Сергей промолчал.
Затем, поставив на стол недопитую бутылку, пошел в парную.
На полке, выставив напоказ свои упругие прелести, возлежала белокурая Маша — она мягко улыбалась, словно сознание собственной греховности доставляло ей огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение.
Сергей залез на самый верх многоступенчатого сооружения и закрыл от удовольствия глаза — спустя несколько минут он почувствовал, как к его ноге прикоснулась женская рука. Приоткрыв веки, Никитин перехватил лукавый взгляд девушки.
— Можно?
— Нужно! — выдохнул Никитин.
Приблизившись к нему, девица принялась сперва робко, а затем все горячей и горячей ласкать его плоть: тело его рефлекторно напряглось и, независимо от него, поддалось возбуждающей страсти…
Увлекаемый Машей, Сергей проследовал из парной в отдельную комнатушку, в которой не было ничего, кроме мягкой софы.
Маша уложила его и, поправив падающие на лицо волосы, попросила:
— Давай договоримся, что ты будешь просто лежать, не замечая меня, а я сама все сделаю.
Никитин улыбнулся.
— Согласен.
Мурашки забегали по коже, когда он ощутил, что ее упругая грудь уперлась ему в живот. Страстно целуя его тело, она опускалась все ниже и ниже Ощущения были сродни изощренной пытке. Как опытная наездница, сжимая в руках повод его нервов, она то увеличивала, то отпускала напряжение На какой-то миг Сергею показалось, что время остановилось. Он даже не заметил, когда в комнату вошли Анжела с Мариной. Понаблюдав несколько секунд за Сергеем, они активно включились в игру Не выдержив больше накала страсти, молодой человек с жадностью набросился сперва на одну, затем — на другую девушку, крепко сжимая своими сильными руками их грудь, бедра, издавая при этом дикое, почти животное рычание…
— Все вы, мужчины, одинаковы, — услышал он над самым ухом…
…Примерно через час все было кончено Три пары нежных рук мягко поглаживали обессилившего мужчину.
Ведя тонким пальчиком по его плечу, рыжая Анжела спросила:
— А почему здесь нарисована пасть тигра?
— Ты что, не знаешь? — ответила за Сергея всезнающая Марина. — Это знак «отрицаловки», ненависти к ментам, у моего отца такая же была.
— А где твой отец? — спросил Сергей.
— Погиб, разбился на машине, — грустно сказала девушка.
— Извини, — смутился Никитин.
— Ничего, мы с мамой уже привыкли, — пояснила Марина, — трудная у вас жизнь. Вон моя мать, все отца с лагерей ждала, он, когда вышел в последний раз, три года назад, обещал завязать. Слово свое сдержал, только нам от этого легче не стало.
— Ладно, Маринка, хватит, — вмешалась Маша, — у него и без нас, наверное, проблем хватает.
Поэтому давайте веселиться, — улыбнулась она и вышла в предбанник. Подруги последовали за ней.
А там двое молодых парней, все с тем же скучающим видом, лениво перебрасываясь ни к чему не обязывающими фразами, продолжали пить пиво, лишь бросив быстрый взгляд в сторону обнаженных красавиц. Толик с Наташей, не стесняясь, тут же на глазах у всех занимались любовью.
Скривившись в недовольной ухмылке, Маша со вздохом бросила:
— И здесь трахаются. — а потом, обращаясь к Ване и Поликарпу, добавила, — идите забирайте тело вашего гостя. Отделали — как отстирали.
Девчонки сели за стол и жадно набросились на еду.
Вошел Писарь, вытираясь полотенцем после душа, и подсел к девушкам, сладко затягиваясь сигаретой. Через несколько минут к ним присоединилась улыбающаяся парочка. Толик спросил:
— Ну, как оно, ничего?
— Выше всяких похвал, — ответил Сергей, благодарным взглядом окинув девушек, — амазонки меня так уездили, что я еще долго, наверное, буду отходить. Честное слово, первый раз пережил такое.
— А ты говорил, баня не для этого, — констатировал Толик.
— Девчонки, а можно будет это повторить? — спросил Никитин, обращаясь к банным нимфам. Вот только с делами разберусь, и загудим с вами.
Когда потеплеет, можно будет съездить куда-нибудь к морю, повеселиться. Я оплачу ваше время.
Лысый под столом незаметно наступил Сергею на ногу и деликатно уточнил:
— Ты имеешь в виду дорожные расходы?
— Нет, он принял нас за проституток, — обиделась белокурая Маша, — к твоему сведению, мы здесь не за деньги с тобой трахались, а потому, что ты нам понравился.
— Извините, — смутился Сергей, — я не хотел вас обидеть.
— Ну если не хотел, — примирительно сказала Маша, — тогда позвони, когда освободишься. Телефон перепишешь у Толика.
На следующее утро Никитин проснулся от звонка в дверь. На пороге стоял Поликарп. Сергей впустил его в квартиру, говоря при этом:
— Слушай, старик, извини, проспал. Я мигом лицо искупаю, и поедем.
— Да мне-то что, — равнодушно сказал парень, — я в твоем распоряжении.
— Ты узнал, где находится улица Красноармейская? — натягивая майку, спросил Писарь.
— А чего там узнавать, это здесь, в центре, — бросил киевлянин.
— Вот и ладушки, — подытожил Сергей, завязывая шнурки. — Сейчас отправимся туда…
Конечно же, «шестерке», обещанной Лысым. было далеко до Никитинского «опеля-колибри», оставленного в Москве, но она имела одно преимущество — не бросалась в глаза.
Офис фирмы «Рента», к подъезду которого подкатила «шестерка», располагался на первом этаже жилого дома. Внутренний дворик был заставлен машинами.
Пройдя по длинному коридору с дверями по обе стороны, Сергей остановился у таблички с надписью «Генеральный директор».
Его встретила миловидная секретарша с дежурной улыбкой на устах:
— Вы к кому?
— Мне нужен Луценко Павел Андреевич, — ответил Сергей.
— По какому вопросу? — допытывалась девушка:
— По важному, — Сергей, не считая нужным вдаваться в подробности, нарочито грубым тоном попытался прервать излишне любопытную секретаршу.
— Как доложить? — она взяла в руки телефонную трубку.
— Гость из Москвы.
Поговорив со своим шефом, девушка указала на дверь директорского кабинета:
— Проходите, вас ждут.
И Сергей вошел в кабинет. За длинным полированным столом восседал лысеющий немолодой мужчина лет пятидесяти. Увидев Никитина, он спросил:
— Чем могу служить?
Сергей отодвинул стул, без приглашения присел и только потом представился: