Нед слышал о таком ещё в деревне. Только не мог понять – чего это знакомить, когда они прожили рядом всю свою жизнь. Впрочем – в городе же по другому, тут, небось, люди не знают имён тех, кто живёт на соседней улице. Верится с трудом, конечно, но всякое может быть. И вот – приводит она Неда домой, и говорит: "Это мой любимый, я хочу за него замуж!" А отец – он обязательно такой высокий, седой – как полковник Хеверад, наподобие – важно говорит: "Мать, дочка привела будущего мужа! Хороший парень! Он мне нравится!" Мать: "Ой, как я рада! Проходите, пожалуйста! Мы как раз собирались ужинать (или обедать – разницы никакой)"
И вот, проходит Нед в комнату, большую такую – гостиную. А тааам…на столе – суп с куриными потрошками…каша с мясом…фрукты засахаренные (пробовал один раз на праздник, пьяненькая баба угостила), копчёности всякие. Ракушки – много ракушек с острой травкой. И Нед ест, ест, ест! Пока живот не начинает раздуваться от съеденного!
Живот Неда дико забурчал, бурно реагируя на гастрономически-любовные мечты, и парень невольно засмеялся – о чём бы не начал мечтать, всегда все его мечты сходят на обед или ужин! Просто – проклятие какое-то! Пообедать-то не успел, а жировой прослойки никакой. Как терпеть? Может хоть какой-нибудь ужин арестанту принесут? Не будут же они его судить голодного? А почему не будут? Очень даже будут. Чтобы неповадно было поганить в столовой!
Да, со столовой промахнулся, конечно. Почему-то посчитал, что имеет право врезать лейтенанту. Конвоиры всё разъяснили ему в доступной форме: да, он офицер. Но если его оскорбили, он должен подать рапорт по инстанции командиру того подразделения, в котором служит. Тот рассмотрит жалобу и передаст рапорт дальше. Или же накажет обидчика своими силами – если прегрешение мелкое. Крупные прегрешения рассматривает сам командир Корпуса. Он – главный судья. Но и он подчиняется кодексу офицерской чести. И если сочтёт нужным – назначит суд офицерской чести, где и рассмотрят вину нарушителя. Вот так и следовало сделать, а не кидаться с кулаками на вышестоящего офицера. Если бы он бросился на сержанта – такого шума не было бы. Подрались два сержанта, и всё. Кстати сказать – дуэли запрещены приказом полковника Хеверада, как, впрочем и драки. Но с сержантом дело ограничилось бы денежным вычетом, это максимум что получил бы Нед. Но теперь…теперь всё было довольно плохо.
Мысли Неда прервал грохот за дверь, и знакомый бас заревел:
– Вы что, болваны, не видите печати и подписи полковника?! Скоты! Да я вас самих упеку за невыполнение приказа командования! Открыть, немедленно! Идиоты! Много власти забрали со своим Шентелем! На шею сели, дармоеды! Ну, ссуки, в первый ряд копейщиков бы вас, чтобы вам в атаке кишки выпустили, ослоголовые!
Голос Жересара был таким мощным, что пробивал даже сквозь дубовые двери, окованные железом, и казалось, что лекарь стоит где-то рядом, в камере.
Загромыхал засов, и в темницу ввалился красный, встрёпанный лекарь. Он оглянулся на охранника, шагнул назад и с такой силой дёрнул дверь, что она чуть не прищемила голову любопытного безопасника. Тот едва успел отпрянуть назад, иначе вместо головы мог получиться блин:
– Пошёл вон, сучонок! – крикнул в дверь Жересар, и довольно ухнув, с удовлетворением заметил – хорошо тут у тебя! Прохладно! Пивка бы ещё, и залечь поспать часа на три. Как в погребе холодно! А на улице жарища! Так что во всяком положении есть свои преимущества. По крайней мере, так надо думать, чтобы не расстраиваться. Правда, сынок? Ну и чего ты натворил? Зачем ты этому козлу в морду дал? За дело небось?
