– Станислав Васильевич! А вы учеников брать не планируете? Я согласен на побегушках, на подхвате в свободное время у вас работать, потому что такому ведь нигде больше не научишься.
– А что? – усмехнулся Стас. – Интересная мысль! Стоит ее обдумать!
Высадив Володю, он первым делом полез в карман и вытащил пачку «Беломора», где в мундштуке одной из папирос нашел записку: «20.00. Тверской бульвар. Вторая скамья по правой стороне от Пушкинской площади». Посмотрев на часы, Крячко увидел, что у него еще есть время, и поехал к Гурову, размышляя по дороге, как бы отдать на экспертизу все то, что он получил от Анны Григорьевны, и самим при этом не засветиться. Решив, что пусть об этом у начальства, то есть у Орлова, голова болит, он переключился на тему, волновавшую его сейчас больше всего: а не ошибся ли Андрей, составляя список? Ведь из этих шести человек, по большому счету, не подходил никто.
А Гуров тем временем уже который час сидел за компьютером, просматривая то, что нашел для него Ежик. Утром, как они с Крячко и Орловым и договаривались, Лев Иванович поехал к парню, чтобы, сев рядом, смотреть, что тот нароет. Но после довольно продолжительных звонков в дверь ему открыл сам Ежик, который спросонья не соображал даже, на каком свете находится. Увидев Гурова, он сонно покивал ему головой и скрылся в своей комнате, а когда появился, в руках у него был диск.
– Вы же сказали, что вчера, вот я и решил, что завтра, – невнятно пробормотал он. – Здесь вообще все-все, что было, – я же не знаю, что вам точно надо.
– Ты всю ночь работал? – догадался Гуров, и парень кивнул. – Ну, спасибо тебе большое, иди досыпать! – Ежик ему снова покивал и повернулся, чтобы уйти. – Да ты хоть дверь за мной закрой! – остановил его Лев Иванович.
Выйдя, он стоял под дверью до тех пор, пока не щелкнули замки, но и потом еще потолкал ее, чтобы убедиться, что заперта, и только после этого поехал домой.
Он работал за компьютером и поражался тому, сколько же всего сумел найти Ежик, который влез во все возможные базы данных, и думал, как он потом будет отмазывать парня, если его самодеятельность вылезет наружу. Но это вряд ли! Обычно Ежик следов не оставлял. Но чем больше Гуров смотрел, тем больше понимал, что без информации Стаса это будет пустой тратой времени – никто ведь не будет писать в Интернете, что ищет покупателя на секретную информацию или продает ее. По всем возможным милицейским базам никто из фигурантов не проходил даже как свидетель. Их паспортные данные, сведения о недвижимости и средствах транспорта Льву Ивановичу ни о чем не говорили, потому что никто из них не шиковал в открытую, а если что и имел, то оформленным на родственников. Во всяком случае, в голом виде никто из них нигде не засветился и собственных сайтов не имел. Официальный же сайт «Боникса», пропущенный соответствующими службами через частое сито, был довольно скуп и носил исключительно информационный характер, если не считать нескольких фотографий общего плана и Старкова, который, несмотря на благообразную внешность, не вызывал у него никаких симпатий, но это, видимо, было чувством исключительно субъективным. А может, это объяснялось тем, что уж очень часто раньше генеральный по заграницам шастал, явно манкируя своими прямыми должностными обязанностями – сам-то Гуров бывал за рубежом считанные разы, да и те большей частью по работе. А вот перечень научных трудов Старкова впечатлял. И когда же он сумел все это написать, если больше отдыхал, чем работал?
Убедившись, что без Стаса ему не справиться, Гуров отправился на кухню, чтобы что-то приготовить, подумав при этом, что так недолго и в кухарку превратиться. А еще он тихонько бесился оттого, что еще никогда, ни в одном деле от него не зависело так мало, потому что основную часть работы взвалил на себя Крячко. В какой-то степени это было справедливо, если учитывать пламенное выступление Стаса в кабинете Орлова, но на душе все равно кошки скребли. И, чистя картошку, Лев Иванович утешал себя тем, что и его аналитические способности еще на что-нибудь да сгодятся. Приехавший Орлов своим хмурым видом бодрости духа Гурову не прибавил и, посидев немного перед телевизором, тоже пришел на кухню, чтобы чем-нибудь помочь. Тайком от Петра посматривая на часы – где же этот чертов Стас болтается? – Лев Иванович начинал потихоньку закипать, когда раздался звонок в дверь.
– Жрать хочу! – с порога заорал Крячко. – И имею на это право! – При этом сунул в руки Орлова пачку бумаги и добавил: – Это образцы продуктов из кабинета Васильева, и их нужно отдать на экспертизу.
– Понял! Сделаю! – пообещал Петр.
– Пока все не расскажешь, ни крошки не получишь! – твердо заявил Гуров.
– Тогда сдохну с голоду, потому что информации уйма, а в восемь у меня встреча с женщиной совершенно необыкновенной, – пригрозил Стас, снимая с себя аппаратуру, и добавил: – Вот, полюбуйтесь на фигурантов.
– Вот и отпускай его куда-нибудь! – хмыкнул Орлов. – Уже романчик закрутил!
– Маленького завсегда обидеть можно, – начал хныкать Крячко, и Гуров, сунув ему для начала бутерброд и чашку чая, потребовал подробностей.
Хоть и с набитым ртом, но Стас очень толково и по существу, не отвлекаясь на ненужные сейчас подробности, рассказал друзьям о том, что успел узнать, не забыв, однако, упомянуть о наблюдательности Никитина и его стремлении попасть к ним в ученики.
– А что, ребята, пора уже вам свой опыт молодым передавать, заметил Орлов.
– Вот только сейчас нам это и обсуждать! – хмыкнул Гуров. – Самое то время мы для этого выбрали!
– Ладно! Не кипятись! – попросил его Петр и начал размышлять вслух: – Вот вам и ответ, почему Васильев сам за расследование взялся. Да ему, имея в помощниках двух кадровых разведчиков, которые ситуацию изнутри знают, и не было никакой необходимости кого-то со стороны привлекать.
– Но они все равно два месяца провозились, чтобы на предателя выйти, – напомнил ему Гуров. – А это говорит о том, что это такой человек, на которого и подумать-то невозможно.
– Да они там все шестеро такие, – пожал плечами Стас.
– А просмотрю-ка я все, что мне Ежик нашел, в свете новой информации, – сказал Гуров и добавил: – Ох, как мне Старков не нравится!
– А уж мне как! – воскликнул Крячко. – Я же лично имел возможность его не только лицезреть, но и беседовать с ним. Какая же это гнида!
– Согласен! Та еще мразь! Но! – сказал Петр, чтобы привлечь их внимание. – Зачем ему это? Он живет как хочет и делает что хочет! Ему денег не хватает?
– Да на нем такие часы, что мне на них за свою жизнь было не заработать, даже если бы я не ел, не пил и жил под мостом, – раздраженно хмыкнул Крячко.
– Вот именно! Он комплекс доит так, что тот, бедненький, аж пищит! – продолжил Орлов. – Он и сам везде ездит, и любовниц за собой таскает! Чего ему не хватает? Ради чего так рисковать? Тем более Стас сказал, что он трус, а я его мнению о людях всегда верю.
– Причем трус расчетливый, – добавил Крячко. – Он свою жизнь очень хорошо продумал и выстроил! Никогда нигде не прокололся! Да он на сто ходов все вперед просчитал! Нет ему никакой выгоды предателем становиться! Ему сейчас шестьдесят три. Предположим, его за художества с девочками и нецелевые траты бюджетных средств с работы попрут, так он что, на черный день себе ничего не припас? Да у него, как у хомяка за щекой, припрятано столько, что ему до конца жизни хватит! Правильно Петр сказал, нет ему никакого резона секретами торговать. А ну как вскроется это дело? Он же сдохнет на зоне! А он, напоминаю, трус расчетливый!