Бунич удивился осведомленности гостя, но виду не показал и спросил:
– Лев Иванович, зачем вы служите властям, на кой черт вам это нужно?
Перед выездом из Москвы успел переговорить с людьми, навести справки о городе, фамилию Бунича назвали первой, и сыщик узнал его сразу. Сейчас решал, сообщить о своей осведомленности или воздержаться.
– Как выражается нынешняя молодежь, меня с данным вопросом просто «достали»! Я никому не служу, живу так, как считаю нужным и правильным, – сыщик решил идти напролом. – Насколько мне известно, вы, Лев Ильич, серьезный финансист, представитель новой волны. Выражаясь вашими же словами, какого черта вы вяжетесь в уголовщину?
– О ля-ля! – Бунич почесал бровь, вышел из-за стола, тоже налил себе кофе. – Предупреждали меня, предупреждали, а я вас все-таки недооценил. Значит, недостаточно серьезный финансист, и мне придется перестраиваться в процессе беседы. Скверно. Экспромт хорош лишь в том случае, если хорошо подготовлен.
– У меня одна просьба.
– Пожалуйста, если в моих силах, буду только рад.
– Не предлагайте мне деньги.
– Знаю, порой я ошибаюсь, но не настолько. Я предлагаю не деньги, а бартерную сделку.
– Можно обсудить, хотя начали вы неудачно, можно было позвонить, встретиться и обсудить, как цивилизованные люди. Хорошо, – сыщик допил кофе, взглянул на бутылки, но не налил, а достал из кармана таблетку, полученную от Юдина, положил под язык. – Ни один человек не любит, когда ему указывают на ошибки. Сделка? Вы хотите получить документы и оружие местных бандитов? Что вы предлагаете взамен?
– Человека, который обосновался неподалеку, полагаю, что он вас интересует, – ответил Бунич, скрывая раздражение.
Он давно, возможно и никогда, не разговаривал с человеком, который считает быстрее его самого. Бунич был умен, понимал: следует принимать ситуацию, как она есть, раз сейчас ты слабее, так не надувайся, будь проще, естественнее.
– Черт бы вас побрал, господин полковник! – он в отличие от сыщика сдерживать себя не стал, налил коньяку. – Вы глотаете химию, я могу просто выпить. Чего молчите, вас интересует этот человек?
– Интересует, а молчу потому, что думаю.
– О чем, если не секрет?
– Зачем мне вам что-то отдавать, когда я могу получить этого человека бесплатно.
– Вы переоцениваете свои возможности, – Бунич ничего не мог с собой поделать, начинал злиться вполне серьезно.
– Есть такой грех, со мной случается, – согласился миролюбиво Гуров. – Однако вы просто обладаете не полной информацией, – он посмотрел на часы. – Сейчас в городе уже находится человек, который вытряхнет ублюдка генерала не только из кресла…
– Не находится! – перебил Бунич. – Генерала Орлова задержали в Москве.
Гуров рассмеялся, покачал головой.
– Теперь вы переоцениваете возможности коррупции. Петра можно убить, так как он только человек, а задержать нельзя.
– Но он не прилетел утром.
– Не будем спорить, давайте проверим. Если он прилетел, у нас один разговор, если нет, то другой.
– Куда вы будете звонить, и кто поручится, что вы получите правдивый ответ?
– Звонить я буду директору цирка, а вот никаких поручительств не будет. Вы человек умный, решите сами.
– Звоните, – Бунич поставил перед сыщиком телефон, себе подвинул параллельный, протянул руку к розетке. – Вопрос – ответ, одно лишнее слово, я отключаю телефон.
Гуров кивнул, снял трубку, набрал номер, после первого гудка Колесников ответил:
– Слушаю.
– Гуров, – сказал сыщик.
– Они прибыли…
– Хорошо, – сыщик положил трубку. – Теперь слушайте внимательно, уважаемый господин Бунич. Существует байка, что в Америке в основе каждого большого состояния лежит преступление. Не знаю, но убежден, что лично вам следует не пытаться реанимировать покойника, а немедленно уезжать из этого дома. От города до дачи тридцать минут, оперативные машины пройдут за двадцать, вот эти минуты у вас и есть. Наша бартерная сделка будет выглядеть так: вы мне отдаете человека, который прячется неподалеку, я молчу о «санитарах» и вашей роли в происходящем.
– А как они узнают, откуда вы звонили? В цирке нет аппарата, который высветил бы номер абонента.
Гуров пожал плечами, взглянул на часы. После некоторой паузы Бунич спросил:
– Допустим, я соглашусь, какие гарантии, что вы будете молчать?
– Мое слово, – ответил сыщик.
* * *
– Что ты вытворяешь? – кричал Кирилл Трунин, схватив убийцу за лацкан пиджака. – Ты сумасшедший? Конечно, сумасшедший, – он оттолкнул незваного гостя. – Я должен был это понять давно. Хотел убить сыщика, а зарезал уголовника!
– Ну, очень хотелось, – сказал убийца и мягко улыбнулся. – Ну, ошибся, с кем не случается? Все равно красиво получилось. Убрать свидетеля под носом знаменитого сыщика. В этом что-то есть! Скажи?
Трунин смотрел на содельника с недоумением и страхом.
– А Гуров тебя не того… не расколол?
– Да нет, он вообще в другую сторону попер, полагает, что Клыка зарезали сотоварищи, – убийца начал переставлять бутылки, выбирая, из которой налить. – Он же умный, везде логику ищет: «Кому мешал, кто заинтересован»… – он словно ненароком взглянул на часы. – Ну, что я существую, он, конечно, догадывается, хочет ко мне подобраться с другого бока.
– Ну-ну, – нетерпеливо сказал Трунин, – с какого бока?
– Через тебя, – флегматично ответил убийца, налил себе водки и, смакуя, выпил.
– Не понял, – Трунин тряхнул головой. – Гуров понятия не имеет, что я в природе существую.
– Это ты так считаешь, а у сыщика свой резон. Ты же сам говорил, что он, – убийца постучал пальцем по виску, вновь налил.
– Не напивайся!
– Нельзя. Понимаю, – вздохнул убийца, но выпил. – А как было бы сладко.
– Подожди, давай спокойно, с самого начала, – Трунин переставил стул, сел напротив содельника. – Почему через меня, как тебе это стало известно?
– Полковник сам заявил, прилюдно, – убийца взглянул на Трунина ласково. – Ты ведь, Кирюша, считал себя самым умным на шарике? Ан, промашка вышла, сыщик тебя высчитал и скоро сюда прибудет. Ты с Москвой разговаривал?
– Ну? – Трунин напрягся. – Так не я звонил, сюда звонили, такой звонок здесь засечь нельзя.
– Тут я не специалист, сыщик сказал, мол, организатор всех безобразий живет за городом, разговаривал с Москвой, мы этот звонок засекли, сегодня товарища, то есть тебя, Кирюша, возьмем, он, отмываясь, нам убийцу и отдаст. Стало быть, ты меня и отдашь. А ведь если прищучат, отдашь? Скажи?
– Ты что? Ты понимаешь? – Трунин вскочил, убийца улыбнулся.