– Только бы не он, – шептал я. – Пусть это будет ремонтная бригада. Пожалуйста! Я буду хорошо себя вести! Выучу историю и биологию! Стану вежливым! Буду всем помогать. Только пусть это будут обычные люди! Небритые мужики с болгарками и в оранжевых комбинезонах.
Крышка люка содрогнулась. Я чувствовал, что это он, Железный Червь.
– Нет! Хоть бы это был сон!
Еще один удар открыл люк. Багровая, обмотанная проволокой рука схватилась за короб. Потом над полом показалась голова, закрытая капюшоном. На меня накатила безумная слабость. В любом случае сейчас всё кончится. Железный Червь легко влез на чердак. Пауки закрыли за ним крышку люка. Я отвернулся, но всё равно слышал его шаги – тяжелые ботинки скрежетали металлом. Еще мгновение, и надо мной повисло жуткое, лишенное кожи лицо. Торчащие острые иглы приблизились.
– У тебя отличные вычислительные мощности, – прохрипел Железный Червь. – Нам следует объединиться и захватить весь мир.
– Пожалуйста, не надо, я не хочу, – слова слетали с губ помимо моей воли.
Железный Червь отстранился и занес руку как для удара. Его железная ладонь начала трансформироваться. Через пару секунд она превратилась в стальной экран, утыканный крошечными зелеными огоньками. Это электрическое световое безумие накрыло мое лицо. Я закричал и тут же провалился из реального мира под купол вращающейся черноты. Разноцветные символы текли рекой. Я читал и понимал их помимо воли. Железный Червь подчинял себе мои нервные клетки, блокировал способность управлять телом.
– Нет, не хочу! – снова закричал я и добавил на коде. – D0! 80!
Шестнадцатеричные слова превратились в красные символы на черном куполе! Безумная надежда вспыхнула во мне. Я тут же принялся орать команды: «Fade! C1b!» Завязалось самое настоящее сражение. Железный Червь пытался сломать меня. Я оборонялся как мог, а потом перешел в наступление. Влез в сознание киберзомби и начал искать сердце вируса. Время остановилось и больше не имело значения. В конце концов я нашел центр – яркое облако текучих символов. Попробовал сломать его с одной стороны, с другой. Ничего не выходило.
– Оставь меня! – прокричал Железный Червь. – Я отзову пауков, и мы уйдем.
– А что будет с Анжелой? С Пашкой? С другими людьми?
Ответа не последовало. И тут мне пригодилось письмо Кхмера. Фиолетовые символы в самом центре черного купола спрашивали пароль. Что же вы загадали, мистер Айзенхоф? Имя жены или дочери? Нет! И тут я ощутил боль! Кто-то врубил мою нервную систему, и я сразу же почувствовал все порезы и раны. Дон! Пароль – кличка собаки! Не подходит! Стоп! В шестнадцатеричном языке нет буквы N. Зато есть цифра девять – по-английски найн. Пароль Do9! Стена разноцветных символов рассыпалась. Я проник внутрь и остановил вирус.
Реальный мир появился перед моими глазами. Он казался тусклым и бессмысленным. Ведь в нем не было символов. Никаких слов, проникающих прямо в сознание. Я смотрел на серый чердак, и не понимал, что происходит. Пауки бежали прочь от меня. Вот один из них вытащил острую лапку из моего тела. Я закричал и снова провалился в черноту. Разноцветные символы складывались в слова и картинки. Так передо мной открылась история Филипа Айзенхофа.
