Марко всем своим видом показал, что потрясен этим национальным скандалом.
– Выучите слово gelato, – сказал Луиджи, и глаза его вновь заблестели.
– Мороженое, – сказал Марко.
– Браво. Лучшее в мире. Чуть дальше по улице есть gelateria. Мы пойдем туда после обеда.
* * *
Еду в номер подавали до полуночи. В 23.55 Марко медленно поднял телефонную трубку и дважды нажал кнопку 4. Шумно сглотнул и задержал дыхание. Он в течение тридцати минут репетировал предстоящий разговор.
После нескольких безнадежных гудков, когда уже хотел положить трубку на рычаг, он услышал сонный голос:
– Buona sera [10] .
Марко зажмурился и решился.
– Buona sera. Vorrei un caffe, per favore. Un espresso doppio.
– Si, latte e zucchero?
– No, senza latte e zucchero.
– Si, cinque minuti. [11]
– Grazie. – Марко быстро положил трубку во избежание дальнейших расспросов, хотя, учитывая вялый голос на другом конце провода, он сильно сомневался в том, что расспросы последуют. Он вскочил на ноги, выбросил вверх сжатую в кулак руку и стукнул себя по плечу в знак успешного завершения первого разговора по-итальянски. Никаких затруднений. Обе стороны хорошо поняли друг друга.
В час ночи он все еще смаковал двойной эспрессо, хотя кофе остыл и в комнате было прохладно. Он находился в середине третьего урока, ко сну его совсем не клонило, и он подумывал, не вызубрить ли весь учебник к первой встрече с Эрманно.
* * *
Он постучал в его квартиру на десять минут раньше условленного времени. Это был пробный шар. Хотя он внутренне этому противился, все же импульсивно вернулся к привычному образу действий. На десять минут раньше или на двадцать минут позже – не столь уж важно. Ожидая в безликом коридоре, он вдруг вспомнил встречу на высоком уровне, которую устраивал в громадном конференц-зале. Зал был полон руководителями корпораций и начальством ряда федеральных агентств – всех их пригласил Брокер. Хотя конференц-зал находился в полусотне шагов по коридору от его кабинета, он явился с опозданием на двадцать минут, извинился и объяснил, что его задержал телефонный разговор с премьер-министром какой-то небольшой страны.
Мелкие, жалкие, неприличные игры, в которые он играл.
На Эрманно его ранний приход, похоже, не произвел впечатления. Он заставил ученика прождать пять минут, прежде чем с застенчивой улыбкой открыл дверь.
– Buon giorno, signor Lazzeri.
– Buon giorno, Ermanno. Come stai?
– Molto bene, grazie, e tu?
– Molto bene, grazie.
Эрманно распахнул дверь и широким жестом предложил ученику войти:
– Prego.
Марко вошел и снова был поражен тем, что квартира почти пуста и похожа на временное пристанище. Он положил учебник на маленький столик в центре комнаты, а пальто решил не снимать. Температура на улице была градусов двенадцать, и в квартирке было ненамного теплее.
– Vorrebbe un caffe? – спросил Эрманно. – Хотите кофе?
– Si, grazie. – Он спал часа два, от четырех до шести, затем принял душ, оделся и прошелся по улицам Тревизо. Ему удалось найти открытый в такую рань бар, где собирались джентльмены, пили эспрессо и говорили все одновременно. Марко хотелось еще и еще кофе, но вдруг сильно захотелось чего-нибудь пожевать. Рогалик, сдобную булочку или чего-то в этом роде, но он еще пока не знал, как они называются. Он решил, что потерпит голод до полудня, когда они снова встретятся с Луиджи и совершат новый набег на итальянскую кухню.
– Вы ведь студент? – спросил он, когда Эрманно вернулся из кухни с двумя маленькими чашками кофе.
– Non inglese, Marco, non inglese [12] .
Так пришел конец английскому. Внезапное, жестокое, окончательное прощание с родным языком. Эрманно устроился с одной стороны столика, Марко – с другой и ровно в восемь тридцать они вместе обратились к первой странице первого урока. Марко прочитал вслух первый диалог на итальянском, Эрманно мягко его поправлял, хотя подготовка ученика к уроку явно произвела на него впечатление. Он хорошо запомнил слова, хотя произношение оставляло желать лучшего. Спустя час Эрманно начал указывать на различные предметы в комнате – ковер, книга, журнал, стул, одеяло, занавески, радиоприемник, пол, стена, рюкзак, – и Марко с легкостью их называл. С заметно улучшившимся произношением он выпалил весь перечень вежливых выражений – добрый день, как вы поживаете, спасибо, хорошо, пожалуйста, до встречи, до свидания, доброй ночи – и еще десятка три других. Точно так же он без запинки назвал дни недели и месяцы года. Через два часа первый урок был пройден и усвоен, и Эрманно спросил, хочет ли ученик сделать перерыв. Нет. Они перешли ко второму уроку, новому словарику длиной в страницу, который Марко уже выучил, и новому диалогу, который Марко прочитал вполне прилично.
– Вижу, вы готовились, – сказал Эрманно по-английски.
– Non inglese, Ermanno, non inglese, – поправил его Марко.
Соревнование продолжалось – кто проявит больше выдержки. К полудню учитель выбился из сил и попросил сделать перерыв. Оба вздохнули с облегчением, услышав стук в дверь и голос Луиджи в коридоре. Он вошел и увидел обоих за маленьким, заваленным бумагами столиком. Выглядели они так, будто в течение нескольких часов занимались вольной борьбой.
– Come va? – спросил Луиджи. – Как идут дела?
Эрманно устало посмотрел на него и сказал:
– Molto intenso. – Очень интенсивно.
– Vorrei pranzare, – заявил Марко, вставая. – Я бы не отказался от ленча.
Марко надеялся, что во время приятного ленча они для передышки хоть на пару минут перейдут на английский, что избавит его от необходимости все время напрягаться и переводить каждое услышанное слово. Но после восторженного описания учителем их утреннего урока, Луиджи почувствовал вдохновение продолжить погружение в названия блюд, хотя бы некоторых. В меню не было ни единого английского слова, и после того, как Луиджи представил несколько блюд на непонятном итальянском, Марко поднял вверх руки и капитулировал:
– Все, хватит. Не слышу и не произношу ни единого итальянского слова в течение часа.
– А как же заказать вам ленч?
– Я съем ваш. – Марко отхлебнул красного вина и попробовал расслабиться.
– Ну ладно. Думаю, в течение часа мы можем себе позволить говорить по-английски.