Он пытался помогать техникам в переброске арсенала с РГ-132, но проку от него было мало. К нему постоянно прибегали за приказами и распоряжениями, а чаще всего – за разрешением воспользоваться трофеями. Майлз подмахивал все заявки без разбора, чем вскоре заслужил репутацию крайне решительного командира. Через весьма непродолжительное время его подпись приобрела прямо-таки министерские очертания.
Увы, недостаток рабочих рук невозможно было ликвидировать таким же росчерком пера. Сначала работали в две смены, затем перешли на трехсменку, а это рано или поздно грозило привести к полному истощению персонала. Майлз решил, что настала пора испробовать еще одно средство.
Две бутылки фелицианского вина неведомого сорта; бутылка таукитянского ликера – к счастью, бледно-оранжевого, а не зеленого; два раскладных стула и маленький хрупкий столик; полдюжины фелицианских деликатесов в серебристых упаковках (Майлз надеялся, что это именно деликатесы); на десерт – остатки урожая фруктов из поврежденной заводской теплицы. Учитывая походную обстановку, угощение получилось вполне приемлемым. Он нагрузил Ботари яствами для мародерского пикника, подхватил те коробки, которые не сумел удержать сержант, – и они отправились в секцию, где содержались пленные.
В коридоре их встретил Мэйхью и, подняв брови, изумленно спросил:
– Куда это вы?
– Свататься, – засмеялся Майлз.
В свое время пеллиане оборудовали на заводе импровизированную гауптвахту, разделив переборками просторный склад на крохотные камеры. Майлзу было совестно содержать пленных в таких ужасных условиях, но он утешался тем, что они сами выстроили себе такую тюрьму.
Танг явно не ждал гостей. Они застали его висящим на одной руке под потолком камеры. Он держался за кронштейн светильника, а другой рукой, вооруженной пряжкой от мундира, безуспешно пытался снять плафон.
– Добрый день, капитан, – весело приветствовал его Майлз. Танг с ненавистью глянул вниз, заметил стоящего рядом Ботари и, заключив, что соотношение сил не в его пользу, грузно спрыгнул на пол. Охранник убедился, что все спокойно, и закрыл дверь.
– Интересно, что бы вы с ним сделали, если бы сумели отвинтить? – продолжал Майлз, указывая глазами на плафон.
Танг пустил в него одним из своих отборных ругательств и, отвернувшись, замолчал.
Ботари невозмутимо установил посреди камеры походную мебель, вывалил на стол принесенное угощение и, по обыкновению привалившись к стене, стал скептическим взглядом наблюдать за происходящим. Майлз сел на один из стульев и откупорил бутылку вина. Танг даже не шелохнулся.
– Присоединяйтесь, капитан, – дружески пригласил Майлз, – вы ведь еще не обедали. Заодно побеседуем.
– Мое имя Ки Танг, я капитан Флота вольных наемников Оссера, гражданин Великой Южноамериканской Народной Республики. Персональный служебный номер Т275-42-1535-1742. Беседа окончена.
– Вы меня не поняли. Допросы не по моей части, медперсонал в этом смысле действует гораздо эффективнее. Наоборот – я сам готов вам дать кое-какую информацию. – Майлз поднялся и отвесил церемониальный поклон: – Позвольте представиться: Майлз Нейсмит, – он указал на стул напротив. – Присядьте же. Или вам кажется, что я недостаточно долго стою перед вами, склонив голову?
Танг заколебался, потом сел, в качестве компромиссного варианта опустившись на самый краешек стула. Майлз налил вина и сделал небольшой глоток. Сейчас следовало бы произнести одну из фраз, которыми его дед, большой знаток вин, обычно начинал разговор с молчаливым собеседником, но на память почему-то приходили только ремарки типа «кислое, как моча», что показалось Майлзу не вполне уместным. Поэтому он обтер рукавом край пластикового стакана и протянул его Тангу.
– Можете пить смело как видите, я не сплю и не впадаю в обморок.
Танг демонстративно скрестил руки на груди:
– Старый трюк из книжки про шпионов. Прежде чем войти, выпиваешь противоядие – и ничто тебя не берет.
– М-да. Другой на моем месте мог бы так поступить. Ладно.
Он вытряхнул из пакета несколько белковых кубиков, по фактуре изрядно напоминавших резиновые, и посмотрел на них с не меньшим подозрением, чем Танг на вино.
– Так… Судя по всему, мясо.
Майлз бросил кубик в рот и принялся тщательно жевать.
– Спрашивайте обо всем, что вас интересует, – пробубнил он с набитым ртом.
После секундной борьбы Танг резко осведомился:
– Что с моей командой?
Майлз поименно перечислил всех убитых, затем раненых, не забыв упомянуть о состоянии каждого в данный момент.
– Остальные, как и вы, находятся под стражей. Позвольте не уточнять, где именно, – а то вдруг вы соорудите с помощью этого светильника что-нибудь такое, чего я даже представить не могу.
Танг вздохнул – не то с грустью, не то с облегчением – и начал рассеянно жевать белковый кубик.
– Я очень сожалею, что все произошло именно так. Понимаю, каково командиру проиграть сражение в результате такого маневра противника. Сам бы предпочел что-нибудь более изящное, как при Комарре, например, но в той ситуации я не нашел иного выхода.
– Можно подумать, у другого на вашем месте получилось бы лучше, – фыркнул Танг. – Разве только у Форкосигана.
Майлз поперхнулся вином и так отчаянно закашлялся, что Ботари отвалился от стены и на всякий случай несколько раз ударил его по спине своим пудовым кулаком, угрожающе поглядывая на Танга. К счастью, через несколько минут к Майлзу вернулось самообладание.
– А-а, – небрежно протянул он, – вы имеете в виду адмирала Форкосигана с Барраяра. Так ведь он теперь граф Форкосиган.
– Да? Он еще жив? – с неподдельным интересом спросил Танг.
– Еще как жив.
– Читали его книгу о Комарре?
– Книгу? А, «Доклад о Комарре». Да, читал. Говорят, он включен в курс нескольких инопланетных военных академий…
– Я прочел ее одиннадцать раз, – гордо заявил Танг. – Великолепные мемуары – все предельно ясно и сжато. Самые сложные стратегические ситуации, политические и экономические аспекты войны – все увязано просто безупречно. По-моему, он способен мыслить сразу в пяти измерениях. А ведь мало кто знаком с этой книгой. Будь моя воля – включил бы ее в обязательную программу всех военных учебных заведений.
– Знаете, граф Форкосиган однажды сказал: война – это что-то вроде аварии, когда политика не срабатывает. Мне кажется, именно политические средства всегда составляли основу его стратегического почерка.
– Конечно, когда достигаешь такого уровня, как он… Постойте! Вы говорите «сказал»? А я и не знал, что он давал интервью. Не припомните, где вы это слышали? Может быть, у вас есть видеозапись?
– Да нет… – Майлз выдержал эффектную паузу и пояснил: – Это была личная беседа.