у директора? – возразил Торен.
– Подбросили. Вы что, серьезно думаете, что в кабинет директора никто не заходит, кроме него? Да вы сами тому пример. Кто угодно мог пробраться туда и подложить опасные улики. Я еще и потому не стал поднимать шум, что сомневался в его виновности, даже заметив эти вещи.
– Но почему?
– Торен, вот скажи, ты бы стал хранить у себя в кабинете вещи убитых девушек, причем там, где их сможет увидеть любой посетитель?
– Я не собираюсь никого убивать.
Профессор отмахнулся.
– Я же не об этом. Вот представь себя на месте Рекора Тинефса. Ты убил, зачем-то забрал вещи жертв и положил у себя в кабинете… в качестве трофеев.
– С такой стороны я не задумывался, – растерялся Торен. – А вы сказали об этом моему отцу?
Профессор развел руками.
– Да как-то не удалось. Он все с мэром, господином Томсоном, ходит. Наш председатель, кажется, решил принять личное участие в поимке преступника. А он бы меня слушать не стал, для него ведь все просто: есть преступник, его надо поймать, довести до всех жителей Торея, что убийца пойман под его непосредственным руководством. Если я начну сомневаться в этой версии, боюсь, я стану чуть ли не личным врагом мэра, для которого уже все очевидно. А поговорить с твоим отцом наедине у меня не было возможности. Потому я решил поделиться сомнениями с вами, запустившими весь этот процесс, а уж ты, Торен, доведешь мои сомнения до отца. Я ведь не так уж и много прошу, правда?
– А почему вы решили рассказать о своих сомнениях? – поинтересовалась Мелисса. – Вы же не любите директора? Вы часто с ним ругались.
– Любите – не любите. Я уже вышел из того возраста, когда мои поступки определялись чувствами. Директор, конечно, не очень хороший человек, но в убийстве, на мой взгляд, не виновен.
– Профессор, а вы не пробовали сделать себе нормальную прическу? Ваши вьющиеся темные волосы позволяют такое… Вы бы стали таким загадочным, если их еще немного завить и отрастить. Представляете, локоны, спадающие с плеч, мантия… настоящий профессор магии.
– Простите? – растерялся Кардегайл, непонимающе глядя на разглядывающую его Фелону.
– Я говорю, что вам надо волосы отрастить подлиннее. Хотя бы как у директора. Вот его прическу ни с какой не спутаешь.
– Фелона, замолчи, – простонал Ройс. – Ты хоть понимаешь, о чем мы сейчас говорили?
– Конечно, – возмутилась девушка. – О директоре. Я потому и сравнила профессора и директора. Посмотрите, они одного роста, но какая разница в одежде! Директор всегда ходит в дорогих нарядах, его прическа идеальна, волосы ровно такой длины, какой нужно. А вот профессор совсем не следит за собой.
– Хм… конечно, верно, но у меня очень много других дел, кроме того, чтобы следить за своими нарядами, – улыбнулся Кардегайл. – Но я воспользуюсь твоими советами позже, если ты не против. Поможешь мне?
– Конечно! – обрадовалась Фелона, повернулась к Ройсу и гордо вскинула голову.
Ройс устало прикрыл лицо рукой.
– Профессор, возвращаясь к разговору…
– Конечно, Ройс.
– У вас есть еще какие-нибудь доказательства невиновности Рекора?
– Только то, что он не дурак, как я уже говорил. Он никогда не стал бы хранить у себя вещи убитых девушек.
– Я думаю, мой отец тоже это понимает, – согласился Торен. – Но считаю, что все эти вопросы он хочет задать непосредственно господину Тинефсу когда его поймает.
– О… об этом я не подумал, – расстроился профессор. – Наверное, я не по делу влез со своими советами.