— Именно над этим я сам ломаю голову, — признался Кудрин. — Вы знаете, я все очень хорошо обдумал, и у меня появилась одна мысль. Мне кажется, что я на верном пути. По крайней мере, другой причины, по которой надо мной могли бы так жестоко поиздеваться, я не вижу.
— Валерий, я думаю, что нам нужно встретиться с вами и серьезно поговорить. Лучше всего это сделать утром в редакции. Просто я еще раз подумала над тем, что вы мне сказали в прошлую ночь. У меня также появились кое-какие мысли на этот счет.
— Какие? — нетерпеливо спросил Кудрин.
— Давайте все-таки отложим этот серьезный разговор до утра, — попросила я.
— Ну ладно, давайте, — после паузы согласился Кудрин. — Я подъеду к десяти часам. Я обязательно подъеду, потому что хочу избавиться от этого раз и навсегда. Возможно, что мой рассказ отразится не самым лучшим образом на моем положении, но это мне уже безразлично.
В голосе Кудрина я почувствовала искреннее желание сбросить груз с души. Одновременно я ощущала, как он нервничает. Он говорил быстро, взахлеб, и я поняла, что он обязательно будет у нас в редакции утром.
— Хорошо, я буду вас ждать, — сказала я, попрощалась и положила трубку.
После того как разговор закончился, Виктор, все время стоявший рядом, вопросительно воззрился на меня.
— Завтра в десять часов, — просто сказала я, подстраиваясь под его стиль общения. — Вернее, уже сегодня, — зевнув, посмотрела я на настенные часы.
Времени было уже половина второго ночи. Виктор принял мое сообщение как должное и по своему обыкновению кивнул в знак того, что он все понял правильно. После этого он развернулся и послушно пошел в гостиную, где улегся на диване, не разбирая его.
Утром проснулась первой я. Наскоро приготовив завтрак, я покормила Виктора, который бодро встал и выглядел, как всегда, готовым к действию.
Мы быстро собрались и отправились в редакцию. На этот раз я проявила чувство товарищества и сама села за руль. Слава богу, что хоть сейчас, а то меня уж совсем совесть замучила.
Когда мы приехали, вся наша команда уже была на месте, включая Ромку-курьера, который наконец вернулся со своей сессии.
— Ого, привет, рада тебя видеть, — несколько удивленно поздоровалась я.
Честно говоря, за всеми этими событиями я совсем забыла о дне, когда он должен возвратиться.
— Здравствуйте, Ольга Юрьевна, — откликнулся он, и мне захотелось ему дать втык за подобное обращение.
Но я ограничилась лишь тем, что погрозила ему пальцем. Ромка смущенно улыбнулся и, видимо, чтобы загладить свою вину, быстро начал рассказывать:
— Я сдал на все пятерки, представляете? Даже самый сложный экзамен, за который очень трудно получить выше тройки!
— Молодец! — искренне порадовалась я. — Ты у нас далеко пойдешь.
В это время часы пробили десять. Маринка-зараза тут же победно глянула на меня, словно желая укорить меня за позднее появление на работе, и я почувствовала, что у нее с губ уже готовы были сорваться слова: «Меня вот за десять минут ругаешь, а сама-то, сама!»
Но так как я никогда не считала себя обязанной отчитываться перед Маринкой, то не стала оправдываться, к тому же сейчас все эти глупые разборки мне были неинтересны. Меня больше всего в данный момент заботил предстоящий разговор с Кудриным, поэтому я отвернулась и прошла в свой кабинет, плотно прикрыв дверь.
Мне захотелось побыть одной и в одиночестве выкурить сигарету, но Маринка достала меня и здесь.
— Оля, что же ты ничего не расскажешь о поездке? — просунулась она в кабинет с явным возмущением в голосе. — Мы же тут все волновались!
— Марина, подожди, пожалуйста, — меланхолично ответила я. — У меня сейчас важная встреча, после нее я все расскажу. Для тебя персонально два раза, — добавила я и закрыла дверь кабинета, пока Маринка не успела вникнуть в смысл моего высказывания.
Сигарета была выкурена, и даже не одна, а Кудрин так и не появился. Когда часы пробили одиннадцать, я не выдержала и набрала его домашний номер. Ответил мне женский голос:
— Алло, вас слушают.
— Валерий Александрович дома? — осведомилась я.
— Нет его, — раздраженно ответил женский голос.
— Простите, а не подскажете, где он?
— Не знаю! С утра смотался куда-то. И не беспокойте меня больше вашими дурацкими звонками!
После этого трубку, видимо, яростно шваркнули на место. Я не сомневалась, что имела беседу с Ириной Кудриной. Учитывая характер и стиль их отношений с мужем, было неудивительно слышать именно такой невежливый тон по телефону от его жены.
Хм, интересно, куда же это мог с утра завихриться господин Кудрин? Мне-то казалось, что он целиком и полностью поглощен своими проблемами, которые вдруг стали нашими общими. Я подумала, что, возможно, его задержали служебные дела, и позвонила в магазин. Но там мне ответили, что Валерий Александрович уже два дня не появлялся на работе.
Повесив трубку, я почувствовала, как на душе вдруг заскребли кошки. По непонятной мне пока причине я ощутила, что случилось что-то недоброе.
Чтобы не углубляться в пессимистические мысли, я, воспользовавшись паузой, вызвала к себе Сергея Ивановича, Виктора, и, конечно, Маринку, которая без новостей просто вяла на глазах.
Когда все расселись, я начала рассказ о нашей с Виктором поездке в Шабалов, поглядывая на него и получая одобрение в виде неизменных кивков.
Когда я закончила, первой высказалась Маринка, которая была крайне разочарована.
— Так, значит, вы зря проездили! — протянула она с какой-то даже обидой. — А я-то думала…
Я уже собиралась открыть рот и высказаться по этому поводу, как тут на помощь мне поспешил Сергей Иванович:
— Ну что вы, Мариночка, — произнес он, укоризненно покачивая головой. — Эта поездка была необходима, по крайней мере, — если я правильно понял Ольгу Юрьевну, Оксану Забелину-Кравцову мы можем считать непричастной ко всем криминальным событиям.
— Чего нельзя сказать про ее брата Сергея, — сказала я задумчиво.
Эта мысль пришла мне в голову совершенно неожиданно, когда я прокрутила в голове весь разговор с Оксаной. Мне показалось странным, что парень, пусть даже и не отличавшийся примерным поведением и домовитостью, вдруг так внезапно исчез, к тому же столько времени не подавал о себе никаких вестей единственному близкому человеку, каковым являлась для него сестра. Эту мысль я и высказала вслух.
— Вы что, думаете, это он? — нахмурился Кряжимский. — Но почему?
— Понимаете, все действия, которые были совершены против Кудрина и Обуховой, мало объяснимы с позиции человека, которому что-то от них было надо… — проговорила я. — Ведь от них ничего не требовали. Посудите сами, если бы нужно было добиться чего-то конкретного, то им бы сразу выставили определенные требования. А тут такое впечатление, что преступник просто глумится над ними. Причем давая понять, что это еще цветочки, а скоро придется откушать и ягодки.