– Милорд, – сержант предостерегающе поднял палец, – их двадцать, а нас четверо. Еще неизвестно, кто кого заездит. – Тут Ботари не выдержал: – Черт подери, плевать я хотел на ваши выдумки. Главное, за что я отвечаю, – это ваша шкура!
– Я тоже не забываю о собственной шкуре. И лучшее, что вы сейчас можете сделать для ее сохранности, – заставить всех поверить, будто я командир наемников.
– Вы не командир, а фокусник, директор балагана, – процедил Ботари и отвернулся.
Редактирование Устава имперской службы оказалось процессом куда более трудоемким, чем полагал Майлз. Даже для того чтобы выбросить главы, в которых речь шла о сугубо барраярских церемониях – например, параде в честь дня рождения императора, – Майлзу пришлось перевернуть горы материала. Он погрузился в работу, стараясь побыстрее схватить суть.
Ему еще не приходилось вчитываться в эту премудрость, и сейчас Майлз впервые задумался, для чего написана эта книга. Чем дольше он читал, тем яснее убеждался, что барраярские воины более всего ценили дисциплину и организацию. Масса людей и техники должна оказаться в нужном месте в нужный момент, чтобы в непредсказуемо сложной обстановке совершить именно те действия, которые ведут к победе. Четкая организация и железная дисциплина ценились выше героизма.
Майлз вспомнил любимое изречение деда: «Исход сражения зависит от интенданта, а не от главнокомандующего». В качестве иллюстрации дед приводил историю из собственного опыта, давно ставшую анекдотом: как бездельник-квартирмейстер выдал соединению молодого генерала совершенно неподходящую амуницию. «Я повесил его за большие пальцы рук, – вспоминал дед. – Он провисел целый день, а потом принц Ксав распорядился его снять». Майлз вздохнул и принялся вымарывать инструкции, касающиеся обслуживания и боевого применения корабельных плазменных орудий, снятых с вооружения поколение назад.
На исходе ночи глаза Майлза покраснели, как у кролика, а на ввалившихся щеках выступила синяя щетина. Зато ему удалось ужать свой плагиат до размера аккуратного учебного пособия, прочитав которое каждый дурак поймет, как вовремя двинуть живую силу и технику в нужном направлении и умно распорядиться ими в ходе боя.
Пора было плестись в душ и переодеваться, чтобы предстать перед «новой командой» орлом, а не замученным вконец мальчишкой-подростком. Однако прежде Майлз вручил Элен дискету, приказав распечатать и раздать всем до одного «Дендарийский устав».
– Видишь? Получилось, – с гордостью сказал он ей. – Неужели ты и теперь будешь сомневаться во мне? Перед тобою настоящий космический волк!
Весь корабельный день Майлз старался маячить перед глазами наемников. Он еще раз проинспектировал лазарет и принял его – однако дал понять, что в виде исключения. Затем посетил «занятия» в «классах» Элен и ее отца. Каждому казалось, что командир именно с него не спускает глаз, тогда как Майлз просто засыпал на ходу. Ему удалось урвать пару минут для приватного разговора с Мэйхью, который в одиночку обеспечивал работу РГ-132. Майлз принес ему последние новости с «Ариэля» и разрекламировал свой план содержания пленников на ближайшую неделю. Вернувшись на крейсер, Майлз тут же приготовил подопечным Элен и Ботари очередной сюрприз – письменную контрольную по Уставу флота Дендарии.
Похороны погибшего пилота состоялись в полдень по судовому времени. Это был дополнительный повод заставить солдат встряхнуться и привести обмундирования в порядок. Сам Майлз облачился в парадный комбинезон, оставшийся еще с похорон деда. Его мрачное великолепие удачно дополняло строгую простоту одежды наемников.
Торн, побледневший и молчаливый, наблюдал церемонию со странной благодарностью в глазах. Майлз был не менее бледен; однако, когда тело наемника было благополучно кремировано и прах развеян в космосе, он едва не испустил вздох облегчения. Недолгим парадом командовал Осон – как ни велика была страсть Майлза к лицедейству, он не решился утолять ее в подобную минуту.
По окончании похорон он удалился в свою новую каюту, приказав Ботари принести документы, регулирующие жизнедеятельность оссеровского космофлота. Однако сосредоточиться никак не удавалось. Майлз попробовал прилечь, но он слишком изнервничался, чтобы заснуть. В голове роились бесчисленные усовершенствования, которые следовало внести в план дальнейших действий, и он все складывал и складывал кусочки мозаики, но ничего целостного из них не получалось. Наконец явилась Элен и прервала его мучения. Он поспешил поделиться с нею новыми идеями, посетившими его в последние часы, а потом спросил с откровенной тревогой:
– Как ты думаешь, они действительно попались на эту удочку? Никак не могу поверить, что можно всерьез воспринимать приказы, которые отдает мальчишка.
Она усмехнулась:
– Как раз об этом не стоит беспокоиться. Ведь Даум поверил всему, что ты ему наговорил. И, похоже, убедил остальных.
– Даум? А что я ему такого наговорил?
– Ну как же – насчет курса омоложения.
– Насчет чего?!
– Он уверен, что на Бете ты проходил очередной курс омоложения. Разве не ты сам вбил ему в голову эту чушь?
– Я? Ни черта подобного! Я действительно говорил, что был на лечении – иначе как объяснить все эти… ну, особенности моего тела. Но ведь никакого бетанского омоложения на самом деле не существует! Это все инопланетные сказки! Да, они исповедуют здоровый образ жизни, у них развитая система здравоохранения, большие успехи в генетике, но ничего сверхъестественного в этом нет.
– Об этом знаешь ты и бетанцы. А Даум, например, не сомневается, что ты не просто старше, а значительно старше, чем выглядишь.
– Неудивительно – ведь он и сочинил всю эту историю… Зато Бел Торн наверняка усомнится в ее правдивости.
– Во всяком случае, Бел об этом ни словечком не обмолвился. И вообще, – Элен усмехнулась, – по-моему, он от тебя без ума.
Майлз ожесточенно потер виски, пропустив мимо ушей последнее замечание.
– Но уж Баз-то понимает, что все это чепуха! Надо предупредить его, чтобы держал язык за зубами. Зачем опровергать слухи, если они мне на руку? А впрочем… Как ты думаешь, он догадывается, кто я на самом деле?
– У База своя теория. Откровенно говоря, навязанная мною. Да и папочке спокойнее, когда никто не знает, что ты сын премьера. Ему везде мерещатся похитители.
– Ну-ну. И какую же легенду ты сочинила на этот раз?
– Для чего мне сочинять? Ты совершенно прав – люди охотнее всего верят в собственные выдумки. Я просто ничего не опровергала. Баз знает, что ты сын графа: ведь ты сам произвел его в оруженосцы. Кстати, у тебя не будет неприятностей?
Майлз отмахнулся:
– Когда выпутаемся из этой истории, тогда и будем беспокоиться. В конце концов, он ведь не знает, какой именно граф мой отец.
– Ну так вот. На База церемония посвящения в вассалы произвела огромное впечатление. И он решил, что твой отец лишил тебя наследства и выслал с Барраяра… – она запнулась, но все-таки договорила: – С глаз долой.