Как только звезды рванули нам навстречу, я достал из кармана один инфокристалл из пяти наличных, что мне дал следователь, и вставил его в гнездо на пульте пилота. На большом экране визора сразу же появилась карта Фронтира, не вся, конечно, только нижний край, как раз куда я прыгнул.
— Так, ребята и девчата. Мы находимся здесь, — указал я на 3D-карте нужный квадрат.
— Чуть ниже и левее, — поправил меня Игорь. — И твой палец закрыл сразу восемнадцать систем.
— Не суть, — отмахнулся я. — Значит, находимся мы примерно тут, а нужно нам вот в этот сектор. Когда следователь согласно договору прислал мне с курьером эти кристаллы с картами и пояснениями, я после их изучения решил совершить один гиперпрыжок на максимально возможное расстояние. То есть на пять дней. Из выбранных систем на этом расстоянии самая вкусная была эта. К слову, прежде этот крейсер мог прыгнуть максимум на четыре дня. Так вот, изучив карту боев — тут указано более двух сотен систем, где они проходили — я выбрал вот эту. Игорь?
— В этой системе проходили бои между империями Антар и Антран сто семь лет назад. Соответственно, корабли там седьмого поколения. Причем большая часть систем, искины, реакторы и вооружение вполне могли остаться целыми, и это кладбище погибших кораблей все еще опасно. А кораблей там осталось около пяти сотен единиц.
— Вот именно, — продолжил я. — Пираты туда не лезут, однако у нас есть коды доступа ко всем кораблям империи Антран. Так что опасаться нам нужно только антарских кораблей. Если они, конечно, не мертвые. Андрей, ты подготовил список, что лучше снимать — малогабаритное и дорогое?
— А то, последние пять дней только этим и занимался. Всю Инфосеть и торговую биржу просмотрел. Кстати, спасибо за безлимитный доступ к Инфосети.
— Да говори уже давай.
— Самое дорогое на кораблях — это, конечно, медоборудование. Кибердоктора, реанимационные капсулы, лечебные, ну и расходники, конечно. Во многих больницах стоят пятого, реже шестого поколения. Поэтому седьмое поколение, особенно у частников, будет пользоваться большим спросом. А спрос на них есть всегда.
— У военных не проще купить? — озадаченно спросил я.
— Не скажи. Военные выставляют на продажу по конверсии не выше шестого. Седьмое и восьмое поколение у них на консервации. Это запасы на случай войны, и продавать их запрещено.
— А нам?
— Тут нам повезло. Думаю, сержант просто списал абсолютно целое оборудование как поврежденное и не подлежащее ремонту, и продал его нам. Да и этот Лорд тоже говорил о трудности задачи достать подобное оборудование. Причем на Фронтире это еще возможно, но никак не в центральных мирах, там учет строже. Хотя воруют и там, но не так, как в приграничье. Поэтому, если мы добудем подобное оборудование, продавать лучше именно в центральных мирах.
— А законность подобной сделки? — спросила Люба.
Я ответ знал, поэтому промолчал. Ответил Быков:
— Денис состоит в государственной программе, поэтому он «под протокол» извлекает оборудование с корабля и может спокойно продавать его. Это и обеспечивает законность сделки. Без этих двух обязательных пунктов он не сможет продать оборудование по официальным ценам и официальным путем. Частные клиники оборудование на черном рынке не покупают, у них частые проверки надзирающих органов. Могут конфисковать подобное оборудование. Оно же без документов.
— Ладно, — остановил я Быкова. — Это все, конечно, интересно, но меня интересует, что еще ценного можно снять с кораблей?
— Все комплексы дроидов — и боевые, и технические. Снять некоторые дорогостоящие запчасти с гипердвижков, искины. Блоки щитов, сканеров. Пищевые синтезаторы. Еще много что, но у нас трюм не резиновый. К тому же два «Крота» и оба средних контейнера заняли треть объема.
— Всем все ясно?
— Да, — хором ответили искины.
— Значит, так. До выхода нам осталось четыре дня и восемь часов, поэтому я — учиться в капсулу, мне нужно одну базу добить-таки до пятого ранга, а вам прикинуть, как размещать снятое оборудование на «Волчонке».
— А если там пираты? — осторожно спросил Лейтенант.
— Тебе разработать систему маневренной обороны с элементами контратак с разными противниками.
— Есть, нур!
— Все, я в медбокс. Люб, разбудишь меня за час до выхода из гипера. И приготовь обед.
— Есть какие пожелания?
— Борщ с пампушками, макароны по-флотски… ну и чай с печеньем.
— Сделаем.
Встав из кресла, я потянулся и потопал к выходу из рубки. Воспользовавшись лифтом, через пару секунд оказался в медбоксе. Все-таки удобны эти вертикальные и горизонтальные лифты. Быстро сбросив комбез, ботинки и белье, которые сразу же подхватили бытовые дроиды и потащили в чистку, скользнул в капсулу и прикрыл глаза, когда крышка опустилась. Через секунду в капсулу поступил сонный газ.
* * *
— Проснулся? Давай открывай глаза, я же вижу, что у тебя дыхание изменилось… а вот уже ресницы затрепетали.
Приподнявшись на локтях, я поморщился и просипел:
— Ой, Люб, что-то мне плохо.
— А что такое?
— Перед глазами все плывет.
Тут же подскочивший меддроид помог мне вылезти и, подхватив на манипуляторы, отнес в соседний бокс, где уложил в капсулу реаниматора.
* * *
В этот раз, открыв глаза, я почувствовал себя бодрячком.
— Доклад.
— Выход из гиперпрыжка через четыре минуты тридцать семь секунд, — ответил Игорь и тут же тревожно спросил: — Как ты?
— Вроде нормально. Люба, что со мной было? — спешно одеваясь, спросил я.
— Отравление разгоном, переутомил ты себя постоянным обучением.
— Разгон вывели?
— Для этого надо лежать в капсуле сутки, не меньше, чтобы привести в порядок твою печень и почки. Кстати, я теперь будут следить за твоим состоянием. Раз в неделю будешь ложиться в капсулу реаниматора, там есть функция диагноста.
Все это я слушал на бегу в рубку. Проскользнув внутрь, плюхнулся в кресло пилота и спросил у Любы:
— Так что ты со мной сделала?
— Слегка убрала острые моменты и ввела тонизирующие лекарства. Больше я за пятьдесят минут не успела. Так что ближайшие пять часов ты будешь бодрячком, однако потом — в капсулу реаниматора, будем тебя восстанавливать.
— Черт, а я ведь мог предположить, что перетружусь и будет отравление разгоном, но не придал этому значения.
— До выхода из гипера осталось пять секунд, — напомнил Игорь.
— Значит, так, выходим и прячемся… а, уже вышли.
Звезды, мигнув, появились на экранах визора. Основная картинка выдавалась мне прямо на нейросеть. Так можно было с помощью внешних камер, будто своими глазами, оглядываться сразу во все стороны.