* * *
В шикарном подъезде Руслана Алексеевича Волина ожидала группа товарищей. Телевизионные камеры, корреспонденты и цветы отсутствовали. Встретившись взглядом с Гуровым, Волин лишь пожал плечами, вопросов задавать не стал, пригласил всех в квартиру. Публики набралось предостаточно. Полковник Орлов, решивший не отпускать Гурова от себя ни на шаг, следователь прокуратуры, два криминалиста, понятые, в общем, толпа.
Следователь торопился соблюсти протокол, предъявил документы, открыв папку, ознакомил хозяина с постановлением на обыск. Волин читать бумагу не стал, отвернулся и сказал:
– Раз пришли, располагайтесь. И объясните, что вы хотели бы здесь найти, возможно, я вам помогу.
Гуров подвинул Орлову стул, сам занял любимое кресло. Он не сомневался, что Волин вернется в дом с товаром – валютой или наркотиком, – и сейчас чувствовал себя несколько растерянным. Посмотрев на хмурого начальника, Гуров негромко сказал:
– Ничего, Петр Николаевич, перемелется, мука будет.
Волин не обращал внимания на следователя, понимая, что он главенствует лишь согласно букве закона, а истинный организатор происходящего Гуров, будь он трижды проклят. Да, хвала Патрону, предусмотрительному мудрецу, оставившему в камере хранения лишь записку. Хорошо бы он, Волин, смотрелся, заявись сейчас с товаром в руках. Ладно, сейчас потерпим, решил Волин, когда все утрясется, не станет он деликатничать, скажет Патрону: пусть прикажет Гурова вульгарно убить, и чем скорее, тем лучше.
Следователь чувствовал пренебрежительное отношение хозяина, разложил на столе свои бумаги и начал задавать вопросы. Убедился, что перед ним действительно Волин Руслан Алексеевич, который родился в такой-то день и год, в таком-то месте, прописан по настоящему адресу, занимает определенную должность, член КПСС, ранее не судим и т.д. и т.п.
– Гражданин Волин, – начал следователь строго, – попрошу вас сдать золото, иностранную валюту, наркотики.
– Гражданин следователь, вы родились с некоторым опозданием, я ничем помочь вам не в силах. Наркотиков в доме нет, можете искать, только предупреждаю, большинство мебели – антиквариат, попортите, вашей зарплаты… – Волин махнул рукой. – Что говорить, если с завтрашнего дня вы никакой зарплаты получать не будете.
– Я вас попрошу! – следователь встал.
– Не стоит просить, не на паперти, – остановил следователя Волин. – Золотые изделия и валюта у меня имеются, могу предъявить. Все мной заработано, доказывать данный факт я не собираюсь, так как в отличие от вас человек умный и знаю свои права и ваши обязанности.
– Я же тебя просил, – прошептал Гуров, – привезти следователя, а не комсомольца или партийца, этой комедии края не видно…
Орлов лишь надул щеки и шумно выдохнул. Он тоже просил следователя, но с прокуратурой отношения напряженные, и прокурор прислал выдвиженца, радетеля перестройки.
Следователь вновь сел, забарабанил пальцами по столу, понятые смотрели на него насмешливо, сотрудники НТО – равнодушно, оперативники вовсе не смотрели, они плохих работников и раньше видели.
– Вы мне какую-то бумажку показывали, вроде ордера на обыск, – сказал Волин. – Я читать не стал, так как подполковника Гурова знаю лично и убежден, Лев Иванович никакого беззакония не допустит. Однако вы, представитель прокуратуры, простым русским языком объясните, какими обстоятельствами вызван ваш визит. И в чем конкретно гражданина Волина подозревают?
Следователь растерялся, его заверили, что подозреваемый явится с доказательствами в руках.
Орлов, обычно легкий и подвижный, тяжело поднялся, кивнул следователю на дверь в соседнюю комнату и сказал:
– Можно вас на минуточку? – грузно ступая, он вышел из гостиной, следователь вылетел следом.
– Надеюсь, вы ничего мне не подбросили? – громко сказал Волин.
Одна из понятых, ветхая старушка, легко скользнула со стула и со словами:
– Случалось, уважаемый, ох, как случалось, – нырнула следом за представителями власти.
Следователь не обратил на старушку внимания, запальчиво говорил:
– Как вас понять? Вы гарантировали!
– Молодой человек, если у вас так плохо с памятью, смените профессию. Я не сопляк и не сберкасса, я никогда ничего не гарантирую. Я выразился точно, мол, есть основания предполагать… Волин явился без портфеля или чемодана, вы должны были сориентироваться и вести разговор лишь об имеющихся против него материалах и требовать выдачи оружия. Волин официально принял на себя и документально обосновал пятьсот тысяч рублей и пять тысяч долларов! Вы в своем уме?
Старушка, скрестив морщинистые ладони на плоском животе, слушала с явным удовольствием.
Эксперты вышли на лестничную площадку покурить, в гостиной остались сыщик и Референт да один понятой, который, судя по возрасту и равнодушию, перевидел уже столько обысков и допросов, что полностью адаптировался, сразу придвинул стул к стене, откинулся на спинку, уперся затылком в стенку и прикрыл глаза. По опыту знал: когда потребуется, разбудят.
– Лев Иванович, вы, кажется, торопились, – сказал Волин, приглашая к поединку. Так заядлый дуэлянт, обнажив клинок, рассекает им воздух, проверяя надежность стали и твердость руки.
Сыщику разговаривать не хотелось, он пытался сосредоточиться и восстановить в памяти тот момент, когда они вошли в квартиру. Что-то тогда произошло, был какой-то толчок, слово, жест. Сыщик хотел остановиться, осмыслить происшедшее, но сзади напирали, он оказался в гостиной, нить оборвалась. Сейчас он вернул себя в прошлое, вновь перешагивал порог, впереди шел следователь, перед ним Волин, который звякнул ключами и…
– За обыск ответит следователь, – продолжал Референт. – А вот кто за убийство генерала Потапова?
Гуров понял, что либо он что-то себе напридумывал, либо нить ускользнула, и включился в разговор:
– А вам поклон от вашей бригады, их оказалось трое, один, думаю, не выживет. Но особо просил кланяться юноша, сынок хозяина дачи. Юрику предъявят обвинение, папа, полагаю, вступится. Короче, тюрьму я вам гарантирую.
– Будем перестукиваться? – спросил Волин. – Пока идет совещание в верхах, – он кивнул на закрытую дверь, – я сварю кофе. Всем не обещаю, но вы чашечку получите.
– Не стоит! – Гуров поднялся и преградил Волину выход из гостиной.
Судя по всему, следователь страдал острой аллергией на правду, и лицо его покрывали багровые пятна. Орлов же, вернувшись в гостиную, сдерживая зевок, похлопал ладонью по губам, сонно огляделся и на секунду замкнул цепкий взгляд на Гурове. Сыщик состроил гримасу, подававшую некую надежду, мол, возможно, сейчас зацепимся. И вспомнил: когда Волин, отперев замки, прошел в квартиру, то заглянул на кухню. Гуров находился сзади и лица хозяина не видел, а человеческий затылок, как известно, выражения не имеет. То ли Волин вздрогнул и напрягся, как-то неестественно наклонился, но Гуров то мгновение отметил, решил, что в кухню стоит заглянуть. Но на кухню зашел один из экспертов, и сыщик отвлекся, а потом и совсем забыл о своем намерении. Не в состоянии вспомнить имени и отчества следователя, он взял его по-приятельски под руку, негромко, но и не шепотом сказал: