Тяжелая пуля попала в Шарлота, тот уронил мушкет и, схватившись за плечо, упал на колени. Жером поднял его мушкет и нажал на курок. Кремень ударил по огниву, и пуля вылетела в небо. Старик засмеялся, и тогда я бросил в него копье. Это был первый и последний раз, когда я убил человека. В тот момент, конечно, я еще не мог это знать. Второй браконьер потянулся за мушкетом и пороховницей убитого старика, и Жером вскинул свое копье. Мы медленно наступали, а углежоги отступали. Из оружия у меня теперь был лишь охотничий кинжал, но копье Жерома и смерть старика сбили их с толку. Лица браконьеров были пусты, как мельничные запруды.
Добравшись до старика, я выдернул из него свое копье. Это было грозное оружие. Длинный клинок заканчивался поперечной древку перекладиной, благодаря которой разъяренного раненого зверя можно было удерживать на безопасном расстоянии. Жером ударил копьем браконьера, который потянулся за мушкетом: стремительно, мощно и неожиданно. Наши учителя в академии остались бы довольны. Раненый только начал оседать, а Жером уже вытащил из него копье. Третий браконьер тоже бросился к мушкету, но откатился по земле, уходя от смертоносного копья.
— Это сын герцога, — сказал Жером. — Тронете его еще раз — и герцог перебьет вас и ваши семьи! — Его вера в свои слова была куда тверже моей. Отчего-то он нисколько не сомневался, что браконьеры испугаются и убегут. Но увы, он лишь дал им вескую причину убить нас.
— Отступаем! — сказал я и, видя недовольное лицо Жерома, добавил: — Надо защитить Виржини.
— А мы что делаем? Прогоним врага — считай, спасем ее.
Я уже собирался с ним согласиться, но Шарлот покачал головой.
— Оставить ее на попечение Эмиля? Нет уж! Мне нужен врач, а ее следует вернуть домой целой и невредимой.
Жером нагнулся к нему: он стоял справа от Шарлота и держал копье в правой руке, поэтому ему ничего не стоило подхватить друга под руку. Я подхватил Шарлота с другой стороны.
— Нельзя оставлять мушкеты, — сказал он.
Я коротко ответил, что не смогу нести два мушкета, копье и при этом быть хоть сколько-нибудь полезен в бою.
— Прикрой меня, — приказал Жером.
Он отпустил Шарлота, воткнул древко копья в землю, схватил старый мушкет и с размаху наступил на ствол, отламывая его от приклада. Полетели щепки.
Два углежога помоложе встали на колени рядом с тем, кого Жером ударил копьем в шею: он почти наверняка умирал. Остальные пустыми глазами смотрели, как Жером ломает второй мушкет.
— Только попробуйте пойти за нами! — рявкнул он. — Всех перебьем!
Снова взяв копье, он сделал вид, что целится в ближайшего браконьера: тот попятился, остальные бросились врассыпную.
— Теперь отступаем, — сказал Жером.
В эту секунду на поляну выбежала Виржини.
— Повезешь брата в замок, — распорядился Жером.
— Эта кляча не вынесет двоих! — возразил Шарлот.
— Пусть едет Эмиль, — решаю я. — Дорогу знаешь?
Тот, побелев, кивнул.
— Скачи обратно и поднимай тревогу. Скажи герцогу, чтобы его охотники выступили нам навстречу.
Эмиль поднял на меня глаза.
— Но это жакерия… Восстания не миновать! Или ты думаешь, на этом все кончится?
— Я остаюсь, — твердо сказал я. — Тебе надо лишь вызвать подмогу.
Он нахмурился и, кажется, вот-вот собирался отказаться. Из гордости? Из страха остаться без нашей поддержки? Но Виржини умоляюще посмотрела на него и взяла его за руку; это все решило. Эмиль вскочил на лошадь и унесся прочь, даже не оглянувшись. Надеюсь, ему хватило ума не поднимать головы: уж очень низко над тропой висели ветви.
Мы поняли, что дело плохо, когда не обнаружили у реки своих лошадей. Поляна, где мы их оставили, вся была в следах деревянных башмаков.
— Сволочи! — сказал Жером.
— Пойдем вниз по реке, — пробормотал Шарлот. — По берегу.
— Зачем?!
Виржини взяла мою руку и так крепко стиснула, что ее кулак побелел. Она не спросила моего разрешения, вообще ничего не сказала — и, видимо, даже сама не заметила своего жеста.
— Шарлот прав, — кивнул я. — Надо найти лодку. Пешком слишком далеко, и идти придется мимо тех лагерей.
— Думаешь, это крестьянское восстание? — прошептала Виржини.
Я пожал плечами.
— Прошлогодний урожай был плохой, следующий обещает быть еще хуже. Оброк непомерно высок. Дети умирают с голоду. Что им терять?
Жерому явно не по нраву пришлись мои слова, но он лишь покрепче обхватил Шарлота, а потом вдруг сбавил шаг.
— Давай я понесу тебя на спине? Так будет удобнее.
Шарлот отнял окровавленные пальцы от плеча и осмотрел рану.
— Сперва перевяжи мне плечо. А потом неси.
Сняв куртку, мы оторвали рукав от его рубахи и перевязали им рану. Затем надели куртку обратно и наглухо застегнули, фиксируя повязку. Жером встал на колени, чтобы Шарлот мог на него забраться. На самом деле мы проделали все это очень быстро, в считаные минуты — я дольше о том пишу. Шарлот молча сносил боль.
— Мы сумеем вернуться? — спросила Виржини.
— Жером поможет Шарлоту, а я не позволю тебя обидеть.
— Никогда не давай пустых обещаний.
— Почему же пустых?
Она рассмеялась, и Шарлот оглянулся на нас. Что-то в его взгляде заставило Виржини покраснеть до ушей, опустить голову и несколько минут идти молча, погрузившись в размышления. Мы прошли около мили и нашли на песчаном берегу, где река делала поворот, три утлые лодчонки. Противоположный берег весь порос деревьями, но на нашей стороне зарослей не было и людей тоже. Я перерезал веревки, которыми были привязаны две из трех лодок, а третью истыкал копьем, чтобы ею не смогли воспользоваться преследователи. Мы с Виржини стащили одну лодку к воде.
— Клади его, — велел я Жерому. Тот сперва спустил Шарлота на землю, а затем взял как ребенка и положил на дно лодки. — Плывите, живо!
Жером глянул на Виржини и помедлил.
— Прошу тебя! — взмолилась она. — Помоги ему добраться домой!
Этого оказалось достаточно. Жером кивнул, и мы вместе столкнули лодку с Шарлотом в воду. Течение тут же ее подхватило и понесло, Жером едва успел запрыгнуть.
— Быстрей! — крикнула мне Виржини.
Когда мы подбежали к нашей лодке и стали тащить ее к воде, из леса донеслись крики. Виржини запрыгнула в лодку — так что перед моими глазами сверкнуло ее белое бедро, — а я сразу столкнул ее в воду и кое-как влез сам. Лодка сильно раскачивалась. Поток подхватил нас и повлек за друзьями как раз в то мгновенье, когда на песчаный берег выскочили разъяренные углежоги. Мы оставили на берегу кабаньи копья, и те полетели нам вслед.