Господи, куда же мне рвануть-то, чтобы утешиться? Где у нас Вика утешалась?

Я зашла в таксофон и набрала Маринин номер. Трубку взяла сначала злая «эльфийка».

— Будьте добры, пригласите Марину, — попросила я.

— Она занята, — каркнула гадкая тетка.

— Очень нужно. По работе, — нахально соврала я.

— Сейчас.

Потом из Марининой «тюрьмы» доносились какие-то крики, и наконец я услышала ее голос, по тональности которого можно было храбро догадаться, что я оторвала человека от архиважного дела — плача и стенаний. Он был глухим и грустным.

— Марин, это Саша.

— Привет, — обрадовалась Марина. — Что-то случилось?

— В общем-то… Я хотела узнать, где вы с Викой забывались?

— От чего? — не поняла меня Марина.

— От всяких неприятностей.

— Саша, не сходи с ума, — сказала испуганно Марина. — Что там у тебя? Катенька возлюбленного увела? Слушай, только не мотайся по кабакам! Давай я к тебе приеду, потому что мне сейчас самой забыться нужно.

— Давай, — признала я последний вариант идеальным. — Только забываться будем с посильным грохотом и фейерверком!

— То есть принести петарды? — слишком буквально поняла меня моя абонентка. — Я их боюсь…

— Да нет, обойдемся грохотом пробки, которая вылетит из шампанского, разбивая по дороге кучу лампочек, — пояснила я. — Я его сейчас куплю.

— Давай, а я еще чего-нибудь прихвачу… Только, Саш… Что там у тебя Катька устроила, не относись к этому очень серьезно, ладно? Я тебе потом объясню, что к чему.

Я заверила ее, что дождусь ее живой и здоровой, и повесила трубку, не забыв продиктовать ей адрес.

Ну вот… Хорошо, что в мире не только сексуально озабоченные фемины шляются! И добрые души есть еще пока на свете…

Правда, увы, такие же несчастные, как я!

* * *

Пока «добрая душа» добиралась до меня по мрачным и безрадостным улицам, заполненным коварными хищницами, вознамерившимися похитить у меня все — и босса, и единственного рыцаря, — я купила шампанское, тщательно проверив его этикетку, потому как сейчас его было очень много левого, а если я нечаянно им отравлюсь, Пенс, чего доброго, решит, что я это сделала преднамеренно. С этаким глупым уничижением своей богатой души я была в корне не согласна! Это их подруги травятся из-за мужчин, а у меня в жизни другие планы!

Я немного повеселела, решив, что каждому свое, мужчина, в конце концов, заслуживает своей избранницы, и, если Пенсу так хочется, пускай тащится с этой крокодилицей по ухабам жизни. Она ему еще покажет!

Представив себе несчастное будущее Пенса с этой кошмарной кикиморой, я окончательно развеселилась. Нет ничего слаще для брошенной и обманутой женщины, милые мои, чем те добрые минуты, когда мысленный взор показывает тебе муки, ожидающие неверного! Вот он сидит утром, завтракая какой-нибудь отвратительной пшенной кашей, а вокруг него носится в бигуди злобная крокодилица, полностью растеряв все свое жалобное обаяние, и Пенс, чтобы ее прокормить, продает возлюбленный мотоцикл, поскольку крокодилице нужно сто восемьдесят пятую сумку из крокодиловой же кожи! Я все это время, естественно, остаюсь такой же милой, чудесной, хорошенькой. И вот в один из таких кошмарных моментов напившийся с горя Пенс набирает мой номер телефона. Саша, говорит он, рыдая, я тебя все еще люблю… Давай встретимся? Сам Пенс к тому времени уже стал лысым. Да, именно так. Лысый. Серьгу из уха у него выдрала мадам, потому что она дитя истеблишмента и не позволит ему этакие фривольности. Это же не я! Ну вот. Он лысый, в норковой шапке, которую она заставляет его носить. У него живот, а на ногах ужасные шлепанцы! Но даже в память о былых чувствах я и не подумаю связываться с этаким типом! Пусть сидит со своей супружницей пожизненно.

От светлых мыслей меня оторвал звонок в дверь. Я и сама не заметила, как оказалась дома! Вот что значит благостные живописания чужих мук!

Решив, что это Марина, я раскрыла дверь с радостными словами:

— Я и не думала, что ты так быстро!

Молчание было мне ответом.

Подняв глаза, я увидела перед собой Пенса собственной персоной, еще не облысевшего и вполне поэтому пока нормального. Ну ничего, это ненадолго!

— Саша, это же наша менеджерша Иринка! — пробормотал он. — Помнишь, я тебе рассказывал?

— Угу, — кивнула я. — Ко мне тоже вот-вот должен приехать «менеджер». Нуждающийся в утешении. Доброта превыше всего, ведь так?

Я начала закрывать дверь. Он покраснел от гнева и попытался мне помешать, по-бандитски вставив ногу между порогом и дверью.

— Пенс, твоей менеджерше, кажется, достанется безногий супруг, — холодно проговорила я. — Хотя, конечно, если она не выйдет замуж в ближайшие два года, она этого уже никогда не сможет сделать. Разве что за слепого… Так что ей придется согласиться на безногого…

— Сашка, перестань, а?

— Пенс, если ты немедленно не уберешь ногу, я за последствия не отвечаю, — спокойно сообщила я, продолжая закрывать дверь. Он понял, что я твердо вознамерилась сделать его калекой, и грустно сказал:

— Сашка, я буду ждать, когда у тебя просветлеет в голове…

— Думаю, тебе будет не скучно это делать в обществе менеджерши, — не удержалась я от подколки и с облегчением закрыла дверь. Какое-то время он еще стоял за ней, явно надеясь, что я не выдержу, мое сердце дрогнет, и вместе с дверью я открою ему свои объятия.

Ну уж фигушки! Не дождетесь!

Я мрачно прошествовала на кухню и занялась приготовлением ужина.

От огорчений, выпавших на мою долю за сегодняшний день, у меня разыгрался зверский аппетит. Если прибавить к этому мои творческие порывы, Марина пришла к моменту рождения самого восхитительного из когда-либо появлявшихся на этой кухне ужинов.

Нет, Пенс абсолютно глупый человек, вздохнула я, разглядывая все это великолепие из салатов, соусов и прочих вкусностей. Надо же вот так променять красавицу, умницу и вообще милую девушку, какой я, без сомнения, являюсь, на какую-то крокодилицу со слезами на глазах!

— Я никогда не смогу понять адамово племя, — печально вздохнула я, подняв глаза на застывшую в немом восхищении Марину.

Глава 5

— Вот, посмотри, — продолжала я уже за столом. — Аналитическое мышление у меня есть. Так?

— Так, — легко согласилась Марина.

— Готовлю, вяжу, знаю старофранцузский, — без всякой логической связи и крайне нескромно перечислила я свои достоинства, устанавливая бутылку шампанского в центре стола. — Кроме того, хорошенькая. Не могу сказать, что раскрасавица, конечно, но обаяния не лишена…

— Конечно, — подтвердила Марина с готовностью и достала из своего пакета бутылку «перцовки».