Преступник мог приготовить отмычки для взлома сейфа, а ключи от кабинета просто взять со щитка. Он мог и не знать о камере наблюдения, а случившуюся темноту просто использовать для того, чтобы остаться незамеченным. По крайней мере, когда начнет вламываться в кабинет. При таком варианте развития событий сотрудников МУРа, конечно, можно из списка спокойно вычеркивать, но на их место тут же придется вписать не менее половины от оставшихся служащих главка. И еще неизвестно, в каком из этих случаев отыскать преступника будет легче!
Некоторую ясность могли бы внести разговоры с Семшовым и Дерюгиным, но, как назло, оба оперативника находились на выезде, и никто толком не мог объяснить, где их следует искать. У обоих, конечно, были сотовые телефоны, но звонить операм Гуров не стал. Во-первых, обсуждать ситуацию следовало не по телефону. А во-вторых, если кто-то из этих двух был причастен к взлому сейфа Гурова, своим звонком сыщик только насторожит их и даст возможность подготовиться к предстоящему очному разговору. Поэтому оставалось сидеть и ждать. К вечеру оба оперативника обязательно появятся в главке, вот тогда ситуация со взломом может немного проясниться. Или наоборот – совсем запутаться! Ну а пока сыщику следовало приступить к третьей части своего плана – распространить среди сослуживцев информацию о том, что документы по делу «оборотней» он носит с собой. Тем более после сегодняшнего случая. Гуров уже собрался встать и выйти из кабинета, как зазвонил телефон. Недовольно покосившись на него, сыщик снял трубку.
– Полковник Гуров слушает, – тоном очень занятого человека заявил он.
– Лева, что-то я не понял, у тебя пропадают документы, а я узнаю это не из твоего доклада, а от совершенно посторонних людей, – раздался в трубке громовой голос Орлова. – Что, мать твою, ты себе позволяешь? Тут тебе что, милиция или частная лавочка?
– Петр, у тебя в кабинете кто-то из начальства сидит? – полюбопытствовал сыщик, стараясь догадаться, отчего генерал так орет по поводу пропажи несуществующих документов, хотя еще вчера все было заранее оговорено.
– При чем тут начальство? – оторопел генерал.
– Значит, не начальство? Соболев? – выдвинул новое предположение Гуров.
– Ты чего мне зубы заговариваешь? – снова взревел Орлов. – У тебя произошло ЧП, а ты ерунду какую-то городить начал! Или ты уже пропажу документов за ЧП не считаешь? У тебя это норма?
Тут уже взбесился Гуров. Сыщик понял, что генерал говорит с ним совершенно серьезно. Вот только причину того, что Орлов поверил в байку о пропаже документов, никак представить себе не мог. То ли у Петра начался старческий маразм и он совершенно забыл об их вчерашнем разговоре и планах не обсуждать в стенах главка истинный ход следствия, то ли генерал заработался напрочь и решил, что Гуров даже от него может скрывать факты, подозревая и генерала в коррупции. Конечно, бывало такое, что сыщик не раскрывал Орлову всей информации, которую удавалось собирать в ходе следствия, но он никогда не опускался настолько, чтобы начинать откровенно лгать, глядя в глаза друзей. Подозревай Гуров генерала в том, что тот мог иметь хоть какие-нибудь контакты с «оборотнями», он бы сказал ему это прямо в лицо и заявил, что генералу незачем знать о ходе следствия. И никак иначе!
– Ты что за чушь несешь? – заорал он в трубку, приведя генерала в полное замешательство. – Совсем о вчерашнем разговоре забыл или опять из меня козла отпущения хочешь сделать? Паны дерутся, у холопов чубы трещат? Начальство опять голову за что-то намылило, и ты соображать совсем перестал? Тогда сунь голову под кондиционер и включи охлаждение на полную. Если тебя и не проветрит, так, может быть, хоть чего-нибудь в голову надует, если у тебя там мозгов нет!
Не желая больше говорить с генералом, выслушивать оправдания или давать объяснения, Гуров бросил трубку на аппарат. Причем с такой силой, что едва не расколотил телефон вдребезги. И сыщику пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы окончательно не сорваться и не разбить телефон о стену. Дело абсолютно не ладилось, и сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы в кризисной ситуации возникли еще и проблемы с Орловым, вдруг решившим повести себя подобно капризному ребенку.
Откинувшись на спинку кресла, Гуров попытался успокоиться. Действительно, давно он не пытался раскрыть преступление, не имея ни единой зацепки. Несколько дней работы не дали совершенно ничего, кроме фактов, не имеющих отношения ни к пропавшему Ширяеву, ни к поиску «оборотней» среди сотрудников милиции. Да и с чего они, в конце концов, взяли, что Ширяев похищен или убит? Узнав о том, что прокуратура вплотную подобралась к нему, пытаясь выйти на коррупционеров в МВД, бизнесмен вполне мог скрыться куда-нибудь. Например, по поддельным документам пересечь границу. Или просто поменять место жительства. Вкупе с фамилией, разумеется. Вот и гадай теперь, а был ли мальчик.
Через пару минут сыщик почти успокоился. Осталась только злость, которую иногда называют «спортивной». Гуров считал, что это запутанное дело напрямую затрагивает его профессиональную честь, и почти был готов не есть и не спать, пока не найдет хоть какую-нибудь зацепку. В первую очередь следовало еще раз поговорить с телохранителями пропавшего Ширяева. Гурову и так казалось, что парни что-то недоговаривают, а теперь, когда в голову сыщика пришла мысль о том, что бизнесмен мог исчезнуть сам, эта догадка почти превратилась в уверенность. Гуров надеялся, что сможет почувствовать фальшь в словах телохранителей Ширяева, и уж теперь приложит все усилия для того, чтобы вывести их на чистую воду.
Но это – чуть позже. А пока следовало распространить слух о местонахождении мнимых документов, дававших ниточку к «оборотням» среди сотрудников главка. И если раньше Гуров собирался сделать это при помощи тех, кто окажется под подозрением после взлома сейфа, то сейчас сыщик решил поступить по-другому. Теперь он не сомневался, что стать «живцом» для преступников – похоже, единственная возможность выйти на след «оборотней». И Гуров знал, кто сможет помочь ему в этом.
Кабинет начальника хозяйственной части полковника Мельникова находился на первом этаже, в самой глубине здания главка. Гуров постучался в его дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Толстяк Мельников, аппетитно обедавший в это время, видимо, собирался крикнуть, что он занят, но, увидев Гурова, поперхнулся и закашлялся. Сыщик услужливо похлопал его ладонью по спине.
– Куда ж торопишься, Митрофаныч? Так и подавиться недолго. А затем и в клиенты к нашим патологоанатомам попасть, – усмехнулся Гуров.
– Типун тебе на язык, Лев Иванович, – откашлявшись, прохрипел Мельников. – Вламываешься в кабинет, как будто пожар в главке, а затем удивляешься, отчего человеку кусок в горло не лезет.
– Да уж тебе не полезет! – хмыкнул сыщик, наклоняясь над столом. – Ничего себе! Вы только посмотрите, люди добрые, начальник хозчасти главка в обед черную икру ест. Где это видано? – Гуров пристально посмотрел в глаза Мельникова. – Слушай, Митрофаныч, а ты у нас, случаем, не коррупционер? Откуда у тебя деньги на такой деликатес? Причем не в праздник, а во время обычного обеда?