И в тот же самый момент раздался негромкий стук в дверь. Петлюгин рванулся вперед. Гуров, не глядя, подставил ему ногу, и Петлюгин, замахав руками, нырнул вперед и с гулким шумом повалился на пол. Крячко мигом вскочил, отшвырнув стул и отпер дверь. За ней стоял измученный помятый Неверов. Костюм его выглядел так, будто его долго жевала корова. За спиной Неверова маячил скуластый парень в оливковом комбинезоне. Видимо, это и был вышеупомянутый Демон.
– Пошел! – заорал Крячко на парня и сунул ему под нос пистолет.
Гуров и Пабло выскочили в коридор. Крячко тоже. Он с грохотом захлопнул дверь и запер ее на ключ. Изнутри в дверь отчаянно забарабанили.
Гуров приблизился и четко и внятно сказал:
– Не бесись, Петлюгин! Если все-таки надумаешь сотрудничать, свяжешься с нами через доктора Дичкова. А пока прощай! И позаботься о раненом!
В ответ Петлюгин еще раз стукнул кулаком в дверь и затих. Гуров дернул с места Пабло и скомандовал:
– Теперь уходим!
Крячко пихнул в спину Неверова, выразительно помахал пистолетом, приказал сопровождающему его Демону:
– Веди нас к машине! Быстро! И не оглядываться!
В темпе комедийного фильма, снятого на заре кинематографа, они спустились в вестибюль и вышли на улицу. Если кому-то и бросилась в глаза некоторая странность в поведении пятерки плохо одетых русских, то сильно зацикливаться на этом никто не стал – русские не могут вести себя иначе.
Вышли из отеля, завернули за угол. В узком промежутке между двумя неказистыми домами стоял уже знакомый джип – на этот раз с натянутым брезентовым тентом. За рулем скучал кудлатый парень с прозрачными, как у рыбы, глазами. Гуров бесцеремонно распахнул с его стороны дверцу.
– Быстро выходим! – сказал он. – Сухой велел передать нам машину со всем ее содержимым. Если не хочешь войти в перечень – вылазь!
Понимая, что словами проймешь не всякого, полковник Крячко подкрепил речь товарища демонстрацией пистолета. Кудлатый вопросительно вытаращился на Демона. Тот пожал плечами.
Водитель скорчил страшную рожу, но тем не менее выбрался из джипа и уставился на этот раз на Гурова. Гуров, не обращая больше на него внимания, затолкал своих пленников на заднее сиденье и следом залез сам. Полковник Крячко протянул Демону ключ от гостиничного номера и назидательно сказал:
– Поднимешься наверх и освободишь своего босса. Можешь не благодарить. Помогать людям – это у нас в крови. Только передай всем вашим – еще раз перейдете нам дорогу…
– А машина? – уныло спросил Демон.
– Машину вам тоже вернут, – веско сказал Крячко. – Не нагнетайте истерику. Кое-куда съездим и вернем. А вот про господина Стальнова можете забыть раз и навсегда.
Он прыгнул за руль, завел мотор и, обдав растерянных земляков сизым дымком, помчался прочь от порта.
– Куда теперь? – спросил полковник Крячко, притормаживая на повороте дороги, которая вилась среди каменистых склонов, уходя все выше и выше.
Гуров специально выбрал эту дорогу, сверившись с планом острова, чтобы поменьше мозолить глаза аборигенам. Дорога была старая, вся разбитая, и вела она согласно плану к какой-то старой заброшенной пристани. Похоже, на том месте поменялась линия берега, и вся деятельность человека там постепенно прекратилась. Для автомобилистов построили новую дорогу, которая шла в объезд, а старая превратилась в нечто мистическое, ведущее в никуда. Правда, на повороте с главного островного шоссе на эту дорогу стоял знак, честно предупреждающий о бесперспективности передвижения по этой дороге. Знак обещал тупик, пропасть и вдобавок давал многословные комментарии. Их не смог до конца осилить даже Портнов, которого они вместе со Шрайбером забрали предварительно из рощи.
Солнце уже стояло в зените, и даже роща была наполнена зноем, духотой и изнуряющим звоном каких-то экзотических насекомых. Портнов и Шрайбер обливались потом и умирали от жажды. Шрайбер к тому же сходил с ума от недобрых предчувствий. Лишившись одним махом документов, сокровищ и хотя бы каких-то перспектив на будущее, незадачливый похититель инкунабул находился на грани психического срыва. Возможно, в таком состоянии он наделал бы еще немало глупостей, оставь Гуров его одного. Но присутствие рядом угрюмого и злого моряка окончательно парализовало волю господина Шрайбера. Ожил он, только когда появился Гуров и привез с собой Пабло, которого теперь таскал за собой, как обезьянку на цепочке. Жалкое положение портье внезапно улучшило настроение Шрайбера.
– Ага! Этот сукин сын тоже попался! – от восторга Шрайбер едва не пустился в пляс. – Зря вы сестренку мою не прихватили. То-то была бы компания!
– Вашу сестренку еще найти надо, – сказал Гуров, расстегивая свою половину наручников и приковывая Пабло к дверце джипа. – Но мы, наверное, этим заниматься не будем. Дождемся, когда господин Беккер свяжется с вами, договоримся о встрече и попытаемся склонить Беккера на культурный обмен. Возможно, Абрамов еще жив, и нам удастся спасти его жизнь в обмен на вторую книгу.
– Я думал, вам важно вернуть книги! – удивленно и даже разочарованно протянул Шрайбер.
– Не знаю, – пожал плечами Гуров. – Возможно, мы сумеем вернуть и книги тоже. Но жизнь человека мне представляется все-таки более важным моментом. Вернув Абрамова, мы сможем с ним обсудить дальнейшие планы. Лишь бы Беккер не тянул со звонком – мы сейчас находимся в состоянии довольно неустойчивого равновесия. Весьма неустойчивого. Сообщаю это вам, Шрайбер, откровенно, потому что наши проблемы теперь становятся и вашими проблемами. Иного варианта у вас нет.
– Но если он не позвонит?! – с отчаянием воскликнул Шрайбер.
– Позвонит, – сказал Гуров. – Коллекционеры – народ настырный. Весь вопрос в том, чтобы ожидание не слишком затягивалось. Нам нужно иногда питаться и пить воду – значит, придется идти на контакты, которые сейчас для нас нежелательны. Но я все же надеюсь, что сегодня или завтра Беккер обязательно позвонит…
На этом первая часть разговора закончилась, и они поехали в то пустынное место, где обрывалась над исчезнувшей бухтой дорога. Правда, знали о его планах только он сам и полковник Крячко. Но когда полковник Крячко на одном из поворотов притормозил и поинтересовался, куда сворачивать, портье забеспокоился. Он начал о чем-то догадываться. Когда же автомобиль выехал на край каменистого обрыва, у подножия которого плескалось море, и там остановился, продуваемый всеми ветрами, Пабло выглядел уже заметно напуганным.
– Он не позвонит, – неожиданно на приличном русском языке сказал он. – Я говорю вам про сеньора Беккера. Он не будет звонить сеньору Шрайберу. Все поменялось.
Все изумленно уставились на него.
– Вот тварь! – сказал Шрайбер с чувством. – Пятая колонна! Он, оказывается, по-русски шарит. А я при нем с Эвелиной трепался. Ну, идиот!..