А то, что относится к нему лично? У него есть мозг – cervello. Он дотронулся до руки – mano или braccio, ноги – gamba. Он должен дышать – respirare, видеть – vedere, прикасаться – toccare, слышать – sentire, спать – dormire, видеть сны – sognare. Но он отклоняется от главного, подумал он. Завтра Эрманно начнет с первого урока, первого набора слов, уделяя главное внимание простейшим элементам: приветствиям, вежливым оборотам речи, числам от одного до ста, дням недели, месяцам года и даже элементарному алфавиту. Глаголы быть (essere) и иметь (avere) спрягались в настоящем, простом прошедшем и будущем временах.
Когда пришло время обеда, Марко выучил весь первый урок и прослушал его раз десять. Он вышел на улицу – вечер выдался весьма прохладный – и в радостном настроении зашагал в направлении «Тратториа дель Монте», где Луиджи должен его ждать за лучшим столиком с необыкновенными вариантами обеденного меню. Он шел, слегка покачиваясь после нескольких часов зубрежки, перед его глазами промелькнули мопед, велосипед, собака, девочки-двойняшки, и его пронзила жестокая реальность того, что он не знает ни одного из этих слов своего нового языка.
Все это осталось в словарике в гостиничном номере.
В предвкушении вкусной еды он неуклонно приближался к цели, по-прежнему уверенный в том, что он, Марко, вполне способен превратиться в достойного итальянца. Увидев за столиком Луиджи, он радостно приветствовал его:
– Buona sera, signore, come sta? [5]
– Sto bene, grazie, e tu? [6] – ответил тот, с одобрением улыбаясь.
– Molto bene, grazie [7] , – сказал Марко.
– Значит, вы занимались? – спросил Луиджи.
– А что мне оставалось делать?
Марко еще не успел развернуть салфетку, как у столика появился официант с оплетенной соломой бутылкой местного красного. Он быстро наполнил бокалы и исчез.
– Эрманно – замечательный учитель, – сказал Луиджи.
– Вы и раньше прибегали к его услугам? – как бы невзначай спросил Марко.
– Да.
– И часто доставляют таких, вроде меня, чтобы превратить в итальянцев?
Луиджи улыбнулся:
– Время от времени.
– Что-то не верится.
– Верьте во что хотите, Марко. Все вокруг – сплошной вымысел.
– Вы говорите, как шпион.
Пожатие плечами, но не ответ.
– На кого вы работаете, Луиджи?
– А вы как думаете?
– В алфавите много всяких букв – ЦРУ, ФБР, АНБ. Или какой-нибудь отдел военной разведки.
– Вам нравится встречаться со мной в этих милых ресторанчиках? – спросил Луиджи.
– Разве у меня есть выбор?
– Конечно. Если вы будете настаивать на этих своих вопросах, мы перестанем встречаться. А когда мы перестанем встречаться, ваша жизнь, и без того хрупкая, не будет стоить и ломаного гроша.
– Мне казалось, что ваша задача – видеть меня живым и здоровым.
– Верно. Поэтому прекратите задавать личные вопросы. Уверяю вас, они останутся без ответа.
Официант, словно по волшебству, появился в нужный момент и положил между ними две большие папки меню, решительно направив разговор посетителей в другое русло. Марко поморщился, увидев список блюд, и это снова напомнило, сколько ему еще предстоит пройти по пути изучения языка. В самом низу он узнал слова caffe, vino, birra.
– Что нам заказать? – спросил он.
– Шеф-повар из Сиены, поэтому он отдает предпочтение тосканским блюдам. Risotto porcini [8] – для начала ничего нет лучше. Я пробовал здесь бифштекс по-флорентийски, это потрясающе.
Марко закрыл меню и глубоко вдохнул ароматы кухни.
– Я возьму и то и другое.
Луиджи тоже захлопнул меню и помахал рукой официанту. Сделав заказ, они несколько минут молча потягивали вино.
– Несколько лет назад, – заговорил Луиджи, – я как-то проснулся утром в маленьком гостиничном номере в Стамбуле. Я был один, в кармане у меня лежали пятьсот долларов и фальшивый паспорт. Я не знал ни слова по-турецки. Мой куратор находился в этом же городе, но, если бы я установил с ним контакт, мне пришлось бы искать другую работу. Ровно через десять месяцев мне следовало вернуться в тот же отель, чтобы встретиться с другом, который должен был вывезти меня из страны.
– На мой взгляд, это рутинная подготовка агента ЦРУ.
– Ошибочка с буквами, – сказал Луиджи, отпил глоток и продолжил: – Я большой любитель поесть, потому и постиг искусство выживания. Я впитывал в себя язык, культуру, все, что меня окружало. Я весьма преуспел, вписался в обстановку и через десять месяцев встретил своего друга, имея в кармане больше тысячи долларов.
– Итальянский, английский, французский, испанский, турецкий – какие еще?
– Русский. Они как-то на год бросили меня в Сталинграде [9] .
Марко едва не спросил, кто такие они, но решил этого не делать. Ответа все равно не будет, да к тому же ему казалось, что он знает ответ.
– Выходит, меня здесь бросили? – спросил он.
Официант поставил на стол корзинку с разными сортами хлеба и маленькую мисочку оливкового масла. Луиджи начал макать хлеб в масло и жевать, и вопрос был то ли забыт, то ли проигнорирован. Последовало новое блюдо, маленькая тарелка с ветчиной и салями с оливками, и разговор забуксовал. Луиджи – разведчик или контрразведчик, или оперативный работник, или агент той или иной породы, или просто инструктор, или связной, а может быть, и внештатный сотрудник из местных, но, прежде и превыше всего, он итальянец. Никакая профессиональная подготовка не могла отвлечь его внимание от первоочередной задачи – накрытого стола.
Во время еды он сменил тему разговора и рассказывал о строгих правилах настоящего итальянского обеда. Сначала antipasti, закуски, – обычно это тарелка с разными сортами мяса, такая и стояла у них на столе. Затем первое блюдо, primi, – как правило, это внушительная порция макарон, риса, суп, или polenta, назначение которого в том, чтобы слегка подразмять желудок перед главным блюдом, secondi, – чаще всего это изрядное количество говядины, свинины, рыбы, цыплят или барашка. Будьте осторожны с десертом, зловеще предупредил Луиджи, оглянувшись, чтобы убедиться, что официант не слышит. Он печально покачал головой, объясняя, что многие, даже хорошие, рестораны закупают кондитерские изделия на стороне, а не пекут сами, и они переслащены и настолько пропитаны дешевыми ликерами, что становятся смертельно опасными для зубов.