— Не показалось. Фамилия одного из них Крэнделл, он из Джексона, ходит здесь со времени суда. А вообще он заехал, чтобы поздороваться. Обычный ловкач.
— Я слышал о нем, — заметил Уэс. — Он переманил какие-нибудь дела?
— Не в этой церкви.
Они побеседовали о юристах, затем, как всегда, о Дженет и новых тяготах, которые ей предстоит преодолеть. Отт проводил с ней много времени и был уверен, что она внимает его советам.
Через час они попрощались. Пейтоны отправились обратно в Хаттисберг, где их ждал очередной клиент по делу о травме, которое теперь превратилось в дело о причинении смерти в результате противоправных действий.
Предварительная документация прибыла в Верховный суд штата Миссисипи в первую неделю января. Протокол судебных заседаний, составивший 16 200 страниц, был окончательно оформлен судебными секретарями, и его копии разослали секретарю в суде и юристам. Был издан приказ в адрес «Крейн кемикл», апеллянта, предоставить записки по делу в течение девяноста дней. Через шестьдесят дней после этого Пейтоны смогут подавать материалы для опровержения.
В Атланте Джаред Кертин передал дела в апелляционное подразделение компании, «яйцеголовым», как их называли, блестящим ученым юристам, которых не жаловали в нормальном обществе, зато они прекрасно чувствовали себя в библиотеке. Два партнера, четыре младших юриста и четыре ассистента уже усиленно работали над апелляцией, когда приехал огромный протокол и они впервые смогли воочию увидеть каждое слово, записанное на процессе. Они расчленят любое из них и найдут дюжину причин для отмены судебного решения.
Неподалеку от Хаттисберга протокол шлепнулся на фанерный стол в «бункере». Мэри-Грейс и Шерман смотрели на него, не веря своим глазам и боясь даже прикоснуться к нему. Однажды Мэри-Грейс вела дело, которое слушалось десять полных дней. Тогда протокол составил 1200 страниц, и она читала его столько раз, что при одном виде документа ей потом становилось плохо. А теперь перед ней это…
Если у них и было преимущество, то оно состояло в том, что они присутствовали в зале суда на протяжении всего процесса и знали почти каждую строчку протокола. И в самом деле, Мэри-Грейс фигурировала на его страницах чаще, чем кто-либо другой.
Но остальные будут читать его много раз, поэтому промедление смерти подобно. Процесс и вердикт подвергнутся умной и жестокой атаке юристов «Крейн». А юристам Дженет Бейкер придется отвечать им аргументом на аргумент, словом на слово.
В пьяняще счастливые дни после принятия вердикта они решили, что Мэри-Грейс займется бауморскими исками, в то время как Уэс возьмется за другие дела, чтобы заработать денег. Оглашение вердикта обеспечило им невероятный успех: телефоны звонили без перерыва. Каждому психу на юго-востоке резко понадобились Пейтоны. Юристы, застрявшие в дебрях безнадежных исков, просили помощи. Родственники погибших от рака увидели в вердикте знак надежды. И конечно, как обычно, ответчики по уголовным делам, разводящиеся супруги, избитые женщины, обанкротившиеся предприниматели, оступившиеся дельцы и уволенные откуда-то работники звонили или даже приходили в офис в поисках знаменитых юристов. Но лишь немногие могли заплатить приличный гонорар.
Однако, как оказалось, дела о причинении личного ущерба, не так уж легко найти. «Большое дело», дело-мечта, с явными основаниями для привлечения к материальной ответственности и обвиняемым с толстым кошельком, дело, выиграв которое можно выйти на пенсию, еще не добралось до фирмы Пейтонов.
Уэс лихорадочно работал над тем, чтобы закрыть как можно больше дел, причем с некоторым успехом. Теперь они не запаздывали с арендной платой, по крайней мере за офис. Все просроченные зарплаты были выданы сотрудникам. Хаффи и банк все еще жаждали денег, но боялись давить. Никаких платежей в банк пока не поступило, как в уплату основной части долга, так и в уплату процентов.
Выбор пал на человека по имени Рон Фиск, юриста, неизвестного за пределами маленького городка Брукхейвена, что находится в Миссисипи в часе езды на юг от Джексона, двух часах на запад от Хаттисберга и в пятидесяти милях к северу от границы штата Луизиана. Его резюме было выбрано из ряда подобных, хотя ни один из претендентов и не подозревал, что его имя и биография подвергаются столь тщательной оценке. Молодой белый мужчина, женат первым браком, имеет троих детей, достаточно привлекателен, неплохо одет, консервативен, ярый баптист, выпускник юридического факультета «Ол Мисс», никаких этических проблем в юридической карьере, ни даже намека на криминальную историю, за исключением штрафа за превышение скорости, отсутствие связей с какими-либо группами юристов-судебников, отсутствие спорных дел, отсутствие какого-либо опыта на скамье присяжных.
Не было причин, по которым кто-либо за пределами Брукхейвена мог слышать имя Рона Фиска, и именно это делало его идеальным кандидатом. Они остановились на Фиске, так как он был уже достаточно зрел для того, чтобы удовлетворить критерию минимального юридического опыта, но достаточно молод для того, чтобы не утратить амбиций.
Ему было тридцать девять лет, он входил в качестве младшего партнера в фирму из пяти человек, которая специализировалась на исках, связанных с авариями на дорогах, поджогами, профессиональными травмами и массой других рутинных дел по выколачиванию компенсаций. Клиентами фирмы были страховые компании, которые оплачивали работу на почасовой основе, позволяя пяти партнерам зарабатывать неплохие, но далеко не огромные деньги. Как младший партнер Фиск заработал 92 тысячи долларов за предыдущий год. Маловато для Уолл-стрит, но вполне прилично для маленького городка в Миссисипи.
Судья Верховного суда в это время зарабатывал 110 тысяч долларов.
Жена Фиска Дорин получала 41 тысячу, работая помощником директора частной психиатрической клиники. Все их имущество было куплено под залог — дом, обе машины, даже кое-какая мебель. Но Фиски могли похвастаться великолепным кредитным рейтингом. Они отдыхали раз в год вместе с детьми во Флориде, где снимали квартиру в многоэтажном доме за тысячу долларов в неделю. Они не располагали доверительной собственностью, да и вряд ли могли рассчитывать на то, что разбогатеют за счет владений родителей.
Фиски были безупречно чисты. Про них ничего не удастся раскопать в разгар этой отвратительной кампании. Абсолютно ничего, и те, кто кампанию затевал, были в этом уверены.
Тони Закари вошел в здание за пять минут до 14.00 и приступил к делу.
— У меня встреча с мистером Фиском, — вежливо сказал он, и секретарша исчезла.
Ожидая, он изучал офис. Прогибающиеся книжные полки, заставленные пыльными томами. Потертый ковер. Затхлый запах добротного старого здания, которое нуждалось в кое-каком ремонте. Дверь открылась, оттуда высунулся приятный молодой человек и протянул ему руку.
— Мистер Закари, я Рон Фиск, — тепло сказал он, как, возможно, говорил всем новым клиентам.
— Рад познакомиться.