Но главное – это во-вторых! Читая тощенькие следственные материалы, Гуров обратил внимание на то, что в начальных показаниях потерпевшей есть детали, свидетельствующие о садистской ориентации несостоявшихся насильников. Малоаппетитные детали! Правда, дальше мерзопакостных слов «шалунишки» не пошли, иначе не отделались бы легким испугом, как ни меняй показания их жертва. Причем, по словам девицы, выходило, что особенно смачно расписывал подробности того, что они с ней сделают, именно Виктор Рыжиков, распаляя своих подельников!
– Значит, – резюмировал Лев, поделившись своими соображениями с Крячко, – есть шанс, что он светился среди упомянутой тобой садистской тусовки. Поэтому сегодня у нас с тобой нестандартные планы на вечер. Окунемся в светскую жизнь московских поклонников психованного французского маркиза. Как, ты говорил, их притончик называется? "Жиль де Рэ"? Вот и посетим, покажем твоим бывшим клиентам фотографию Рыжикова, поинтересуемся, не показывался ли он там. Ты прав, в подобного рода маргинальных группах обычно все неплохо знают друг друга. Только для своих? Ну, ничего, с божьей помощью прорвемся, не в такие места прорывались.
– Захотят ли они откровенно отвечать? – с некоторым сомнением покачал головой Крячко. – Пугануть их, конечно, можно, однако…
– А это как спрашивать станем, – недобро усмехнулся Гуров. – Ведь те гаврики, которых ты тогда мог прижать, не знают о том, что ты вернулся в управление! Вот и отлично! Пусть считают нас парой частных сыщиков, это несколько развяжет нам руки, позволит держаться с ними пожестче, не особенно оглядываясь на должностные инструкции. Я к подобным субъектам отношусь без душевного трепета и особого уважения к их «правам» не испытываю, как, очевидно, и ты. Так что смогу задать вопрос так, что на него ответят. А вранье я почувствую, и если мне начнут врать… подкорректирую поведение лжеца. Есть способы… Залегендируемся так: нас двоих нанял некий «крутой» толстосум, у которого вырос огромный зуб на Рыжикова. Почему? Не суть важно. Допустим, этот тип стал проявлять нездоровый интерес к дочке толстосума, вовлекать ее в свои неприглядные делишки. То есть воспроизведем ситуацию, с которой ты в свое время реально столкнулся, это освежит твоим «крестникам» память. А потом Рыжиков вроде бы исчез вместе с дочкой нашего нанимателя. И если мы его тихо-мирно не отыщем, то наниматель разнесет их змеюшник в мелкие дребезги. Так что лучше для господ садистов-мазохистов сдать Виктора Рыжикова по-доброму. Сумеем грамотно сыграть? Должны бы, недаром у меня жена – актриса.
– Проще говоря, – кивнул Станислав, – ты хочешь заняться прямой и откровенной прессовкой, наехать на них, как груженый самосвал. Генералу, конечно же, ничего не говорим и в наши планы покамест не посвящаем. Как обычно, в своем излюбленном стиле. Знаешь, может выгореть! Эта публика моральными нормами не обременена. Свой там, чужой… Кого угодно сдадут с потрохами, как только почувствуют хотя бы слабый запашок опасности. Они обычно редкостно трусливы, а уж свою шкуру ценят превыше всего.
– Слегка сблефуем, – продолжал импровизировать Лев. – Скажем, что, по нашим данным, Рыжикова видели в "Жиле де Рэ". И посмотрим на реакцию.
Губы Станислава чуть покривились в улыбке. Минутами решительность Гурова, его постоянная готовность действовать рискованно и нестандартно, по собственному выражению Льва, "без ведома руководства, рискуя лампасами" казалась Крячко авантюризмом. Но только минутами и только казалась, потому что в конце концов эти «авантюрные» решения оказывались единственно верными, продиктованными тренированной интуицией Гурова и глубоко продуманными.
