— Серебристого? — Бабулька пожевала губами, припоминая. — Нет. К нашим и не ездят такие, если только к энтому, — ткнула она желтым пальцем в стену, имея в виду Вассермана.
Что же тут делал серебристый «Опель»? Я выглянула из окошка Анны Павловны. Если машина стояла за углом дома, вряд ли она ее видела. Может, машина никакого отношения к похищению Вассермана не имеет? «Мало ли в Бразилии Педро!», как говаривала тетушка Чарли. И все-таки что-то мне не давало покоя. Мне казалось, что между исчезновением Вассермана и Марины, между серебристым «Опелем» и Коганом есть какая-то связь.
Мозги мои от напряженных и мучительных раздумий начинали закипать. Нет, одна голова хорошо, а три — лучше. Поеду-ка в редакцию, расскажу все, что удалось узнать.
Виктор, Рома и Кряжимский ждали меня. Я коротко поведала им о результатах проведенных оперативно-розыскных мероприятий.
— Ваши предположения? — спросила я, прихлебывая кофе, сваренный Ромкой. Эх, Марина-Марина, где же ты?..
— Надо пойти к этому Когану и узнать, куда он дел Марину, — заявил Роман.
— Ага! Так он тебе и скажет. К нему так просто не подберешься. Да, знаком, да, встречались, а теперь вот расстались и все! — парировала я.
— Ну, тогда надо внедриться в банду, завоевать доверие и узнать… — предложил другой, еще более «дельный» вариант Роман.
— Глупо и долго! — коротко произнес Виктор.
— Ромочка, вот внедришься ты в ряды криминала, а нам потом тебя вызволять из бандитских лап, — добавила я. — Никакой самодеятельности! Если ты помнишь, я как работодатель отвечаю за твою безопасность.
— А может, подобраться к этому Когану с другой стороны. Родственники там… связи… В досье его покопаться, — предложил Кряжимский. — Я бы мог взять это на себя.
— Знаете, что мне не дает покоя во всей этой истории, — высказала я вслух мысль, давно терзающую меня. — Что общего может быть у Марины и Когана? Зачем она ему понадобилась? Если мы сумеем ответить — зачем, тогда сможем прижать этого мерзавца.
— Ольга Юрьевна, а почему вы думаете, что к похищению Марины причастен Коган? — осторожно поинтересовался Кряжимский.
— Не знаю, может, меня настораживают совпадения? Если хотите, это интуиция. А с ней в милицию не пойдешь! Там нужны реальные факты и доказательства. Вот нам с вами и нужно их добыть.
— А давайте Маринину фотографию напечатаем и поместим в нашей газете объявление: «Пропала такая-то такая-то, кто может что-нибудь сообщить о ее местонахождении, обращаться по адресу, вознаграждение гарантировано». Ее же где-нибудь держат?! А еще можно плакаты отдельные с фотографиями и этим же текстом заказать, — выдвинул очередную идею Роман.
— Слушай, а ведь это мысль. Да и фото Вассермана можно поместить. Роман, выражаю тебе благодарность. Виктор, давай завтра же к Музе Иосифовне с утра, выбери фотографию почетче, возьми Маринкин снимок и срочно в номер. Сергей Иванович, как у нас там с номером?
— Все нормально, Ольга Юрьевна, все готово, можно везти в типографию.
Я в очередной раз поблагодарила небо за то, что оно послало мне такого опытного сотрудника. Если бы не он, не знаю, могли бы мы каждый раз при форс-мажорных обстоятельствах регулярно выходить в свет.
— А потесниться сможем, ужать что-нибудь? Фотографии и объявление напечатать? Листовки со снимками сможете заказать? — спросила я.
Кряжимский кивнул.
— Вот и прекрасно, но начнем мы этим заниматься с завтрашнего утра, а то профсоюз заставит меня платить вам сверхурочные, — пошутила я. Стрелки наших редакционных часов, висящих над дверями, показывали десять. — Поехали, всех развезу по домам.
Мужчины попытались отказаться, но я была непреклонна. Когда я добралась до собственной постели, был уже первый час ночи. Я валилась от усталости и заснула мгновенно, без прекрасных снов и мучительных кошмаров и без снотворного.
* * *
Утро нового рабочего дня началось у меня с мучительных раздумий. Версия о причастности Шакаленко к исчезновению Вассермана рассыпалась, никакой другой, кроме призрачного хозяина серебристого «Опеля», у меня не было. А попробую-ка я узнать, сколько в Тарасове серебристых «Опелей», надеюсь, что не миллион. С этими мыслями я уже собиралась покинуть редакцию, но меня остановил телефонный звонок. Я по привычке покрутила головой, ища Марину. Тьфу ты черт!
— Да, — произнесла я в трубку и услышала голос Петренко.
— Бойкова, ты сидишь?
— Нет, стою и собиралась уже уходить. Кончай свои дурацкие предисловия, у меня дел много.
— Нет, ты, пожалуй, сядь, — произнес он в трубку, нервно хихикая.
— Ну?
— Поздравляю тебя, лапуля, ты выиграла в лотто-миллион…
— Петренко, ты что, пьяный? — раздраженно спросила я.
— Нет, но, возможно, напьюсь, если ты нальешь! — ответил он. — Кстати, кем была твоя тетя?
— Какая тетя?
— Та, которая оставила тебе в наследство икону.
— Ах, тетя… Почему была, она и сейчас жива, наследство — это я фигурально выразилась. Пенсионерка.
— Ко мне тут Егор прибежал, он такие вещи говорит, трубку вырывает. Ценнейшая вещичка тебе досталась. Но, по-моему, лучше тебе самой приехать и поговорить с ним.
— Петренко, кончай мне голову дурить. Дел выше крыши, а настроение…
— Уважаемая Ольга Юрьевна, — официальным тоном произнес он, — прошу вас срочно прибыть ко мне по поводу полученного вами наследства.
Я не успела возмутиться, как он уже повесил трубку. Ладно, убьем одним визитом двух зайцев. Раз Петренко так настаивает, пусть поможет мне разобраться с этими «Опелями»…
— Откуда у вас эта вещь? — прерывающимся голосом спросил у меня эксперт Егор. Волосы на его голове были всклокочены, глаза безумны.
— Могу я, прежде чем ответить на ваш вопрос, узнать, в чем, собственно, дело? — поинтересовалась я. — Надеюсь, она не украдена из Эрмитажа и не находится в розыске Интерпола?
Эксперт изумленно уставился на меня:
— Вы п-правда н-не знаете, что это? — запинаясь, спросил он.
— Нет, — честно ответила я. — Поэтому и обратилась к вам.
— Ольга Юрьевна, — он бережно взял со стола завернутую в холстину доску, — эта картина…
— Икона, — машинально поправила я его, закуривая.
— Эта картина, — снова повторил он, не обратив внимания на мои слова, — принадлежит кисти Леонардо… Жемчужина в куче навоза, — произнес он, театрально вскинув руки. — Великий Леонардо да Винчи…
Я взглянула на Петренко и незаметно покрутила пальцем у виска, показывая на эксперта. Петренко покачал головой.
— Вы про Бенуа когда-нибудь слышали? — обратился ко мне Егор.
Я кивнула, помнится, были такие художники, братья.