– А наш на Европе… опять…
– И не говори, слезы…
– Как жрать таблетки перестали, так и кранты результатам…
– Кто перестал, а кто…
Денис свистнул, разговоры примолкли.
– Лев Иванович, – Денис встал. – Надоело нам читать и слушать, как мастера и чемпионы мафии служат. Вот! – он оглядел друзей. – Эти парни завоевали все золото мира. Им обидно.
– Хотите создать боевую бригаду? – Гуров потер все еще болевший локоть. – На подвиги потянуло? Перережут вас, как курей.
– Не обижай, командир, – сказал один из богатырей и легко переломил столовый нож.
– Но мы-то вас с улицы сняли, и в телевизор вы поверили.
– Если мы знаем, кого, где, когда надо с улицы подобрать, – усмехнулся Гуров, – тоже суп на пиджак не прольем. Борьба на ковре, помостах, борьба с преступниками требует многолетней выучки. А вы сильные, ловкие… дети. Я не хотел вас обидеть. Хотите работать в милиции?
– Да пошел бы ты…
– Я так и понял. Вы хотите быть Робин Гудами. Тут я вам ничем помочь не могу.
Позже Гуров с Сергачевым гуляли, каждый чувствовал себя виноватым, разговор не клеился, а прощаясь, спортсмен взял милиционера за плечи и, глядя прямо в глаза, сказал:
– Если тебе нужна будет помощь, только позвони…
Слова были высокопарны, но взгляд убедителен. И сейчас Гуров тот разговор вспомнил и позвал. Ему требовался человек не милицейский, верный и отличный стрелок. Денис Сергачев, чемпион Олимпиады, мира и окрестностей, был подходящей кандидатурой.
* * *
Гуров еще возился с приготовлением завтрака, когда приехал Сергачев, пожал руку, стянул мокрый плащ, молча прошел на кухню и начал помогать. В общем, вел себя так, словно его не вытащили из постели ни свет ни заря, а договорились о встрече давно, она состоялась и проходит потихоньку. Съели яичницу с колбасой, пили кофе, когда Денис неожиданно спросил:
– Лев Иванович, тебе сколько лет?
– Без минуты тридцать девять.
– А мне сорок один, – Денис прищурил карий глаз, пожал могучими плечами. – А почему я к тебе по имени отчеству, а ты ко мне по имени?
– А оттого, что ты, как каждый спортсмен-профессионал, в детстве сильно задержался, – ответил Гуров.
– Значит, договорились, – констатировал Сергачев. – Стартуй. Я тебя слушаю.
Гуров коротко обрисовал ситуацию и еще короче закончил:
– Я тебя приглашаю на дело, которое может для нас обоих закончиться тюрьмой. И сидеть мы будем в разных камерах.
Сергачев помолчал, затем спросил:
– А ты бы со мной на такое дело пошел?
Теперь выдержал паузу Гуров.
– Вряд ли. Я бы тебе не поверил и предложил что-нибудь иное. А ты мне должен верить, вопросов не задавать и либо согласиться, либо отказаться.
– Змей, – констатировал Сергачев.
– Профессионал.
– Хорошо. – Сергачев тяжело вздохнул, поднялся, расправил плечи. – Когда?
– В девять я позвоню. Если он согласится, значит, я угадал. А пока обговорим детали и два варианта. Один…
– Победа и поражение, – перебил Сергачев. Привычный вариант.
Они проговорили до девяти, затем Гуров снял трубку, набрал номер, после первого же гудка услышал:
– Потапов.
– Доброе утро, Сергей Михайлович, Гуров беспокоит.
– Доброе, Лев Иванович. Чем обязан?
– Необходимо срочно встретиться и поговорить.
– За чем дело встало? Подъезжайте, я до обеда у себя, – ответил Потапов, голос у него был ровный, спокойный. – И чего ты такой неуемный, подполковник? У тебя отпуск, отдыхай. Ну, если так приспичило, жду.
«Неужели ошибся?» – подумал Гуров и сказал:
– Не надо, чтобы нас видели вместе!
– Интересно, почему?
Гуров не отвечал. «Либо я промахнулся, – решил он, – либо эта сволочь сейчас согласится».
– Ну хорошо, – произнес наконец Потапов. – Кафе? Ресторан?
– Это еще хуже, – Гуров показал Сергачеву большой палец. – Если я к вам приеду – плохо, если нас засекут на нейтральной территории – тоже плохо.
– Я не очень понимаю, – нерешительно проговорил Потапов, и голос у него сильно изменился. – Какие предложения?
– Непогода… Сейчас за городом ни души. Алтуфьевское шоссе знаете?…
* * *
Генералу Потапову недавно исполнилось пятьдесят пять, но выглядел он значительно моложе. Занятия на тренажерах, каратэ, сауна, бассейн, в общем, ничего нового и интересного. Сергей Михайлович умудрялся, участвуя в самой безобразной попойке, пить минимально, но выглядеть со всеми наравне. А утром он, надев два тренировочных костюма, обязательно бегал кросс. Генерал походил на киношного американца, этакого неувядающего супермена с неизменной улыбкой, с шуткой, прекрасно носившего форму, но не менее элегантно выглядевшего в штатском. Женщины его обожали, подчиненные побаивались и не любили, а настоящие мужики относились брезгливо, стараясь соприкасаться с ним как можно меньше.
Он часто ездил без шофера и сегодня взял служебную машину, сел за руль и покатил на встречу с Гуровым. Потапов не боялся сыщика из МУРа, генерал вообще был не труслив, но и не глуп, поэтому пистолет с собой прихватил. Он согласился на встречу по одной единственной причине: он знал, что Корпорация вербует подполковника, знал, какой интерес к нему проявляет Патрон, и решил осуществить вербовку лично, чем укрепить свое сильно пошатнувшееся положение. Если при Хозяине, как между собой называли генерал-полковника Чурбанова, Потапов обладал реальной властью, то после его ареста власть потерял и стал простым информатором. Такое положение его не устраивало, и генерал решил, что вербовка подполковника существенно изменит его положение в Корпорации.
Потапов выехал на Алтуфьевское шоссе, увидел, что за ним пристроились белые «Жигули», и удовлетворенно кивнул.
* * *
Гуров максимально сосредоточился на предстоящей встрече, что помогло ему не думать о девочках. После того как решение было принято, он успокоился, обрел уверенность. Он вынул из кармана пистолет и протянул сидевшему позади Сергачеву. Как Денис втиснулся между передним и задним сиденьями, как сумел уместиться, оставалось загадкой – его колени находились выше головы. Денис взял пистолет, выщелкнул обойму, заглянул в канал ствола, проверил спусковой крючок и сказал:
– Дал бы дома, я бы его сделал помягче, но не горюй, сыщик, и так не промахнусь.
Гуров не ответил и свернул за «Волгой» на проселочную дорогу.
– Ты поосторожней, – продолжал Денис. – Я его видел в спортзале, мужик в полном порядке.
– Знаю, – Гуров вынул из «бардачка» наручники сунул их в карман плаща.