И потянулись похожие друг на друга больничные дни: генеральша приезжала три раза в день с кастрюльками и банками и кормила их, особенно Никитина, приговаривая:
– Кушай, сыночек! Кушай!
Сначала Костя ежедневно привозил Марину с дочкой, а потом они уже и сами стали приезжать. Гуров в таких случаях выходил в парк, чтобы не мешать, а потом, когда Володе разрешили ходить, уходили уже они. Рана Гурова зажила, и его выписали, а вот по поводу Никитина доктор решительно заявил, что тому еще лечиться и лечиться, а потом еще и в санатории местном долечиваться, и Лев, понимая, откуда вдруг взялось такое врачебное рвение, даже не усмехнулся.
Из гостиницы, где они с Володей толком и не жили, ему привезли нормальную одежду, и он первым делом, узнав, что Самойлов еще в городе, отправился к нему. Тот воспринял его визит, как дело совершенно обыденное, и пригласил в комнату, которая являлась классическим образцом жилища человека, не подверженного никаким страстям или привычкам – полнейший аскетизм, ничего лишнего, впрочем, Самойлов-то и дома бывал очень редко.
– Валерий Леонидович, я бы хотел извиниться перед вами за то, что во время нашей прошлой встречи вел себя неподобающим образом – нервы! – начал Гуров.
– И я вас очень хорошо понимаю. Сильному человеку, который всю жизнь рассчитывал только на себя и сам находил выход из любой ситуации, бывает трудно принять помощь от другого, потому что это как бы доказывает его слабость, – спокойно заметил Самойлов. – Хочу вас уверить, что это не так, и вы держались очень достойно.
– Я также хотел бы поблагодарить вас – вы нас очень выручили, – продолжал Лев.
– Ну, здесь вообще говорить не о чем – это нормальный поступок мужчины, – парировал тот.
– А где Евгений? Я хотел бы извиниться еще и перед ним за необоснованный арест, который произвел мой подчиненный.
– Перед ним уже извинился генерал Сафронов, но я передам Женьке ваши слова, когда его увижу, – пообещал Валерий Леонидович.
– Он уехал?
– Да, и уже давно. Мы посовещались и решили, что, пока не улягутся страсти в городе, ему лучше держаться подальше от Чернореченска.
– И куда же он отправился?
– Не знаю. Я вырастил птенца, поставил на крыло, и теперь он – вольная птица. Пусть летит куда хочет, он нигде не пропадет.
– Мне кажется, что я знаю, где он, – как бы между прочим, заметил Гуров.
– Значит, вы знаете больше, чем я, – невозмутимо пожал плечами Самойлов.
– Да нет! Больше, чем вы, я знать не могу. Только Евгений сейчас со своими родителями, – сказал Лев, но, если он ожидал хоть какой-то реакции на свои слова, то ошибся.
– Нет, у Евгения никогда не было склонности к суициду, – ответил Самойлов, и на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Я не это имел в виду, а то, что Владислав и Нина живы. И я вам это сейчас докажу!
– Слушаю вас, – невозмутимо предложил хозяин дома.
