— Я не успею выпить кофе, — охладила я его романтический пыл. — Меня в десять утра Ванцов ждет.
Лариков застыл и грустно-грустно посмотрел на меня.
— Зачем? — поинтересовался он.
— Чтобы я попыталась разговорить Воронцова.
— А-а…
Он явно был этим недоволен. Или — тут что-то другое?
— Ладно, — сказала я. — В принципе, если быстро действовать, я вполне успею выпить кофе. Зря, что ли, ты его варил?
Он кивнул. Но сделал это все равно как-то грустно и печально — вылитый ослик Иа в день своего рождения!
— Сашка, — вдруг произнес он. — Можно поинтересоваться, почему ты занимаешься этим делом? Ведь тебе никто ничего не заплатит! Ты же не думаешь, что маленькая Александра платежеспособна?
— Просто я, — передернула я плечом, — не могу смириться с несправедливостью! Если могу им помочь, то…
— Им? Или — ему?
Сейчас он просто сверлил меня взглядом!
Та-ак…
Вот уж чего мне только не хватало, так это ослепленного страстью босса!
— Ларчик, что это с тобой? — настороженно поинтересовалась я. — Мне вообще-то даже Пенс таких сцен не закатывает! Ты решил испортить наши чудесные деловые отношения? У тебя что, от весны сдвиг по фазе случился? «Куда ты плывешь, моя крыша?» Я не собираюсь сходить с ума по господину Воронцову. Я даже не вынашиваю матримониальные планы по его поводу, если он выйдет из тюрьмы! А деньги — ты прав, в данный момент они меня совершенно не волнуют, потому что я просто упрямая, как осел, и хочу доказать вам всем, что улики — это еще не все! Если ты сердцем понимаешь, что человек не способен на убийство, почему бы не доказать это? Кому будет плохо, если я найду убийцу, кроме него самого? А я его, представь себе, почти нащупала — осталось не так уж много усилий с моей стороны!
Я встала. Он продолжал молчать, уставившись в пол.
Его будто подменили.
— В конце концов я хочу доказать вам троим, что тоже чего-то стою!
— Да мы и так это знаем, — сказал Андрей. — И ничего нам доказывать не надо. Просто, похоже, ты опять ввязываешься в жуткую историю — у тебя, ей-богу, дар какой-то идиотский вляпываться в «ужастики», Саша! И я хотел бы тебя удержать, а не могу!
— Что у тебя за настроение! — воскликнула я. — Откуда? Тебе приснился вещий кошмар, что ли?
— Нет, — покачал он головой. — Просто вчера очень поздно сюда звонили. И довольно противный голос — такой, знаешь ли, если зажать нос прищепкой — сказал: «Если вы хотите видеть вашу Сашеньку живой и невредимой, скажите, чтобы перестала соваться в чужие дела, а то ей будет о-очень больно и очень неприятно»…
Я остановилась на пороге.
— Ты все точно передал?
— Слово к слову, — вздохнул он.
— Черт! Кто бы это мог быть? — подумала вслух я.
— Вот уж риторический у тебя вопрос получился! — развел он руками. — Я этого не знаю, Сашка! Знал бы, — наверное, было бы легче!
— Послушай, Андрей, ведь это даже здорово, что этот «некто» позвонил… Кстати, голос был мужской или женский?
— Среднеполый.
— Если предположить, что это был убийца или человек, который оного знает и ценит, есть два нюанса, позволяющих нам сузить круг подозреваемых, — задумчиво сказала я. — Потому что этот человек знал мое имя, знал, где я работаю, но, например, он знает только мой рабочий телефон — то есть твой. А вот домой мне никто не звонил. А таких людей не так уж много, милый! И…
Я подошла к нему и чмокнула в щеку.
— Не надо смотреть на меня трагически. Я иду в родную прокуратуру и, между прочим, собираюсь оттуда вернуться. Так что наша встреча мной, как последняя, не запланирована!
Послав ему воздушный поцелуй, я заспешила к остановке.
Времени у меня было в обрез, и даже подумать над внезапно возникшей проблемой, увы, было некогда!
* * *
В принципе, мой рабочий телефон был только у четверых.
Воронцов-старший вряд ли будет звонить, зажимая нос прищепкой. Александра уж совсем не проходит, кроме того, они оба знали мой домашний телефон.
Далее следовала Аня. Она знала только мой рабочий телефон, это верно, но она у меня никак не ассоциировалась с убийством.
И вряд ли истинный убийца стал бы так горячо настаивать, что Игорь не виновен! Наоборот…
Так что Аня у нас вроде бы тоже отпадает.
Остаются Бася и Аббасова.
Вторая не знала, кто я такая, наивно принимая меня за влюбленную дамочку. Телефон у нее был мой рабочий, это верно — но ведь она-то думала, что это домашний… Так что вряд ли ей пришло в голову зажимать нос прищепками и устрашать меня. Может быть, это и в ее стиле, но только если допустить мысль, что наша «гильотинщица» прикинулась глупее, чем она есть на самом деле, или обладает реальными способностями экстрасенса, во что мне верится с трудом.
Не тянет она на экстрасенса, хоть тресни!
А если она экстрасенс, значит, Игорь Воронцов сейчас в меня сразу влюбится! Только увидит — и сразу упадет со стула прямо в мои объятия!
Впрочем, привораживала-то я не его, а Даймона Хилла. Вполне возможно, что сейчас несчастный Хилл мечется на своем болиде, а в мыслях у него непонятно откуда взявшийся образ рыжекудрой прелестницы, и он, несчастный парень, не знает, где ему меня отыскать!
Вот положеньице-то!
Я фыркнула.
Нет, а впредь надо быть осторожнее, милая Александра! Не стоит «эгильотничать» с иностранцами, которые о тебе слыхом не слыхивали.
Итак, остается у нас только…
Бася?!
Я даже вздрогнула от этой мысли.
В самом деле, она ведь просила мой телефон, якобы хотела мне помочь, и не позвонила!
Я дала ей как раз рабочий, если мне не изменяет память.
Черт побери!
— Московская, — объявила кондукторша.
Мне пора было выходить.
«Ладно, — решила я. — Додумаю потом. Сейчас мне надо сфокусировать внимание на Игоре Александровиче Воронцове».
* * *
Он не обманул моих ожиданий.
Единственное, что меня не то чтобы раздражало в нем, а немного напрягало — он совершенно не реагировал на мое появление.
Так, скользнул по мне безразличным взглядом, и все!
Я вошла в Ванцовский кабинет тихо, как мышка. Людмила сидела, неизвестно, что записывая, — очевидно, бесконечные попытки Ванцова заставить Игоря говорить.
— Привет, — сказал мне Ванцов.
— Привет, — ответила я, не сводя глаз с предполагаемого убийцы. Он не обратил никакого внимания на мой явный интерес. Мало ли кто тут ходит и мной интересуется — говорил его безразличный взгляд.