– За дело – улыбнувшись, кивнул Нед – я в столовую пришёл, он там сидел. Увидел меня, стал говорить гадости про меня и полковника. Я подошёл и потребовал, чтобы он извинился. Тогда он повторил свои мерзости. Я и ударил. Вернее не ударил, а всего лишь дал пощёчину. Я не думал, что он такой хилый и слетит на пол. Прямо-таки – как бумажный…а ведь такой здоровила. Ну и тут этот самый безопасник появился. Меня закрутили и увели. Лейтенант сразу стал врать, что…
– Знаю, знаю что он начал врать! – нетерпеливо перебил лекарь – мне это неинтересно. Мне интересно то, что он говорил про полковника! Хеверад настоящий вояка, но обиды не прощает, как какой-нибудь придворный интриган. Так что… Понимаешь какая штука…ты случайно попал в центр интриги…не знаю, можно ли тебе рассказать…в общем – только для тебя, и никому! Не болтай! Идёт борьба за должность командира корпуса. Шентель давно метит на это место, копает под полковника. Но у того всё схвачено в министерстве (подробности тебе не нужны). В общем – никак у него не получается. А тут – ты, с преступлением, за которое солдата порют насмерть. А могут запороть и офицера, но скорее всего – разжалуют и поставят на самое опасное место – в копейщики, в первый ряд. На погибель. То есть туда, откуда ты благополучно ушёл. Более того – полковник хотел отправить тебя в офицерскую школу. А с воинскими преступлениями в офицерскую школу тебя не возьмут – безродного, не имеющего денег. То есть карьеру тебе сломают точно. И это если ты выживешь за пять лет службы в первом ряду. О чём я начал-то…о полковнике. Так вот. Полковника скинуть им не удастся, но ему придётся сильно постараться, чтобы удержаться на месте. И ещё – капля камень точит, и следующий раз он может уже не устоять. Понял? Ни черта ничего не понял. Дитя ты, дитя. По телу взрослее всякого взрослого, а в интригах – дитя малое. Но может оно и к лучшему? Зачем тебе эта грязь… Теперь рассказывай – что там болтал этот козлёнок.
Нед в нескольких слова изложил речь лейтенанта, лекарь замер, напряжённо раздумывая, потом выдохнул:
– Это тянет на преступление. Если мы докажем, что тот так и сделал – у нас есть шанс отбиться от обвинения и дать пендаля Шентелю. Унизить его так, что он долго не поднимется, а может – не поднимется никогда. Заслер ведь его протеже, он к себе под крыло его взял, в Безопасность. Давай-ка подумаем – свидетели были?
– Были – кивнул головой Нед
– КАК БЫЛИ? – вскочил с места лекарь – откуда?! Заслер утверждает, что не было. И Шентель тоже – мол, когда пришёл, никого не было кроме тебя и Заслера! Ну и поваров на раздаче, но они не в счёт. Хотя…их тоже надо бы допросить. Так кто там был?
– Заслер сидел за столом с лейтенантом из его роты, как я понял, а не так далеко был сержант из арбалетчиков – не помню его имени – худой такой, лицо как топор (Дерт! – прокомментировал лекарь). Заслер так громко говорил, что они должны были слышать. Вы знаете, такое впечатление было, что он нарочно меня провоцировал. И этот самый Шентель появился будто игрушечный демон из коробочки – видели такую игрушку? Открываешь – щёлк! А он и выскакивает. Я тогда не подумал об этом, а после и пришло в голову! (Соврал! Он тут же после происшедшего обнаружил, что всё было подстроено, и второй лейтенант тоже был в курсе. Всё заранее продумано. Они его ждали. Знали, что он придёт. А если бы не пришёл – тот же вариант, только где-нибудь в другом месте. И всё направлено на полковника. Это он тоже знал. Только как сказать лекарю? Впрочем – теперь неважно – тот и так всё раскусил)
– А как думаешь – Дерт был в курсе дел? – напряжённо спросил лекарь