– Статус спасательных работ: пассажирский отсек капсулы вскрыт.
Влад замер, завороженно глядя, как из недр аппарата показывается пассажирка. Хрупкая черноволосая девушка, очень похожая на ту, которую он видел на показанном Космосом ролике. Жесткая посадка не прошла бесследно, она была заметно дезориентирована, с трудом нащупала края выхода из отсека, помогая себе руками, потащила тело наружу, вывалилась в снег. Приподнялась, попыталась встать, но рухнула на колени. Затем ее согнуло в рвотном спазме. Справившись с тошнотой, она подняла голову, продемонстрировав донельзя измученное лицо бледнее мела.
Только тут Влад, наконец, преодолел странное, так несвойственное ему оцепенение:
– Тейя Наррис?! Ты Тейя Наррис?! Ты слышишь меня?!
Она, глядя сквозь фигуру, закутанную в шкуры, да еще и слоем пены залитую так, как смотрелась бы кошка, извлеченная из стиральной машины после сеанса стирки и отжима, вытерла кровь, сочащуюся из уголка рта, и, запинаясь, ответила:
– Си. Бюрге Тейя Наррис. Стейшин Озн.
Когда Влад в прошлом году впервые повстречался с нормальным местным жителем, а не запом, то первое, что его удивило, – язык. Он прекрасно понимал Диадоха, несмотря на бездну веков, разделяющую их эпохи. Если и проскакивали непонятные или искаженные словечки, догадаться о смысле не составляло труда. Никаких проблем с пониманием не возникало, разве что говорить поначалу было не так просто, но если не торопиться, то и здесь все прекрасно получалось.
А ведь язык – не мертвое образование. Он живет, развивается, к тому же человечество пережило серию катаклизмов и войн, выжившие неизбежно перемешивались, обогащая лексикон друг друга. Даже в его время заимствованных словечек хватало, сейчас их должно быть куда больше.
Из разговора с Либерием Влад понял, что хорошо знакомый ему русский язык распространен здесь искусственно, в связи с церковной политикой возврата к истокам. Ничего удивительного, что это вернуло человечеству язык, некогда господствовавший на данной территории.
Будь у них словарь неандертальцев, живших сто тысяч лет назад где-нибудь в пещерах Подмосковья, церковники бы приняли его с радостью, но, за неимением такой серьезной древности, использовали то, что подвернулось. К счастью для Влада и его спутников. Они и так выглядели белыми воронами, а уж если бы не владели языком, то и вовсе хоть на глаза никому не показывайся.
С машинами предков он, правда, общался без проблем. Но «Шизофрения» и Космос пользовались русским, а Эхнатон и страж базы вообще грузили что-то вроде образов, которые мозг затем перерабатывал в слова того же русского языка. Иногда получалось странно, но все равно понятно. Так что сложностей в общении с техникой он не испытывал, если не считать того, что иногда мог догадаться, о чем идет речь. Но это скорее следствие отсутствия технического образования и навыков, чем лингвистическая проблем.
Все это он упустил, планируя встречу с Тейей, и теперь столкнулся с непредвиденным: он ее не понимал. То есть некоторые слова были очень даже узнаваемы, те же русские, или английские, но лишь некоторые. О смысле сказанного можно было лишь догадываться, а уж отвечать и вовсе не получалось. Полиглотом Влад не был, к тому же сильно подозревал, что многое из сказанного девушкой в современных ему языках не найти.
Все живет, все меняется, да и новое не устает появляться.
В первые минуты после приземления состояние Тейи было таково, что она безропотно позволила увести себя ко входу в подземный комплекс. Влад затащил ее под колпак того, что он называл телепортатором, а страж базы – лифтом, после чего они в одно мгновение оказались глубоко под землей. Вот там, идя по пути к комнате отдыха, девушка наконец начала приходить в себя.
Для начала она отшатнулась от Влада в сторону, хотя до этого без возражений принимала его помощь – он вел ее, чуть придерживая. После этого начала скороговоркой сыпать фразами, ни одну из которых он даже приблизительно не понял.
Хотя что тут непонятного? Что вообще может спрашивать девушка в такой ситуации? Уж явно не дорогу в библиотеку выпытывает. Ей интересно, кто он такой, где она находится и каковы ее ближайшие перспективы. Ну и остальное в том же роде.
Ответить Влад не мог, но попытался.
– Тейя… Тейя Наррис. Ты тут в безопасности. Эх, не понимаешь… Что же нам делать… Вот ведь ситуация… Тейя? Ты вообще в порядке? Как чувствуешь себя? Ничего не сломала?
Влад попытался перейти на язык жестов. Указал на свою руку, затем изобразил движение, будто переламывает ветку. Потом повторил то же с ногой и нацелился указательным пальцем на девушку. Тейя поняла, отрицательно покачала головой, затем аккуратно по ней постучала, скривилась и изобразила круговое движение.
– Голова кружится? Ну это тебя изрядно приложило. Надеюсь, до сотрясения не дошло. Что же мне с тобой делать, Тейя… У нас же на тебя такие планы грандиозные, а ты все равно что глухонемая. И Космос, гад, замолчал не вовремя. Шифруется, наверное. Любит он осторожничать. Ну вот мы и пришли…
* * *
Либерий лежал там же, где его оставил Влад. Только по сильно уменьшившемуся уровню воды в бутылке и полностью осушенной посудине с алкоголем можно было догадаться, что он приходил в себя.
Подойдя к луддиту, Влад подозвал жестом Тейю, указал ей на стул:
– Сиди, тебя шатает.
После этого размотал повязку с ладони раненого, убедился, что за время его отсутствия ситуация не улучшилась, а наоборот. Поморщившись от неприятного запаха, обернулся к Тейе:
– Ты можешь это вылечить?
Ответом был непонимающий взгляд.
Влад опять прибег к языку жестов, указав на раздувшуюся кисть, затем изобразив, как нож перерезает шею, и скорчил гримасу отчаяния. Ткнул пальцем в Тейю, потом в Либерия, потом в его искалеченную руку, а в завершение в здоровую. Повторил еще раз.
Девушка кивнула:
– Хи нецессита регенератион.
– О! Регенерация! Это даже я понял! Тейя, как сделать регенерацию? Ну руку вот такая чтобы стала опять. Понимаешь? Регенерация.
– Си. Нецесарьо медиционалсьон блокко.
– Медицинский блок? Да я понятия не имею, где он здесь. – Влад обвел руками по сторонам, изображая полностью отчаявшегося человека.
Тейя, будто только сейчас заметив его странное одеяние, настороженно изучила мокрые шкуры, а затем с отвращением сбросила с плеч видавший виды меховой плащ, в который он ее закутал по прибытии. С точки зрения Влада, поступок опрометчивый. Девушка осталась в короткой ядовито-оранжевой юбке необычного, скошенного набок покроя и такого же цвета блузке, оставляющей открытыми бока. А температура в комнате отдыха явно не дотягивала до двадцати градусов, и как ее поднять, Влад понятия не имел.
Еще раз изучив его одеяние, Тейя произнесла подчеркнуто вопросительно: