– То есть ты считаешь, что нормальный человек будет держать в ящике стола яд? – язвительно уточнил Петр. – Или в сейфе? А в нужный момент скажет другому человеку: «Ты подожди! Я сейчас отраву достану, в воду тебе подмешаю и выпить дам!» Так, что ли?
– А если он держал ее под рукой именно для себя? Чтобы, если до горячего дойдет, хлопнуть, и все! – не менее язвительно возразил Гуров. – Чтобы не проходить через тюрьму? Чтобы потом на зоне не сдохнуть? Чтобы ненавидящие взгляды близких не видеть, которые его стыдиться будут? Как тебе такой расклад?
– А что? – встрепенулся Орлов. – В этом есть рациональное зерно! Но почему же тогда он отравил Васильева, а не себя?
– А может, потому, что к нему не фээсбэшники с наручниками пришли, а Данилыч с разговором! Потому что понял он, что никуда дальше Васильева эта информация не пойдет!
– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – развел руками Петр. – Что был Данилыч по рукам и ногам повязан, но вот кем и чем? И кто вообще у нас под эту категорию подходит? Ну, те, кто с родственниками?
– Из тех, кто в тот день на работе был, Седых, Тихонов и Старков, – сказал Гуров.
– Насколько я понял, Старкову на дочь плевать с высокой колокольни, – принялся рассуждать Орлов. – И она его и так, наверное, ненавидит, раз после смерти деда из «Боникса» ушла и с ним работать не захотела. Так что он отпадает. Седых? Может, он только для вида такой принципиальный, а на самом деле – совсем наоборот.
– А что? Возможно, – задумался Лев Иванович и сел за компьютер. – Но, судя по данным, которые Ежик собрал, у его сына что с деньгами, что со всем прочим полный порядок.
– А денег много никогда не бывает, – резонно заметил Петр. – Вдруг сынок задумал производство расширить или еще во что-нибудь вложиться? Вот папочка и решил в его бизнес свою лепту внести.
– А третьим у нас Тихонов, – сказал Лев Иванович. – Мужик не бедствует, но и не шикует. Имеет дачу, «жигуленок» и в долевой собственности трехкомнатную квартиру, причем не очень большую, где, кроме него, проживают его супруга, дочь и внучка.
– Вот и потребовались ему деньги, чтобы дочку или внучку собственной жилплощадью обеспечить. Или на свадьбу, например? А может, решил все-таки выйти на пенсию и собирается дачу перестраивать? – сыпал предположениями Орлов.
– Ты сам-то в это веришь? – укоризненно спросил Гуров. – Да ты на его лицо посмотри!
– Не хочу я в такое верить, но ведь не остается же больше никого! Только он или Седых! – почти крикнул Орлов и, приложив руку к животу, пожаловался: – А есть-то как хочется!
– Терпи! Вот вернется Стас, сядем и все вместе поедим! – твердо заявил Лев Иванович.
– Ладно! Пойду хоть воды попью, – скорбным голосом сказал Петр и направился в кухню, но вдруг резко повернулся и спросил: – А почему мы, такие мудрые и многоопытные, решили, что его отравили именно на комплексе? Его же не было целый час! А за это время он вполне мог выйти с территории, дойти до какого-нибудь кафе или чего-то подобного, где и встретился с для разговора с предателем!
– Черт! Тогда же это все объясняет! – заорал Гуров, но продолжил уже не столь эмоционально и громогласно: – Вот тебе и вся разгадка! В то время, когда он ходил после обеда по территории, он вполне мог договориться с человеком о встрече за пределами комплекса. А тот, понимая, что зам по безопасности с ним совсем не о погоде поговорить хочет, подготовился к рандеву! И время, и возможность у него для этого были! Там-то он как-то и умудрился Васильева травануть! Все логично!
– Но это только в том случае, если Васильев с территории выходил, – напомнил ему Орлов. – А если нет? Тогда у нас остаются только эти трое, а точнее, двое!
– Как же ты мне смачно в душу плюнул! – вздохнул Лев Иванович. – А ведь все так хорошо сходилось! Ну, ничего! Сейчас придет Стас, и мы точно выясним, выходил Васильев с территории или нет.
