Фаолан принялся разрывать бок мертвого кугуара, когда услышал какой-то шум, доносившийся из кустов. Он поднял голову, уже потеряв надежду увидеть Гром-Сердце: минуту назад, глядя в глаза большой рыжей кошки, он понял, что убийство этого кугуара не будет местью за смерть ее медвежонка.
Из кустов вышли два волка – первые, которых Фаолан видел, если не считать его собственного отражения в воде. Он так и застыл в изумлении: «Они похожи на меня, но совсем, совсем другие». Фаолан намного превосходил этих волков по росту, хотя они выглядели старше. Его поразил их неопрятный, грязный вид; мех свалялся, местами даже выпал, и в проплешинах виднелись старые шрамы.
Оба оказались самцами: один рыжий с подпалинами, другой темно-серый. У рыжего не хватало одного глаза и морда с той стороны была почти лишена шерсти. По ужасным царапинам Фаолан догадался, что тот пострадал в схватке с соплеменником. Каким же нужно быть животным, чтобы нападать на себе подобных?
Из пасти волков струйками вытекала слюна. Они шагнули еще ближе к трупу кугуара, над которым стоял и тихо рычал Фаолан. Все трое обменялись настороженными взглядами, и многое сразу же стало ясным.
Несмотря на то что эти двое преследовали его сообща, они пытались оттеснить друг друга. Они не были командой и не помогали друг другу, как Фаолан с его быстротой и Гром-Сердце с ее мощью, совместно загоняя карибу в ловушку. Никакой стратегии охоты у этих волков не было.
В голове у Фаолана мгновенно созрел план: «Они хотят сожрать мое мясо, но я им его не дам. Им придется со мной драться, но вместе они этого делать не умеют. Раз они такие жадные, попробую-ка сладить с ними поодиночке».
Он вырвал из туши кугуара кусок мяса и подбросил его в воздух. Оба волка кинулись ловить его, столкнулись и, сцепившись, кубарем покатились по земле. Фаолан подпрыгнул и что было силы рухнул на одного из них. Раздался громкий хруст, затем визг. Темно-серому волку переломило хребет, задняя часть его тела неестественно вывернулась вбок, а через шкуру прорвалась зазубренная кость.
Рыжий заворчал и отступил; отчаянно косясь по сторонам единственным глазом и вертя головой, он смотрел то на Фаолана, то на кусок мяса, то на труп серого волка.
Фаолан вздыбил шерсть на загривке, поднял повыше голову, выпрямил и навострил уши. Хватило одного шага в сторону оставшегося врага, чтобы тот съежился и, хромая, отошел, состроив гримасу боли. Взгляд его по-прежнему был прикован к куску мяса и трупу. Фаолан нетерпеливо заворчал и приготовился к прыжку, но, к его удивлению, одноглазый подбежал к трупу напарника и оттащил его в кусты.
Фаолан понимал, что бояться ему нечего, но вместе с тем поведение рыжего волка изумило его. Зачем ему этот труп? Фаолан повернул голову к кустам и услышал звук раздираемой плоти. Невероятно! Тихонько подкравшись к зарослям, он глянул сквозь спутанные колючие ветви.
Недавний враг с головой погрузился в разодранный живот серого волка. Он был настолько поглощен процессом пожирания внутренностей, что некоторое время даже не обращал на Фаолана ни малейшего внимания. А когда он наконец поднял морду, всю перепачканную кровью и слизью, в его единственном глазу невозможно было прочитать ничего, кроме жадности и желания посильнее набить брюхо. Прижав уши, рыжий отступил, но не от стыда за свой поступок, а из страха. «Он решил, что я посягаю на его добычу!» – догадался Фаолан.
Он повернулся и подошел к трупу кугуара. Теперь все его мысли были только об одном: «Я должен есть, чтобы набрать жир, чтобы стать сильнее». Теперь ему как никогда нужна была сила. «Куда же меня занесло и что это за безумный, дикий мир?»
До отказа набив живот, одноглазый тяжело прокладывал себе путь сквозь путаницу запахов. Теперь его вел один лишь страх. Никогда прежде он не встречал никого похожего на этого странного широкогрудого волка с серебристым мехом. Тот казался не только высоким, но и невероятно сильным, а в его кривой лапе, хоть она и не выглядела особо большой, мощи было на три остальные. Повезло же ему, что напарник оказался ближе, иначе ему, рыжему, точно было бы несдобровать.
Теперь его до жути пугало одиночество. Надо бы побыстрее найти какую-нибудь шайку волков и побегать некоторое время с ней.
Волки Крайней Дали отличались от своих собратьев в других землях. Они не только не следовали никаким принятым в волчьем мире законам, но и постоянно нарушали все мыслимые правила поведения, отвергая традиции и бросая вызов общепринятым ценностям. Не соблюдая тщательно разработанный кодекс, по которому жили кланы и стаи, они поступали как им вздумается, и поэтому их называли не иначе как чужаками.
Понятий чести и долга, столь важных для представителей всех кланов, для них не существовало вовсе. В своей жизни чужаки руководствовались только злобой и жадностью, а все их инстинкты были подчинены лишь выживанию. В этой дикой местности сменявшие друг друга поколения не разработали ничего похожего ни на сложные охотничьи стратегии клановых волков, ни на хвлин, как называлась гармоничная система общественных отношений в стае.
Одноглазый волк, которого звали Морб, не был исключением. Он переплыл реку, чтобы смыть с себя кровь серого собрата, иначе остальные члены шайки, к которой он намеревался присоединиться, отнеслись бы к нему с подозрением. Но если волки все же почуют запах крови, можно будет сказать, что она попала на Морба во время кроу – жестокого, смертельного поединка между животными.
Обычно такие поединки происходили между представителями разных видов, например между сурком и росомахой, загнанными в ловушку – кольцо из членов шайки. Но иногда сражались между собой и волки. Пожалуй, это был единственный случай, когда чужаки действовали сообща, и относился он отнюдь не к охоте, а к жестокому развлечению. Победитель приобретал нечто вроде славы, но длилась она недолго – чужакам трудно было долго держать в памяти что-то, кроме поиска пищи.
В подлеске чувствовалось много самых разных запахов, и, пока Морб петлял по округе, он почти позабыл о Фаолане. Когда же порыв ветра донес знакомый аромат, Морб не сразу понял, что это запах того самого волка, которого он так боится. Этот запах смешивался с метками других волков, и он подумал, что поблизости бродит какая-то дикая стая, а вскоре услышал завывание и отрывистый лай.
Оказалось, что волки наблюдают как раз за кроу. И какой это был поединок!
Между собой сошлись мускусный бык и старая лосиха.
* * *
Фаолан передвигался бесшумно, как тень, словно его лапы ступали не по сухой шуршащей хвое, а по толстому слою мха. В изумлении он наблюдал, как волки собрались вокруг лосихи и мускусного быка и время от времени кусали тех за ноги, чтобы раззадорить и заставить броситься в бой друг на друга. Один рог быка отломался и болтался перед мордой, затрудняя ему обзор. Похоже, волки получали от этого безумное удовольствие. Лосиха хромала, то и дело валилась на колени, пока, в очередной раз упав, уже не смогла подняться, – ясно было видно, что жить ей оставалось недолго. Но на нее набросилась крупная костлявая волчиха с ужасными клыками, принуждая бедное животное встать. Ничего подобного Фаолан раньше и представить не мог, даже увидев, как одноглазый волк пожирает труп своего бывшего спутника.