— Это я знаю, — прервала Лариса подполковника.
— Ну, а большего сказать тебе не могу. Орудие убийства на месте преступления не найдено. Смерть наступила примерно в пять часов утра. Скорее всего, повздорил с кем-нибудь твой Никитин, — сделал глубокомысленное заключение Карташов.
— И в руках того, с кем он повздорил, очень кстати оказался тупой металлический предмет, — продолжила мысль Лариса.
— Может быть, повздорили накануне, — не смутился Карташов. — Обиженный затаил злобу, встретил обидчика в подъезде и убил.
— Всю рождественскую ночь не спал, ждал встречи, — поддакнула Лариса с ехидным выражением в голосе.
— Ну, Лара, откуда мы знаем, спал он или не спал, ждал или не ждал, — снова вздохнул Олег. — Проводится следствие. В том числе, как я понял, и тобой тоже. Что-нибудь да выяснится. Ты же не думаешь, что я этим буду заниматься?
— Конечно, не будешь. Ты у нас городское начальство, а такое дело — для участковых.
— Правильно понимаешь суть дела, — зевнул Карташов. — Чем мог, тебе помог. А теперь я хочу пригласить тебя куда-нибудь развеяться. Как у тебя с мужем-то дела?
— Не пьет, — коротко ответила Котова, покривив душой, поскольку не хотелось вдаваться в подробности взаимоотношений с Евгением.
— Надо же, молодец мужик, а я вот с Нового года никак оклематься не могу, — признался Карташов. — Так что, развеиваться будем?
Лариса задумалась. В принципе она была сердита на мужа за то, что он не удержался от выпивки, да и с Олегом она уже давно не встречалась в неформальной обстановке. Предложение Карташова в свете двух этих факторов было заманчивым. Но на нее, после тяжелой бессонной ночи, не слишком освежившего утреннего сна, накатывала усталость, и Лариса предпочла отдохнуть в одиночестве. Она отказалась от предложения Олега, на прощание сообщив ему фамилии парней из политеха, подравшихся с Шатиловым и Никитиным незадолго до убийства последнего. Олег пообещал проверить их возможную причастность и сообщить Ларисе результаты.
Наступило девятое января. С момента смерти Сергея Никитина прошло два дня. Сегодня должны были состояться похороны, на которые Лариса твердо решила пойти, дабы встретиться с максимально возможным количеством людей, так или иначе завязанных в деле.
Еще утром ей в ресторан позвонил Карташов. Он сообщил, что сотрудники милиции в течение вчерашнего вечера и ночи провели оперативную работу с теми парнями с дискотеки, на которых показал Шатилов. Подробности этой «работы» Карташов не знал, так как сам в ней участия не принимал, но кисло резюмировал, что версия об их причастности к убийству Никитина рухнула. Несмотря на то что драка на новогодней дискотеке действительно имела место и одному из парней крепко тогда досталось от Никитина, эти ребята и не помышляли его убивать. А их алиби подтверждалось показаниями нескольких не связанных между собой и незаинтересованных свидетелей.
Карташов от себя добавил, что один из парней задержался в милиции дольше другого, поскольку уж слишком бурно выражал свою радость в связи с тем, что «этого козла наконец-то грохнули».
— В общем, наши будут отрабатывать, наверное, другие версии. Ну, и ты работай, соответственно, — заключил Карташов. — Кстати, что ты делаешь на Старый Новый год? Муж по-прежнему не пьет?
— К сожалению, запил, — сухо констатировала Лариса, сказав теперь правду.
— Я же говорил! — почти радостно воскликнул Карташов.
— Но тем не менее наша встреча, о желаемом для тебя характере которой я догадываюсь, пока что невозможна, — отрезала Лариса. — Вот раскрою убийство, тогда и поговорим.
Карташов пробурчал что-то нечленораздельно-недовольное и повесил трубку. Буквально следом после Карташова позвонила встревоженная Элеонора Губина. Она сообщила, что Олега забрали в милицию и усиленно допрашивают. Допрашивали также и Машу, и она после бесед с работниками органов чувствует себя совсем плохо. На похороны Никитина она идти не собирается, лежит в квартире родителей Олега и мрачно курит.
— Ларочка, я тебя прошу, сделай что-нибудь, а то ведь могут и посадить мальчишку ни за что ни про что! — выкрикивала в трубку Элеонора.
— Ни за что не посадят, — пыталась успокоить Лариса собеседницу. — Я занимаюсь этим делом, но сразу же нельзя во всем разобраться. Ты же должна понимать!
— Понимаю, понимаю… Но ты все-таки занимайся, — похоже, Элеонора не слушала Ларису. — Я потом отблагодарю, ты не думай…
— Хорошо, хорошо, — ответила Лариса.
Она терпеливо выслушала однообразные просьбы Элеоноры активизировать розыскную деятельность и снова пообещала сделать все возможное.
Лариса посмотрела на часы. Времени до начала гражданской панихиды оставалось еще достаточно. У нее был адрес подруги Никитина, остававшейся пока что за кадром событий, — Любы Лицедеевой, и она решила наведаться к ней. Тем более что жила Люба совсем недалеко, около городского парка.
Лариса доехала до нужной улицы и вышла из машины. Дальше нужно было идти пешком, поскольку перед входом в городской парк тянулся сектор старого жилого фонда. В одном из каменных домиков и проживала Люба Лицедеева.
Лариса пошла по проулку, вглядываясь в таблички с нумерацией, и довольно быстро нашла номер шестнадцать, ничем не примечательный дом с небольшим двором, огороженным забором. Лариса толкнула калитку и прошла внутрь. В доме было три квартиры, и нужная находилась ближе всего. Окна там были занавешены, и вообще вокруг царила тишина. Лариса подумала, что Люба, наверное, пошла к кому-то из друзей, чтобы вместе идти на похороны, а может быть, с утра находится у Никитиных.
Тем не менее она все-таки постучала в дверь. Ей показалось, что в квартире раздался какой-то шорох, но дверь никто не открывал. Лариса насторожилась и еще раз осторожно постучала, на всякий случай вытащив газовый баллон из сумочки. На этот раз она ясно услышала донесшийся изнутри протяжный вздох. Но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Лариса прошла к окну и попыталась заглянуть в квартиру. Однако угол обзора между занавесками был невелик, виднелся лишь край стола и угол дивана.
— Люба! — крикнула Лариса. — Откройте, пожалуйста, я вас надолго не задержу! Я хотела бы с вами поговорить по поводу Сергея.
Ответом было молчание. Лариса снова переместилась к двери и уже более решительно затарабанила в нее. Дверь казалась хлипкой, и будь рядом с Ларисой мужчина, он мог бы легко, одним ударом, открыть ее. Видимо, находившаяся внутри девушка подумала о такой возможности и наконец подала голос, прозвучавший испуганно:
— Кто вы? Что вам нужно?
— Я расследую смерть Сергея Никитина, и мне нужно с вами поговорить.
— Как расследуете? Вы из милиции? — на сей раз голос прозвучал более уверенно.
— Нет, меня попросили об этом родители Олега Губина, я их знакомая.
— А вы одна?