Молодой перспективный ученый стремительно продвигался по карьерной лестнице. В двадцать семь он уже был начальником отдела, в тридцать три – руководил своей лабораторией. Вскоре он получил назначение на закрытый военный проект. Фил просто горел на работе, по двенадцать часов просиживал за компьютером. Ему удалось превзойти все ожидания начальства. Доктор Айзенхоф рассчитывал на премии и повышения, но разработку неожиданно закрыли. Ученый оказался без работы, но уже не мог отступить. Он продолжал исследования, несмотря на финансовые трудности и проблемы с ипотекой. Жена забрала дочку и уехала в Калифорнию. Теперь Филип мог работать шестнадцать часов в сутки. Результаты завораживали! Ученый рассчитывал вернуть контракт. Ведь у него имелся козырь в рукаве – секретная технология, уже внедренная в новое поколение микросхем. Бомбы замедленного действия были заложены по всему миру. И только он, Филип Айзенхоф, научился их взрывать! Небритый, с красными глазами и недельной щетиной, Фил отправился на важные переговоры. Он обещал самые невероятные перспективы. Глобальную систему, способную уничтожить компьютер в любой точке мира, устроить диверсию, не входя в контакт с противником. Железный Червь – так она должна была называться. То есть вирус, поражающий не только программную, но и аппаратную часть компьютера. Доктор Айзенхоф получил вежливый отказ и вернулся домой совершенно разбитым и опустошенным. Возможно, он никогда бы не продолжил исследования. Но на следующей неделе кто-то вломился в дом ученого, уничтожил компьютерную технику и застрелил собаку. Смерть Дона изменила всё. Фил побрился, навел в доме порядок, восстановил все данные из резервных хранилищ. Ученый вынашивал план мести и снова сидел за компом по двенадцать часов в день. Работа продвигалась отлично, но психическое здоровье Фила пошатнулось. Он начал разговаривать со своей программой, создавать причудливые садистские функции. В конце работы над Железным Червем доктор Айзенхоф не выходил на улицу, питался консервами, слышал голоса и говорил на не известном никому языке. Через полгода банк отобрал дом и пытался выселить Фила. Ученый активировал свою систему, втайне надеясь, что Железный Червь убьет его. Но создатель недооценил своё творение. Функции, казавшиеся бредом шизофреника, отлично работали. Так на свет появился киберзомби – человек, зараженный компьютерным вирусом.
Я задергался на полу, пытаясь выскользнуть из вращающейся черноты. Историю доктора Айзенхофа еще можно было понять – увлекся человек, с кем не бывает. Но дальше шла жизнь Железного Червя, его нечеловеческая логика, жуткое желание подчинять и мучить людей. Невыносимо было смотреть на всё это. Мой желудок сжался от болезненного спазма и вернул меня к действительности. На чердаке творилось нечто жуткое и поразительное. Пауки метались, долбили крышу, кусали провода и вгрызались в трубы. Они совершенно сошли с ума. Видимо, из-за того, что я вырубил их серверную программу. Мелкие железные диверсанты устроили короткое замыкание, сорвали изоляцию с теплосетей. Я попытался подняться, но смог лишь встать на четвереньки. Впереди лежали два тела, Анжела и Павлик. Я подполз к ним, потрогал руку девушки. Холодная, но пульс есть. Сил у меня совсем не было, многочисленные раны болели и кровоточили. Оставалось только лечь рядом с ребятами, кое-как отгородить наш угол обломками досок и ждать.
– Очень скоро нас найдут, – шептал я. – Электричество в доме отрубится, а по телику футбол, концерты и сериалы. Люди по-любому придут сюда, причем очень скоро.
Пауки бушевали, пока не лопнула труба с холодной водой. Потоп быстро убил стальных тварей. А может, сработала программа самоуничтожения. В общем, когда до чердака добрались спасатели, они обнаружили только нас и огромную кучу искорёженных стальных деталей. По крайней мере, так мне сказали в больнице. Дом серьезно пострадал, было следствие, а потом суд. Полиция много раз заводила протоколы и снимала показания. Отрабатывали версию хулиганства. Подозревали в первую очередь Павлика, за ним уже числились разные мелкие нарушения закона. В конце концов от нас отстали и свалили всё на стихийное бедствие. Благо в тот день по Москве прошелся настоящий ураган. Повалило кучу деревьев, дождь топил подвалы и целые улицы. Через месяц версия стихийного бедствия ни у кого не вызывала сомнений. Глупые подростки пробрались на чердак и пострадали от грозы с ураганом – рядовое происшествие. Лейтенанта Кузнецова я больше не видел, и о его судьбе мне ничего не известно. Очень может быть, что он до сих пор киберзомби и бродит по городу в поисках жертвы. Радует, что у нас в районе его никто не встречал.