– Я ни в коей мере не хочу вас обидеть, но сможете ли вы их по достоинству оценить? Ваша жизнь, господин полковник, – мягко выделила она, – полна суеты и беготни, а чтобы получить от них истинное удовольствие, их нужно рассматривать не торопясь, вдумчиво! Вглядываться в каждый фрагмент и размышлять, что же именно творец хотел выразить напрямую, а о чем предпочел умолчать, сохранив в тайне, в надежде на нашу сообразительность.
Иначе говоря, она дала ему понять, что он, конечно, классный оперативник, раз дошел до полковника, но собранные ими материалы – это работа для аналитика. Если образно выразиться, то Крячко – это ноги, а вот есть ли у этих ног голова?
– Да, с культурой у меня не очень, – согласился Стас, все-таки немножко обидевшись. – Но у меня есть очень образованный друг, который и сам во всем разберется, и мне объяснит.
– Ну, тогда я с удовольствием как-нибудь вам покажу, что мы наснимали, – согласилась она. – И, знаете, там ведь не только архитектура. На старости лет бывает очень интересно наблюдать за людьми – они такие забавные.
– Наверное, ваши друзья тоже увлекаются фотографией? Я потому спрашиваю, что чаще всего людей объединяют именно общие увлечения, – сказал Крячко, пододвигая к себе тарелку со вторым, которое ему принесли, а на самом деле хотел выяснить, вдвоем ли они работали или Васильев привлек к работе еще кого-то.
– О да! – подтвердила она. – И снимки у них получались великолепные, что по качеству, что по содержанию. Но увы! Они поменяли квартиру, и связь с ними мы потеряли. Правда, у одних наших общих знакомых хранились сделанные ими фотографии, но после крупной ссоры… Даже представления не имею из-за чего они могли так разругаться! Эти люди в гневе порвали все снимки! Потом, конечно, жалели, все до единого кусочка собрали, пытались склеить, но, знаете, впечатление уже не то, да и труд это каторжный! Так что бросили они это дело, но ничего не выкинули – сами знаете, люди, бывает, хранят годами даже совершенно ненужные им вещи.
Иначе говоря, Васильев привлек к работе не только этих двоих, но и еще кого-то, кто следил за другими подозреваемыми, но Анна Григорьевна не знает, кого именно, а снимки, видимо, смотрела у шефа, который их, наверное, в тот самый вечер и уничтожил.
– И все-таки интересно было бы посмотреть. А насчет того, что работа это каторжная, так люди ею сейчас добровольно занимаются, пазлы складывая, – заметил Крячко. – Мой друг, о котором я вам говорил, большой любитель подобных вещей. Вот и будет чем ему заняться!
– Охота пуще неволи, – согласилась с ним Анна Григорьевна. – Тогда я как-нибудь на днях заеду к этим людям и заберу все, что осталось от некогда великолепных фотографий, а потом позвоню вам. Вот и будет у нас еще один повод встретиться!
– Знаете, не идет у меня из головы Зятек! – признался ей Стас.
– Да-а-а, личность впечатляющая, но, к сожалению, не в хорошем смысле этого слова. Шеф месяца полтора или даже два назад к вдове Хозяина ездил, чтобы о нем поговорить – он же с ней, хоть и немного, но знаком.
Это она так дала ему понять, что Васильев отправился к вдове академика Широкова в самом начале расследования, чтобы максимально сузить круг подозреваемых. «Пожалуй, мне к ней тоже будет нелишним заглянуть, – подумал Стас. – А адрес выяснить – не проблема!»
– Да и дама сердца ему под стать! – продолжала Анна Григорьевна. – Впечатление такое, что в нее энерджайзер вставили!
– Ах, дорогой друг! Как же не вовремя ваш шеф заболел! – вздохнул Стас. – И какая только сволочь могла его заразить? Я человек мирный, но, простите за выражение, морду этой мрази набил бы с превеликим удовольствием! Может, у вас самого какие-нибудь соображения по этому поводу есть? Мне бы только зацепиться за что-нибудь, а там уж я сам до этой твари доберусь!
– А вот в этом, к сожалению, я вам ничем не помогу, – развела руками она.
– Но почему ваш шеф не забил тревогу, когда узнал, что заразный больной на работу ходит? Может быть, он был чем-то повязан по рукам и ногам? – Стас специально употребил именно это выражение, потому что подумал, что и в разговоре с Анной Григорьевной и Геннадием Михайловичем он мог выразиться так же.
– И по первому, и по второму пункту могу ответить одно: мы не знаем, – твердо сказала она.
– И зачем он только пошел на эту работу? – горестно воскликнул Крячко. – Кстати, а как он туда попал? Может быть, кто-то ему составил протекцию и он чувствовал себя обязанным?
– Нет, – помотала головой она. – Эту работу ему предложили, когда он уходил с предыдущей, и до прихода туда никого там не знал. Он и с Хозяином-то познакомился, когда приехал на собеседование.
– Неужели ему ничего другого не предлагали, если он на эту согласился?
Вот тут она задумалась, а потом неуверенно сказала:
– Кажется, было еще что-то, но вот что? – Она пожала плечами. – А это имеет значение?
– Подумайте сами, дорогой друг! Живет он в самом центре Москвы, а чтобы добраться до работы, вынужден тратить уйму времени. Да если человеку предложить пусть и не столь выгодную работу, но в самом городе, он скорее согласится на нее, чем на край света мотаться. Значит, что-то повлияло на его выбор, но что?
– Как мы с вами можем об этом судить, если не имеем представления об альтернативном варианте? А вдруг тот был еще хуже? – вопросом на вопрос ответила она. – И не думаю, что теперь это возможно выяснить. Нам, во всяком случае, это не под силу.
Крячко за один день получил столько информации, что у него уже голова пухла, а поскольку после анализа всего услышанного обязательно возникнет еще масса вопросов, он сказал:
– Дорогой друг! Как же мне приятно и интересно было с вами поговорить, но дела! Дела! Но мы с вами еще обязательно встретимся – вы же обещали показать мне фотографии, – напомнил Стас, который к тому времени уже все съел и даже кофе выпил. – Позвоните мне, когда у вас появится свободное время.
– Да, конечно, – пообещала Анна Григорьевна.
Расплатились они по-гамбургски: каждый за свое, и в дверях она пропустила его вперед. На улице она поинтересовалась:
– Надеюсь, обратную дорогу найдете?
– Вот уж о чем вам волноваться не стоит, так об этом, – рассмеялся Стас.
– В таком случае желаю вам удачи, – сказала она, явно собираясь уходить, но спохватилась и рассмеялась: – Склероз! – Она достала из внутреннего кармана пиджака свернутую газету и протянула ее Крячко. – Прелюбопытнейшая статья о грядущем конце света! Настоятельно рекомендую прочитать. А то мы все бегаем, суетимся, а потом нас раз – и прихлопнет, как муху! – Она снова рассмеялась и, не шевеля губами, но внятно, хоть и еле слышно добавила: – Флешка у вас в кармане.
– Обязательно прочитаю, – пообещал ошарашенный Крячко и, немного помявшись, спросил: – Дорогой друг, а зачем вам трость?
– Очень функциональная вещь, – назидательным тоном ответила она. – Например, собаку отогнать – их же, бродячих, сейчас развелось в немереном количестве! Или от хулиганов отмахиваться. А то и собеседника своего вырубить на полчасика, чтобы неуместных вопросов не задавал, – она явно веселилась.