– Я не буду пускаться в ненужные подробности, скажу только, что свою долю награбленного – давайте уж называть вещи своими именами – Фартовый держал у вас. В квартире, в гараже, на даче – неважно, чтобы в случае его гибели Нина и Женя ни в чем не нуждались, вам он верил, как себе, и не ошибся. Таким образом, когда избитого и искалеченного Влада привезли в больницу, вам не составило труда заплатить врачам и поменять его местами с другим избитым человеком, который к тому времени, может быть, уже действительно умер или умирал, и этого человека похоронили под именем Влада. А кто что будет проверять, если время было лихое, и я очень хорошо помню, что творилось на улицах и в каком виде людей привозили в больницы. А те четверо, которые действительно были заинтересованы в судьбе Влада, ничего не могли сделать – не до того им было. Где Влад долечивался, не знаю, может быть, в этой же больнице под именем уже умершего человека. Два месяца вполне достаточный срок, чтобы Владу поправиться, а вам – подготовить побег их троих – Влада, Нины и Жени. И вот наступил день Х. Багров сказал, что сразу после работы уезжает в командировку, то есть несколько дней его дома не будет. Вы пришли в гости к своей сестре с невысокой худенькой чернявой девушкой. Ключевое слово – «чернявой». А потом отвели Женю к соседу и сказали, что вечером заберете его с собой в поле, то есть в экспедицию. Тем временем ваша сестра переоделась в ту одежду, в которой пришла ваша девушка, надела черный парик, а это был именно парик, вышла и ждала вас возле машины. В квартире Багровых осталась ваша девушка, которая на самом деле была светленькой, как и ваша сестра. Вы отвезли Нину в определенное место к Владу, и теперь вам оставалось только забрать Евгения. Но произошла роковая случайность, которая поставила под удар все задуманное. Нина попросила Родиона Кузьмича взять к себе Женю именно для того, чтобы он не мешал ей гладить, так что вашей девушке нужно было придерживаться сценария, и она начала снимать белье с веревок. И тут подготовленная Багровым ловушка захлопнулась – я думаю, что не только ножка у табурета была сломана, но и веревка перетерта, – но попал в нее совсем другой человек. Несчастная девушка в одежде вашей сестры упала с девятого этажа головой вниз. Как сказал Родион Кузьмич, от лица ничего не осталось, так что опознать ее было невозможно. Ее увезли, а вечером за Женей приехали вы, причем сначала именно за ним, чтобы, предположим, посадить его в машину, а потом подняться наверх и спуститься вниз уже с заранее собранным рюкзачком и вашей девушкой, одетой в любимое платье Нины. Ключевые слова: рюкзачок и любимое платье! Скажите, какая мать отпустит своего семилетнего ребенка надолго в экспедицию, да и просто на природу, пусть даже со своим горячо любимым братом? Отвечаю: никакая! Тем более Нина, которая без памяти любила своего сына! Потому что это ребенок! А природа – есть природа, там гадюки, волчья ягода и прочая гадость, где он мог куда-нибудь свалиться, утонуть, сломать себе руку или ногу, потому что вы, занятый работой, не могли бы за ним должным образом следить! А теперь по поводу платья. Ну, и кто бы стал сомневаться, что рядом с вами, в ее любимом платье, не ваша сестра Нина? Потом бы вы ее где-нибудь высадили, и она бы исчезла, может быть, даже уехала из города. И тут вы узнали о гибели вашей девушки, которую приняли за Нину. Казалось бы, вот он оптимальный выход из положения! Нина якобы погибла, и искать ее никто никогда не будет. Эмоции мы в расчет не берем! Но как быть с Женей! Как он мог не присутствовать на похоронах своей матери? В какое поле могли вы его увезти вечером в день гибели его матери? А время-то, наверное, поджимало? Люди заряжены, все подготовлено! А тут такой форс-мажор! Что вам оставалось делать? Только оставить Женю на попечение совершенно чужих людей, заметим, не родных бабушки с дедушкой, а соседей! А это значит, что вас в эти дни с родителями не было. Организацией похорон занимался Багров, так где же были вы? А вы увозили или как-то иначе отправляли Влада и Нину вдвоем! Я представляю себе, каких усилий вам стоило уговорить ее уехать, оставив сына здесь! Но выхода не было! И они уехали, причем за границу. Влад рассказал вам, где лежат украденные восемь миллионов долларов, так что часть денег они взяли с собой на первое время, а вот остальные вы им потом, наверное, частями переправляли – вы же часто работаете за границей, а в оборудовании геолога можно черта с рогами спрятать. А вот с Женей было сложнее – взять с собой мальчика за границу, чтобы он там якобы погиб, а на самом деле присоединился к своим родителям, вам бы никто не разрешил. Вот так Женя и остался здесь. Но! О том, что его родители живы, он со временем узнал и не раз встречался с ними, потому что с самой молодости, получив загранпаспорт, постоянно выезжал за границу. Почему он там не остался, не хочу гадать. А сейчас, став взрослым, он делит свой отпуск на четыре части и чартером из соседней области вылетает на неделю в Германию, а оттуда, имея шенгенскую визу, можно попасть куда угодно. А самое главное, вы, с вашим характером и навыками, не отомстили убийцам Влада и Нины, что обязательно сделали бы, если бы они действительно погибли. Да, вы все организовали бы так, чтобы на вас даже тень подозрения не пала бы! И вот, когда я понял, что Влад и Нина живы, стало ясно, что Евгений непричастен к взрыву на стройке! Ему не за что было мстить!