– Народ там бывает очень разный, – задумчиво сказал Крячко, – в том числе и такой, которому особо терять нечего. Да и охрана… специфическая, из единомышленников набранная, а потому в нее могут отчаянные отморозки затесаться. Относительно психического статуса тамошней публики у меня есть серьезные сомнения. Можем нарваться с тобой на… На неприятности.
– К чему это ты?
– К тому, что мне будет как-то спокойнее лезть в осиное гнездо, если у меня под мышкой будет висеть табельный "макарка". – Станислав встал, подошел к сейфу. – И тебе советую прихватить свой любимый "штайр".
– Гм!.. А пожалуй, что стоит послушаться доброго совета. – Гуров, присоединившись к роющемуся в оружейном отделении сейфа Станиславу, достал немецкий автоматический десятизарядник семидесятого года выпуска, которым владел виртуозно. – При случае и продемонстрировать можно будет. Особо несговорчивым и непонятливым личностям. Блефовать так блефовать, как сказал игрок в покер, имея на руках фулл и трех тузов с джокером в кармане.
И надо же, бывают совпадения, словно подстроенные нарочно, для пущего драматизма ситуации. Как раз в тот момент, когда друзья извлекали из сейфа свое оружие, в их кабинет вежливо, под локотки, ввели двоих, по выражению Крячко, "деловых парнишек", которые решили поправить свое незавидное материальное положение, приторговывая налево аэрологическим оборудованием. Вид сыщиков с пистолетами в руках явно произвел на незадачливых младших научных сотрудников института физики атмосферы соответствующее впечатление. Весьма удручающее. Сразу видно, куда попали! Ох, здесь шутить не станут! Возьмут, да и расстреляют на месте… Ну, не расстреляют, конечно, но отметелить вполне могут, даром, что ли, про ментов всякие ужасы рассказывают… Вот ведь, вляпались по дурочке!
Такие панические мысли легко читались в побледневших, испуганных лицах и бегающих глазах опасливо переглядывающейся парочки. Чем-то они были похожи друг на друга. Лет по двадцать с небольшим, сразу видно – недавно со студенческой скамьи. Только у одного светлый «ежик», а у его напарника – темный. Вполне симпатичные парни.
Гуров, сразу догадавшийся, что за мышек-норушек им кот, в лице отправленного восвояси старшего сержанта, принес, незаметно подмигнул "другу и соратнику". Неожиданно сданный козырь следовало разыграть по всем правилам прикладной психологии.
– Да вы присаживайтесь, ребятки. – Крячко радушно указал на два полукресла для посетителей. – Что это вы перепуганные такие, неужели до сей поры в Главном управлении уголовного розыска бывать не доводилось? Нет? Ах, вам, милейший, только в вытрезвителе разочек, по молодости… Ну, это не считается. Вот ведь, какие вы законопослушные, редкость по нынешним временам. Успокойтесь, мы здесь не людоеды, человечиной не питаемся. Разве что изредка, когда нам беззастенчиво врут. Ответите на несколько совсем простеньких вопросов и отправитесь по домам. Если врать не будете… Так, Лев Иванович?
– Присаживайтесь?! – Гуров тяжело грохнул «штайром» об стол и посмотрел на «ребяток» с презрительным недоумением, явно недовольный таким либерализмом Крячко. – Ишь, вежливый какой, с ворюгами антимонии разводит! Они у меня не присядут, а сядут на хороший срок, расхитители, понимаешь, спекулянты народным добром!
И началась беседа, точная, стремительная и ловкая, внешне совсем не напоминающая допрос. Гуров проявлял активное недоверие к словам аэрологов, дотошно цеплялся к настоящим и кажущимся противоречиям в их словах, гневно порыкивал на деморализованных «мышек» и даже пугал их уголовной ответственностью за незаконную коммерцию и разворовывание институтского гелия вкупе с аэрозондами. Крячко же, напротив, выступал в роли добряка, защитника интересов "деловых парнишек". Отработанная, старая, как мир, но эффективно действующая схема!