Пантелеев принялся неспешно потягивать напиток, а Кравчук даже не обратила внимание на чашку. Нет, они явно здесь не для того, чтобы насладиться кофе. Мне тоже принесли сок, и я отпила глоток приятно прохладного напитка.
Парочка продолжала беседовать, но мне не было слышно о чем. И вдруг оба, как по команде, повернулись в сторону двери. Я сидела ко входу спиной, поэтому мне не было видно, кто вошел, а резко оборачиваться, чтобы привлечь к себе внимание, мне совсем не хотелось. Поэтому пришлось терпеливо ждать, пока человек, пришедший в кафе, пройдет в зал. И мои мучительные ожидания увенчались успехом — я увидела, как к столику Пантелеева и Кравчук подошел не кто иной, как Николай Осипов собственной персоной.
Вот так номер! Осипов подошел к столику, где сидела парочка, потоптался рядом. Потом охранник кивнул на стул, и Осипов нерешительно сел. Пантелеев принялся говорить что-то Николаю, а тот только смотрел в пол и иногда кивал. Я во все глаза глядела, но ровным счетом ничего не могла понять. С моего места не было слышно, о чем идет речь, и я просто вся извелась, изворачиваясь так и эдак, чтобы услышать хоть что-то, о чем толкуют эти трое. Кстати, Мария Кравчук почти ничего не говорила, лишь изредка вставляя фразы в монолог Пантелеева.
Мне надоело мучиться догадками, и я отважилась на решительные действия: встала со своего места и, взяв со стола стакан с соком, неторопливо, чтобы не привлекать излишнего внимания, подошла к стойке бара. Усевшись на высокий табурет, я поставила перед собой сок, потом заказала бармену чашку кофе.
Кафе постепенно наполнялось посетителями. Мне это было на руку. Чем больше вокруг было народу, тем менее заметной становилась я сама. И тут я увидела, что соседний столик рядом с моей троицей освободился, — какой-то бородатый мужик встал и пошел к выходу. Я тут же, чтобы не упустить шанс, схватила чашку и рванула за этот столик. Усевшись спиной к беседующим, я изо всех сил напрягла свои слуховые способности, или, как говорится, вся превратилась в слух. Теперь мне было отлично слышно, о чем идет речь. Кравчук же по-прежнему почти молчала.
— …Не понимаю, о чем теперь толковать, — гнусаво тянул Николай Осипов.
— Как о чем? — наставительно спросил Пантелеев. — Разве ты забыл, сколько мы для тебя сделали?
— Но ведь я тоже делал для вас, что вы просили… — Голос Осипова был нерешителен и вял, чувствовалось, что он чего-то боится.
— Мы щедро оплачивали то, что ты делал, — напомнила Кравчук.
— Ну и что теперь? — Осипов не знал, как ему быть. Он мямлил что-то, но было ясно, что он чем-то обязан этим двоим, поэтому не может разговаривать с ними решительно.
— Давай прямо сейчас поедем к нотариусу, — предложил Пантелеев.
— Сейчас?! — не на шутку перепугался Осипов.
Я напряглась еще больше. Мне казалось, я стою у самой разгадки тайны убийства Эллы Осиповой. Вот сейчас должно обязательно что-то произойти…
— А что такого? — спросила Кравчук. — И все сразу и оформим.
— Нет, я сегодня не могу, — промямлил Осипов.
— А когда? — настаивал Пантелеев.
— Ну, не знаю… — было ясно, что Осипов тянет время. — На днях… может быть.
— Ты давай думай быстрее! — резко прикрикнул на него Пантелеев. — Тебе деньги нужны?
— Угу.
— Ну так и все! Вы — нам, мы — вам!
Осипов молчал. Он сопел, даже с моего места было слышно это его пыхтение.
Молчание нарушил Пантелеев:
— Назови дату!
— Какую дату? — испугался Осипов.
— Когда поедем к нотариусу.
— Н-не знаю… — проблеял Николай. — Может, завтра?..
— Завтра так завтра, — категорично отрубил Пантелеев. — Значит, завтра с утра я тебя сам найду. И не вздумай прятаться, все равно из-под земли достану, хуже будет!
Пантелеев с Кравчук встали из-за стола и пошли к выходу. А Осипов так и остался сидеть. Я осторожно обернулась — Николай понурил голову, видок у него, надо сказать, был еще тот. Как в воду опущенный.
Посидев еще минут пять, Осипов встал и тоже направился к выходу, я — за ним. Николай шел, волоча ноги: надо полагать, состояние его было не из лучших.
Интересно, о чем шла речь, когда Пантелеев так настойчиво требовал поехать к нотариусу? О завещании? О доле в деле Осиповой? Мне необходимо было выяснить все это, и немедленно. Я горела нетерпением, зная, что все равно не смогу чувствовать себя спокойно, пока не раздобуду этих сведений.
Выйдя из кафе, я увидела, как Осипов направился к своей машине, темно-синей «БМВ» последней модели. Как бы плохо я ни разбиралась в машинах, но даже мне стало понятно, что такая тачка стоит немалых денег. Интересно, это его машина или же осталась после Эллы? Может, и его. Наверняка женушка баловала своего молодого муженька, покупала дорогие игрушки, вроде этой машины.
Осипов сел в машину, но ехать не торопился. Положив руки на руль, он что-то напряженно обдумывал. Вот склонил голову вперед и, сощурив глаза, поджав губы, всматривался в одну точку, видимую ему одному.
Я не знала, на что решиться. Ехать за ним или же вернуться на работу и рассказать о случившемся. Осипов все еще сидел в машине и никуда, судя по всему, не торопился. Тогда я приняла решение — отправиться на студию, посоветоваться с коллегами. Ведь они тоже участвовали в расследовании убийства и имели право знать, как продвигаются дела.
По дороге я обдумывала, как мне поступить с Валеркой Гурьевым. Рассказать ли и ему обо всем или оставить в неведении? Он так здорово подвел меня с машиной, что я испытывал обиду. Но, с другой стороны, я ведь все равно обошлась и без него, чем лишний раз доказала себе и всем остальным, что могу работать и одна. Даже без участия Гурьева все получилось наилучшим образом. Правда, пока оставалось невыясненным, зачем понадобилось Пантелееву и Кравчук тащить Осипова к нотариусу. Ведь завещания, насколько я знаю, Осипова не оставила.
Я приехала на телевидение, когда рабочий день уже почти заканчивался. Все наши были в сборе. Павлик, как обычно, дремал в кресле. Галина Сергеевна и Лера пили чай с булочками.
Когда я вошла, как всегда, все заметно оживились. Лера тут же спохватилась и принялась готовить чай, заварив его из каких-то ей одной известных трав. И по комнате сразу же поплыл пряный аромат напитка.
— А мы уже соскучились без тебя! Где была? Рассказывай, а то мы умрем от любопытства, — подгоняла меня Галина Сергеевна.
Я подошла к креслу, в котором по привычке развалился Павлик, и, слегка ухватив его за шиворот, вытащила из него. Поворчав для приличия, в общем-то без особого сопротивления он уступил мне место. Я уселась в кресло и приняла из рук Леры ароматный чай.
Лера не преминула сопроводить чашку легким нравоучением:
— Это очень полезный тонизирующий чай. Я купила его по случаю у одного китайца. А уж они-то знают толк в подобных напитках.