— Вот мой кабинет, — произнес Фиск, жестом приглашая войти. Они вошли, закрыли дверь и уселись возле большого, заваленного бумагами стола. Закари отказался от кофе, воды и содовой.
— Спасибо, я не хочу пить, — сказал он.
Рукава рубашки Фиска были закатаны, а галстук расслаблен, как будто он только что занимался ручным трудом. Закари очень понравился его вид. Прекрасные зубы, небольшая проседь в волосах прямо над ушами, волевой подбородок. На этого парня, несомненно, найдется спрос.
Пару минут они поиграли в игру под названием «С кем вы знакомы», Закари притворился, что уже давно живет в Джексоне, где сделал карьеру в сфере правительственных отношений, что бы это ни значило. Поскольку он знал, что Фиск не принимал участия в событиях политических, то не боялся, что его разоблачат. В действительности он прожил в Джексоне меньше трех лет и до недавних пор работал лоббистом в ассоциации укладчиков асфальта. Один сенатор от штата был родом из Брукхейвена, они оба его знали, так что поболтали о нем пару минут, только чтобы убить время.
Когда атмосфера разрядилась, Закари произнес:
— Прошу прощения, но на самом деле я не новый клиент. Я пришел по гораздо более важному делу.
Фиск нахмурился и кивнул:
— Продолжайте, сэр.
— Вы когда-нибудь слышали о группе, которая называется «Судебное видение»?
— Нет.
Да и почти никто не слышал. В сумрачном мире лоббирования и консультаций группа «Судебное видение» была новичком.
Закари продолжал:
— Я являюсь ее исполнительным директором по штату Миссисипи. Это национальная группа. Наша единственная цель — избирать высококлассных специалистов в суды апелляционных инстанций. Под «высококлассными» я понимаю консервативных, деловых, умеренных, добропорядочных, интеллигентных и амбициозных молодых судей, которые могут в буквальном смысле, мистер Фиск, — и мы в это верим, — изменить судебную картину в нашей стране. Если мы сумеем это сделать, то сможем защитить права нерожденных детей, ограничить распространение культурного мусора, которым питаются наши дети, поддержать святость брака, выгнать гомосексуалистов из наших классов, победить поборников хранения огнестрельного оружия, укрепить наши границы и защитить истинно американский образ жизни.
Оба глубоко вдохнули.
Фиск не вполне понимал, какова его роль в этой жестокой войне, но пульс у него участился не меньше чем на десять ударов в минуту.
— О да, судя по всему, это очень интересная группа, — сказал он.
— Мы преданы своему делу, — твердо заявил Закари — И намерены вернуть благоразумие в нашу систему гражданскою правосудия. Бесконтрольные вердикты и голодные юристы-судебники тормозят нас в экономическом развитии. Мы отпугиваем компании от Миссисипи, а не привлекаем их.
— В этом нет сомнения, — сказал Фиск, и Закари чуть не вскрикнул от радости.
— Вы же видите всю эту бурную самодеятельность с подачей исков. А мы работаем рука об руку с национальными группами по реформированию системы гражданских исков.
— Это хорошо. А что вы делаете в Брукхейвене?
— У вас есть политические амбиции, мистер Фиск? Никогда не думали о том, чтобы поучаствовать в битве за выборную должность?
— Не особенно.
— Так что ж, мы провели собственное исследование и пришли к выводу, что вы будете отличным кандидатом для Верховного суда.
Фиск инстинктивно посмеялся над такой глупостью, но это был такой нервный смешок, который обычно приводит человека к мысли, что в объекте его насмешек в действительности нет ничего курьезного. Все происходит на полном серьезе. И возможно, требует рассмотрения.
— Исследование? — переспросил он.
— О да. Мы провели массу времени в поисках кандидатов, которые а) нравятся нам и б) могут выиграть. Мы изучили конкурентов, состояние предвыборной гонки, демографические и политические аспекты — на самом деле все. Нашему банку данных нет равных, как и нашим возможностям по щедрому финансированию. Хотите знать больше?
Фиск устроился поудобнее в откидывающемся кресле-качалке, положил ноги на стол, а руки за голову и сказал:
— Конечно. Расскажите, зачем вы здесь.
— Я здесь, чтобы завербовать вас в предвыборную гонку против судьи Шейлы Маккарти в этом ноябре по южному округу Миссисипи, — уверенно объявил он. — Ее легко будет обойти. Нам не нравится ни она, ни ее послужной список. Мы проанализировали почти все ее решения за девять лет работы в суде и считаем ее яростной либералкой, которая в большинстве случаев умудряется скрывать свои истинные взгляды. Вы ее знаете?
Фиск не решался сказать «да».
— Мы встречались один раз мельком. На самом деле я ее не знаю.
По правде говоря, согласно результатам их исследования судья Маккарти приложила руку к трем решениям по делам, которые представляла фирма Рона Фиска, и каждый раз решение принималось не в их интересах. Фиск непосредственно выступал в защиту одного дела — весьма спорного поджога торгового дома. Его клиент проиграл при соотношении голосов 5 к 4. Похоже, ему было мало пользы от миссисипского правосудия, сплошь вершимого женщинами.
— Она очень уязвима, — сказал Закари.
— Почему вы думаете, что я смогу ее обойти?
— Потому что вы чистый консерватор, который верит в семейные ценности. Потому что так нам подсказывает наш опыт ведения кампаний типа блицкриг. Потому что у нас есть деньги.
— Есть ли?
— О да. Бесконечно много денег. Мы сотрудничаем с весьма влиятельными людьми, мистер Фиск.
— Пожалуйста, зовите меня Рон.
«Мы будем звать тебя „Крошка Ронни“, раньше чем ты можешь представить».
— Да, Рон, мы координируем сбор средств с группами, которые представляют банки, страховые и энергетические компании, крупный бизнес, я говорю о больших деньгах, Рон. Потом мы дружим с группами, которые просто нам дороги, я говорю о консервативно настроенных христианах. А они, между прочим, тоже могут весьма неплохо помочь деньгами в разгар кампании. К тому же они повышают явку.
— Вы говорите так, как будто все это очень легко.
— Нам никогда не бывает легко, Рон, но проигрываем мы редко. Мы отточили наше умение в десятках кампаний по всей стране и взяли себе за правило одерживать победы, которые удивляют многих.
— Я никогда не служил судьей.
— Нам это известно, и поэтому вы нам нравитесь. Бессменные судьи принимают жесткие решения. Жесткие решения иногда противоречивы. Они оставляют следы и другие доказательства, которые конкуренты могут использовать против них. Мы поняли, что лучшие кандидаты — это умные молодые парни вроде вас, которые не тащат за собой багаж ранее принятых решений.
Отсутствие опыта никогда еще не казалось таким преимуществом.