– Сейф с ключами или с кодовым замком? – поинтересовался я и тут же пожалел о том, что сказал.
– С цифрами. – Доктор посмотрел на меня как-то странно и подался вперед. – А ты открыть можешь?
– Теоретически… Если у вашего главврача есть комп, но мне уже пора идти… На процедуры.
Я вцепился в костыль и встал на ноги.
– Постой, мальчик. – Доктор вскочил и схватил меня за руку. Его пальцы были горячими, как кипяток, в глазах играл нездоровый блеск.
Я дернулся всем телом и освободился от захвата. Сигарета в зубах врача вдруг вспыхнула малиновым огнем. В воздухе появилось угольно-черное облако. Оно начало расти и расползаться.
– Вот они, глюки, пришли, – успел сказать Митрич. Потом летучая Тень прикоснулась ко мне, и через мгновение я остался один в палате. Лишь спустя две минуты до меня дошло, что это уже другой мир. Больница почти не изменилась. Только койки стали железными жаровнями. С них свисали ржавые цепи и кандалы.
Нужно было искать знак. Я прочесал палату и обнаружил в стеклянном медицинском шкафу старинные пыточные инструменты.
– Не хотел бы попасть в этом мире к зубному. – Шутка не помогла, мне по-прежнему было дико страшно.
Ладно, идем дальше. Я приоткрыл дверь, осмотрелся и выскользнул в коридор. К счастью, в галлюцинациях у меня не было травм и переломов. Узкий тоннель был проложен в толще камня. Тусклые коптящие факелы едва разгоняли тьму. По стенам текла вязкая багровая жижа. Совершенно не хотелось думать о том, что она такое. Я пошел направо – в ту сторону коридор должен был быстро кончиться. По крайней мере, в нашем мире. Первую дверь открыл очень осторожно. Палата-камера пустовала, только на дыбе висел старый скелет. Я покачал головой, неужели настолько не люблю больницы, что они кажутся мне пыточными застенками? Я прошел к следующей комнате и силой толкнул массивную дубовую створку. Внутри был человек. Он горел и дымился. Когда незнакомец шагнул вперед, я дико испугался и отскочил.
– Эй, мальчик! Это я, Митрич…
Сантехник вышел из палаты. Выглядел он жутко. На месте легких зияли дыры.
– Закурить не хотите? – спросил я.
– А есть? – поинтересовался Митрич. – Куда мы вообще попали?
– Это глюки, – говорю. – Нужно найти пламенный знак. Что-то вроде прицела из зеленого огня. Должно висеть прямо в воздухе. Проверьте вон те две двери, а я пойду в другой конец.
– Ладно, – пожал плечами сантехник.
Мы разошлись в разные стороны. Я принялся открывать двери и осматривать пыточные камеры. Первые три были пусты. В четвертой что-то стонало и шевелилось за кожаной ширмой. Мне захотелось сбежать. Но не поворачиваться же спиной к опасной неизвестности!
«В любом случае эту комнату нужно полностью осмотреть». – Я шагнул вперед и отодвинул перегородку. На холодной железной жаровне сидел доктор. Его тело было бледным и опухшим сверх всякой меры. Сначала мне показалось, что в этом мире бедняга стал неодушевленным куском мяса. Доктор поднял голову и посмотрел на меня.
– Где мы? – Голос был странным, холодным, хлюпающим.
Я отскочил назад, но сумел взять себя в руки.
– Ходить можете? – говорю. – Нам нужно идти.
Доктор осторожно встал на ноги, покачнулся и сделал пару шагов. Его тело колыхалось, как праздничный холодец. Ох, не нравился он мне. Я отступил к выходу из палаты и помахал рукой:
– Будем искать знак. Это зеленое пламя, в виде круга с перекрестьем. Не узнать невозможно. Вы открывайте двери слева, а я справа.
Доктор неуверенно кивнул.
– Поехали, – говорю. – Кто первый увидит пламенный знак, кричит!
Я поспешил дальше по коридору. Нужно было поскорей с этим покончить. Минут через пять раздался голос доктора:
– Эй, он здесь!
Врач стоял возле открытой двери, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Я подбежал к нему и увидел в глубине палаты знакомое зеленое пламя.
– Заходите, – говорю, – только огонь не трогайте. Я за Митричем.
Доктор повиновался. Через минуту мы с сантехником были на месте. Бедняга врач раздулся еще больше. Он стоял возле самого знака. Его кожа в свете дрожащего пламени казалась зеленой, как старая медная крыша.
– Давайте покончим с этим. – Я шагнул вперед, но доктор преградил мне дорогу. Его затрясло. Потом изо рта выскочила огромная черная сороконожка. Она набросилась на Митрича, вцепилась в его горящие легкие. Я вовремя отскочил. Раздутое тело врача треснуло в нескольких местах. Из ран начал вытекать гной и выползать гигантские черные многоножки. Их было штук тридцать, не меньше. Я успел запрыгнуть на ржавую жаровню, но эти твари уже ползли вверх по цепям. Двигались они с потрясающей скоростью. Митрич кричал, пытался сбросить с себя черное насекомое. Острые лапки вырывали из бедняги клочья дымящегося мяса. До знака оставалось метра четыре, но я не мог даже подумать о том, чтобы спуститься на пол. Проклятие! Твари подбирались к моим ногам. Доктор поднялся и шагнул ко мне. Из его живота тянулись черные щупальца. Я оттолкнулся от жаровни, прыгнул, схватился за торчащий из стены крюк. Потянулся пальцами к знаку – не достал. Комната закачалась, сороконожек раскидало по полу. Я воспользовался моментом, прыгнул вниз и в один длинный шаг добрался до зеленого пламени. Мир тут же изменился.
Митрич зашелся болезненным кашлем и сплюнул кровью. Доктор смертельно побледнел.
– Вам бы провериться, – говорю. У вас жар – температура, наверное, под сорок. – Я отступил на шаг и облокотился о спинку кровати, чтобы в случае чего использовать костыль как оружие. Этого не понадобилось. Доктор вдруг согнулся, как от удара, и его вырвало черной слизью.
Я поспешил убраться из палаты. Меня не пытались остановить.
В коридоре было тихо и пусто. Я заковылял к лифту, но почувствовал спиной – не успею. Чернота текла из душевой, стремительно покрывая вздувшийся серый линолеум. Как можно было забыть про маскировку? Я тут же врубил «Митрича», начал дышать и очищать мысли. Темный поток замедлился, превратился в тонкие черные струйки. Пару минут, и вот он, лифт. Кнопка дернулась под моими пальцами и нехотя загорелась. Вонь горелого мусора душила, грозя отправить в нокаут. Я посмотрел вниз и увидел три жидких щупальца тьмы. Они среагировали на мое внимание и потянулись к ногам. Двери лифта открылись, и я успел скрыться в кабине. Похоже, мой второй уровень маскировки терял актуальность.
Было бы клево, если бы подъем с четвертого этажа на пятый занимал хотя бы полчаса, но он длился секунд десять. Я вышел из лифта и доковылял до Сашиной палаты. Девушка сидела на кровати, вжавшись в угол.
– Надо сваливать отсюда, – говорю. – Здесь всё заражено Тенями и неизлечимой чумой. Вставай! У меня есть план.
Девушка даже не посмотрела на меня и начала декламировать заунывным голосом: