Шум машины мне послышался, это точно.
Значит, машина была. Сейчас я вспомнила, что слышала и шум машины, и хлопок дверцей.
— Значит, все-таки было, — продолжала я решительно. — Машина шумела, дверца хлопала, и старичок отъехал. А через пятнадцать минут заявилась Эльвира и сказала, что она только что видела этого старикана у Филиппа. То есть даже не через пятнадцать минут, а когда она ходила за фужерами!
— Сашка, я ни черта не понимаю! — вскочил Лариков. — Ты можешь говорить связно и перестать зевать?
— Не могу, — снова зевнула я. — Потому что спать мне ужасно хочется. Я, между прочим, сегодня ни минуточки не спала. Ты не хочешь видеть меня красивой?
— При чем тут твоя красота?
— Красивая женщина, — назидательно изрекла я, — должна много спать и много есть.
— Ну, спи, раз это нужно для твоей внешности, — разрешил он. — Но только я представляю, как ты шикарно выспишься в тюрьме!
В тюрьму мне совсем не хотелось. Поэтому я встряхнулась и послушно затаращила на него свои засыпающие глаза.
В это время раздался голосок моей по-утреннему бодрой мамы, напевающей какую-то песню, и очень скоро она возникла на пороге, с вопросом:
— А что это вы, милые мои птенчики? Не спали всю ночь?
— Не было возможности, — проворчала я. — Похоже, такую роскошь я смогу позволить себе только в гробу.
— Саша! — укоризненно всплеснула руками моя несчастная мать. — Как ты можешь так шутить?
— Могу, — сурово сообщила я.
Мамочка поняла, что сражаться с такой невыспавшейся фурией, как я, опасно для жизни, и решила сменить тему.
Обведя комнату растерянным взором, она спросила:
— А где Леночка с Пенсом?
Почему она называет Эльвиру этим именем? Разве она не знает, что это имя у меня накрепко связано с бесконечными пропажами моих возлюбленных? Я уже изучила, что стоило появиться какой-нибудь чертовой Лене в моей жизни, как это становилось роковым! Даже если эта Лена была страшна, как черт, выскочивший из самого адова пекла, какой-нибудь мой страстный обожатель немедленно спешил в ее объятия! Может быть, моя мама видит внутреннюю сущность, постигнув философию дао? И в женщине с невинным именем Эльвира на самом деле спрятана все та же ведьмочка, и Пенса ждет участь моих поклонников?
— Ее зовут Эльвирой, ма, — отчеканила я, глядя на мою несчастную мать с неодобрением.
— Как? — искренне удивилась она. — Разве ты не у нее была на даче?
«На какой даче?!» — чуть не вырвалось у меня. Но Лариков вовремя подал мне знак и мило улыбнулся моей ненаглядной маман.
— Нет, Эльвира просто была вместе с Сашкой там же. У этой Лены.
Я чуть не взорвалась, но Ларчик нежно сжал мою руку, будто собирался объясниться мне в любви, и прошептал в ухо:
— Я тебе потом объясню. Не надо волновать ее.
В принципе, я так устала, что была заранее со всем согласна. И мама ведь не виновата в том, что мне сначала пришлось пережить кучу приключений, а потом мне мешали выспаться, да еще уволокли моего Пенса.
Ах, Пенс!
Моему мысленному взору тут же предстали ужасные картины. Пенс в Эльвириных объятиях. Пенс, идущий с ней под венец. Коварная Эльвира, впивающаяся в его губы страстным поцелуем.
Я чуть не разрыдалась от жалости к себе.
Мамочка, потрогав мой лоб, воскликнула:
— О, боже! Андрей, она же вся пылает! Я сейчас принесу чай с медом и аспирин!
Ларчик осторожно дотронулся до моего лба и тоже перепугался.
— Нет, Сашка! У тебя точно температура! А я тебя мучаю расспросами, негодяй! Ты выспись немножко, а потом уже поговорим.
Я кивнула. Кажется, я действительно умудрилась так не вовремя простудиться. И откинулась на подушки, укрываясь одеялом почти с головой.
* * *
Эльвира проявила потрясающее хладнокровие. Прошествовав к выставленному на всеобщее обозрение несчастному Филиппу, она осмотрела его с некоторой недоверчивостью, потом хмыкнула и спросила, не поворачиваясь:
— И кто же его так вот неплохо уделал?
Присутствующий в зале помимо ее мамаши дородный господин с невзрачной доченькой сурово приподнял левую бровь.
— Эльвирочка! — всплеснула руками мамаша. — Что ты говоришь?
— Ма, ну что ты кудахчешь! — поморщилась недовольно Эльвира. — Его все равно в разборке бы пристрелили!
— Неправда! — патетически воскликнула мать, вскакивая с места. — Вот Поздяков сколько лет живет, и ничего!
— На то он и Поздяков, — раздался за спиной Пенса веселый голос, совершенно не подходящий к обстановке. Он обернулся, заинтересованный, и увидел перед собой лицо довольно молодого человека с высокими скулами и той типичной внешностью обитателя рабочих окраин, когда внешность отца причудливо переплетается с внешностью матери, придавая грубоватым чертам некоторую странную женственность. Он даже нашел определение этому типа лица — «бабье».
— О, Лешенька! — простонала мамаша Эльвиры, прижимая кулачок к массивной груди. — Лешенька, милый ты мой! Что же мы теперь станем без Филиппушки делать?
— Да ничего, — ухмыльнулся этот доверенный гость. — Элька права — все равно Фильку бы пришили. Так что печаль, конечно, дело достойное, но только ко времени.
Эльвира весь диалог слушала, насупившись, и, словно назло гостю, вдруг разрыдалась. Так у нее это получилось неожиданно и искренне, что Пенс не удержался и в порыве утешения прижал ее к плечу.
— Голубки, — насмешливо процедил Лешенька, неодобрительно рассматривая Пенса. — И откуда к нам такой вот голубь залетел?
— Это Эличкин друг, — прошептала мамаша, всем своим видом показывая, что Пенс ей глубоко неприятен.
— Ага, — многозначительно протянул Лешенька. — Была вот у этого жмурика тоже подруга. Теперь с простреленной башкой лежит. Ты бы, Элька, была осторожнее!
— Пошел ты, Маркел, — грубо выругалась Эльвира и дернула Пенса за руку. — Пойдем отсюда! С Маркелом можно только одну минуту общаться, потом он становится вреднее радиации!
Она вытолкнула Пенса в коридор под насмешливый и многообещающий взгляд Маркела и, хлопнув дверью, прислонилась к стене.
— Ух, — выдохнула она. — Просто кошмар. Лучше бы убили этого козла, честное слово! Может быть, мне скосить под маньяка и пришибить его самой?
— А за что ты его ненавидишь? — спросил Пенс.
— За дело, — коротко и ясно ответила Эльвира. И в этот момент сверху, стуча высокими каблучками, спустилась такая фемина, что у Пенса перехватило дыхание.
Такой красавицы он никогда еще не видел в жизни!
* * *
Выпив чай, я умиротворенно откинулась на высокие подушки и отдалась приятным размышлениям о моих несчастьях.