Водитель первого эвакуатора подошел к первой машине, стоявшей за ним, и, увидев, что в ней афроамериканцы, начал осыпать их проклятиями и угрозами. На него прикрикнул полицейский, велев замолчать. Полицейским оказался сержант Инман, взявшийся разрулить непростую ситуацию, участниками которой оказались восемь полицейских машин, семь эвакуаторов, не меньше тридцати «сломавшихся» автомобилей и два тюремных фургона. В одном из них везли на казнь заключенного. Пробка увеличивалась за счет местных жителей, которые неудачно выбрали время, чтобы добраться до нужного места на машине по 350-му шоссе. Такой пробки на этом шоссе еще никогда не было.
Инман был опытным профессионалом и знал нечто, чего не знали студенты. Он шел через пробку в сторону фургонов и, поравнявшись со студентами, вежливо кивнул и поинтересовался, как дела. Из фургонов выгрузились крепкие охранники в синей форме, похожей на спецназовскую, и с оружием в руках. Студенты потихоньку подбирались к фургонам. Выделив среди них главного, Инман приблизился к нему и, протянув руку, вежливо произнес:
— Меня зовут сержант Инман. Могу я узнать ваше имя?
— Квинси Муни, — ответил тот, нерешительно пожимая протянутую руку.
— Мистер Муни, мне очень жаль, что ваша машина сломалась.
— Ничего страшного.
Инман обвел взглядом студентов и улыбнулся:
— Это ваши друзья?
— Я никогда раньше не видел этих людей.
Инман снова улыбнулся.
— Послушайте, мистер Муни, нам надо убрать машины с дороги. Никто не может проехать в обе стороны.
— Наверное, придется вызвать техпомощь.
— Нет, Квинси, мы просто эвакуируем машины. Если, конечно, вы не захотите сэкономить по сотне баксов и не уедете сами. Тогда нам не придется выписывать кучу штрафов. А это еще по сотне на каждую машину.
— Разве сломаться на дороге означает нарушить закон?
— Нет, сэр, не означает. Но мы оба знаем, почему вы здесь. И судья тоже будет это знать.
— Я-то знаю, почему я здесь, а вот что здесь делаете вы?
— А я выполняю свои обязанности, Квинси. Регулирую движение и поддерживаю порядок. — Инман кивнул в сторону и предложил: — Пойдемте со мной.
Инман прошел за ним к первому фургону. Двойные дверцы были распахнуты. Инман заглянул в салон и предложил Квинси тоже посмотреть. Там никого не было. Тогда они прошли ко второму фургону и заглянули туда. Там тоже оказалось пусто. Стоявшие рядом охранники с ухмылками наблюдали за происходящим. Послышался рокот двигателя приближавшегося вертолета.
— Где Донти Драмм? — спросил сбитый столку Квинси.
— Здесь его нет, верно? — поинтересовался Инман, тоже ухмыляясь. Квинси уставился на тонированные стекла пустого фургона. Они вернулись к первому фургону, и Инман, задрав голову, смотрел в сторону блока Полански. Все замерли в ожидании, и через несколько секунд над ними пролетел вертолет.
Инман показал на него и сообщил:
— Донти перевозят на нем.
У Квинси от удивления буквально отвисла челюсть, он весь обмяк. Новость облетела студентов, и на их лицах появилось выражение шока и недоверия. Блестяще спланированная и проведенная операция провалилась. Донти Драмм прибудет к месту казни даже раньше назначенного срока.
— Слишком бурно это обсуждалось по Интернету, — пояснил Инман. — Давай договоримся, Квинси. У вас есть пятнадцать минут, чтобы убраться отсюда. А потом мы начнем выписывать штрафы и эвакуировать машины. И на всякий случай сообщаю: арестовывать мы никого не собираемся, так что не надо нас провоцировать.
Квинси медленно побрел к своим, повесив голову.
Съев сандвич и выпив три чашки кофе, Бойетт почувствовал себя лучше. Он сидел за столом, в комнате был включен свет, а шторы открыты. Робби и Кит смотрели на него, никто не улыбался. Судя по всему, Бойетт решил не настаивать на получении денег, во всяком случае, пока.
— Если я расскажу вам, что случилось с Николь, что со мной будет? — спросил он, глядя на Робби.
— Ничего, по крайней мере, достаточно долго. Полицейские и прокуратура уже готовы казнить приговоренного. Если казнь состоится, то никаких обвинений выдвигать против других не будут. Если Донти получит отсрочку казни, я не знаю, как они поступят, но прежде чем признают, что убийца Николь не Донти, пройдет много времени. Обвинение слишком долго усердствовало, чтобы представить убийцей именно его.
— Значит, меня не арестуют сегодня, завтра или послезавтра?
— Я не могу предвидеть поступки этих клоунов, мистер Бойетт, и не знаю, что они сделают. Сообразительность никогда не была сильной чертой полицейских, а детектив Кербер — так и вовсе кретин! Но арестовать тебя означает признать свою ошибку с Донти, а такого они позволить себе не могут. Если ты сейчас войдешь в полицейский участок и, поклявшись на Библии, выложишь им все подробности похищения, изнасилования и убийства, они просто посчитают тебя сумасшедшим. У них нет никакого желания верить тебе, ведь твое признание их уничтожит!
Тик. Пауза. Робби наклонился вперед и заглянул в глаза Бойетту:
— Время на исходе, мистер Бойетт. Я хочу услышать правду. Это ты убил девушку?
— Да, как я и рассказывал Киту. Я похитил ее, два дня насиловал, а потом задушил и спрятал тело.
— Где тело? Если мы найдем его, то точно остановим казнь — я гарантирую. Где оно?
— Зарыто к югу от Джоплина, штат Миссури. Среди холмов.
— Джоплин, штат Миссури. Отсюда не меньше пяти часов езды.
— Больше. Мы с Николь уже проделывали этот путь.
— Значит, она была жива, когда вы уехали из Техаса.
Тик. Пауза. И наконец:
— Да. Я убил ее в Миссури. А всю дорогу насиловал.
— А если позвонить властям в Миссури и сказать им, как найти тело?
Услышав это предложение, Бойетт невольно рассмеялся:
— Вы думаете, я такой идиот? Зачем прятать тело так, чтобы кто-то мог найти? Я и сам-то не уверен, что смогу найти его после стольких лет.
Робби ожидал чего-то в этом роде и не стал терять времени.
— Тогда нам нужно быстро заснять твое признание на видео.
— Ладно, я готов.
Они прошли в конференц-зал, где их ждал Карлос с камерой и протоколист суда. Бойетта усадили на стул перед объективом. Стенографистка заняла место справа, а Робби — слева. Карлос снимал. В зале собрались другие сотрудники — Робби хотел, чтобы они были свидетелями, — и вместе с Китом стояли метрах в трех от Бойетта. Тот окинул всех взглядом и заволновался. Он почувствовал себя как человек, чья казнь вот-вот состоится. Стенографистка попросила его поднять правую руку и поклясться говорить только правду. Бойетт так и сделал, после чего Робби приступил к вопросам. Имя, место рождения и проживания в настоящее время, периоды условно-досрочного освобождения, преступления, за которые был осужден. Флэк спросил, делает ли Бойетт заявление добровольно, и уточнил, что в обмен на признание ему ничего не обещали. Находился ли он в Слоуне в декабре 1998 года? Как там оказался? Как долго ли пробыл?