– Но сначала поедим! – не предвещавшим ничего хорошего в случае отказа голосом предупредил Петр.
Приехавший через некоторое время Стас хотел было прямо с порога начать рассказывать – и новости, и эмоции переполняли его, но Орлов не дал ему и слова сказать, а сразу потащил на кухню.
– Вот поедим, а потом уже поговорим, – решительно заявил он.
– Да я уже поел, – ответил Крячко, не подозревая о том, какие страсти бушевали тут до его прихода.
Да, за годы своей службы Стас прошел через многое, но еще никогда он не был так близок к смерти. Мгновенно изменившийся в лице Петр тут же выпустил его руку и процедил сквозь зубы:
– Сгинь с глаз моих!
– Ты лучше действительно сгинь, а то я за него не ручаюсь, – посоветовал Стасу Гуров и тихонько спросил: – Васильев точно оставался на территории в течение того часа, когда после окончания рабочего дня куда-то из кабинета уходил?
– Я так понял, что да, – ответил Крячко и невольно воскликнул: – Черт! Как же я сам не додумался! Его же действительно могли травануть не на комплексе!
– Так все-таки это ты так понял или так действительно было? – Лев Иванович тоже начинал тихо беситься и, не дожидаясь ответа, почти приказал: – Звони Анне Григорьевне и спроси! А если она не знает, то пусть завтра же выяснит точно!
– А я у нее телефон не взял, – растерянно сказал Стас, потому что под впечатлением от этой необыкновенной женщины действительно как-то забыл спросить ее номер телефона.
– О боги! С кем мне приходится работать! – воздев руки к потолку, возопил Гуров.
Крячко счел за благо быстренько удалиться в гостиную и даже дверь за собой плотно прикрыл, а уже там позвонил Тамаре Петровне и, узнав у нее номер телефона Геннадия Михайловича, тут же его набрал. Ему ответила Анна Григорьевна – уж теперь-то он ее голос уже ни с каким другим никогда в жизни не перепутает.
– Дорогой друг, – начал он. – Тут у меня мысль интересная возникла: а не мог ли ваш шеф заразиться не на территории, а, предположим, в каком-нибудь близлежащем кафе, куда после работы перекусить зашел? А что? Там ведь такой гадостью кормят!
– Нет, он никуда не уходил, – получил он уверенный ответ, но все-таки переспросил:
– Это точно?
– В тот день шел сильный дождь, а он не взял с собой зонт и к тому же вернулся в чистых сухих туфлях, – объяснила она.
– Спасибо большое, – поблагодарил Стас и, отключив телефон, осторожно приоткрыл дверь в кухню и в щелочку сказал: – Он из здания не выходил.
– Черт! – получил он в ответ разъяренный вопль Орлова, и там что-то грохнуло.
Чтобы не нарываться, Крячко достал и положил на столик свернутую газету, а потом вставил флешку в компьютер и стал смотреть, какой же материал собрали Анна Григорьевна с Геннадием Михайловичем. А там было и на что посмотреть, и что почитать. Полное досье на Старкова, на так называемых переводчиц, которых он с собой по заграницам таскал, его водителей и последнюю, проживавшую вместе с ним в его квартире любовницу Ирину Валентиновну Воронину, которая, однако, имела московскую регистрацию. Были там также материалы и по Замятину. Крячко решил начать именно с зама по науке, потому что объем был меньше. Ну, что сказать? Ничего интересного, не говоря уж о подозрительном: школа, институт, неудачная женитьба на девушке, в биографии и последующих связях которой не выявили ничего компрометирующего, НИИ биохимии, как тогда назывался «Боникс», развод и больше ничего. Сейчас же Замятин с матерью и мэнээской жили в стандартной двушке, правда в тихом центре. Он с женой утром уезжали на работу, а потом вдвоем же возвращались, а мать-пенсионерка целыми днями крутилась по хозяйству. По вечерам же Замятин с женой выходили погулять или посидеть на скамейке в парке, но ни с кем не встречались и не разговаривали. И так изо дня в день – тихая, спокойная, даже скучная семейная жизнь.